Галка вдруг покраснела и покосилась на мрачного певца, сердито дующего в микрофон. — Вот! — она вывела с коммуникатора голограмму радужной наклейки. — Копируй. По ним вечером будут пускать. — Она чуть наклонилась к Рэму и прошептала: — Долг — после концерта. Парень чуть заметно кивнул, показывая, что услышал. Ну, вот зачем он начал настаивать? Из упрямства? Или, если Амаль далеко, то тело думает, что можно и оторваться? «Совести у него нет!» — подумал Рэм. И тело согласилось, подсовывая хозяину картинку упругой груди в вырезе комбинезона. — Ну, поцелуй-то был символический, — пошутил Ченич, когда Рэм вернулся за столик. — Пообещала вечером продолжение, — рассеянно ответил парень. — А ты не рад? — У меня девушка есть на Кьясне. Мы уже пятый год дружим. Я сам не знаю, что на меня нашло. Не хочу я с ней целоваться. Амаль не поймёт. — Да как же она узнает? — развеселился юрист. Ему было приятно смущение Рэма. Значит, не перевелись ещё в Галактике нормальные парни, которым хотя бы стыдно изменять девушкам. — Сердцем узнает, — пояснил Рэм. — Амаль — из эйнитской общины. Она всегда знает, что будет. А уж что было... Да и я ей соврать не смогу. — И что будешь делать? — Просто никуда не пойду. Ченич посмотрел на Рэма с уважением. Вот тебе и современная молодёжь. — Значит, и на концерт не пойдёшь? — уточнил он. Рэм вздохнул. На концерт ему очень хотелось. Он вообще не помнил, когда был на настоящем концерте. — На концерт пойду, — решился парень. — А целоваться не буду. Ну её, эту Галку! Ченич кивнул, понимая, что если Рэм пойдёт на концерт, то может не уберечься и от остального. Но осуждать парня не собирался. Раз совесть есть, то он и сам с собой как-нибудь разберётся. Тут наконец принесли заказ, и юрист, посмотрев на Рэма, уплетающего мясо, тоже рискнул заказать добавку к омлету. Голова у него этим утром была на редкость ясной, желудок работал без сбоев. Неужели парень был прав, когда сказал, что одно сознание служит в проколе якорем для другого? Знать бы раньше, можно было бы так не мучиться. Среди знакомых Ченича имелись весьма устойчивые к космическим прыжкам. Он накрутил на вилку салат из зелёных водорослей, ожидая кусок бифштекса. — Пардóну прошу, уважаемый! — раздалось над ухом басовитое, как удар колокола. — Я в радости от того, как смачно вы кушаете, но нам позарез нужна ваша помощь! Ещё два часа, и мы без вас просто погибнем насмерть! Не можете же вы дать погибнуть целому корту? Глава 8. Ил и Ила Пассажирский корт, следующий по маршруту «Аннхелл — Питайя — Аскона» Здоровенный седой мужик с бульдожьими щеками, похожий на охранника на пенсии, втиснулся за столик рядом с Ченичем, и, игнорируя Рэма, начал гипнотизировать юриста взглядом. — Я, — он ударил себя в грудь растопыренной ладонью, — Ором Кифара, главный менеджер компании «Алькатрана» — грузовые и пассажирские перевозки, а вы… Ладонь была занесена, но груди юриста не коснулась. Потому что тот поднял голову от своих водорослей и холодно уставился на неожиданного гостя. — Юнмар Ченич, глава «Ченич и сыновья», — произнёс он тоном, которого Рэм от него ещё не слышал. Голос юриста стал сухим, как человеческий прах, присланный похоронной службой из крематория, глаза пустыми, а поза расслабленной и одновременно зажатой в какие-то непонятные Рэму тиски. Здоровенный менеджер тем не менее правильно оценил и голос, и позу, и пригладил уже занесённой ладонью короткий ёжик волос. — Я же с полным к вам пониманием, уважаемый, — вроде как извинился он. — А оно у меня семейственное. Экипаж для меня — одна большая семья. А если когда в семье скотина какая-то завелась, то я оправданно негодую! Голос у Кифары был низкий, и на его неразборчивый угрожающий рокот к столику Рэма и Ченича прискакал один из охранников. Он застыл рядом с главным менеджером, пожирая его глазами в ожидании приказов. Босс отмахнулся от подчинённого, как от мухи. Похоже, это был не просто менеджер, а ещё и начальник службы охраны. А это — самая большая шишка на корабле. Не считая капитана. Тот идёт по другому ведомству. Тут же явился и взмыленный официант. Остатки заказа он не принёс, зато начал суетливо расставлять закуски, коньячные рюмки и кофейные чашки. Рэм оценил бутерброды с солёными алайскими фруктами, тарталетки с икрой окуня и нарезку элитных сыров. — Кофе — за счёт заведения, уважаемый, — оскалился менеджер. — Мы чай будем, — вклинился Рэм, которому цена деликатесов уже намекала на подкуп. Кифара обернулся и воззрился на парня так, словно только что увидел. — А кто этот очень молодой человек? — начал он. — Не может ли он занять другой хороший столик в нашем гостеприимном ресторане? — Это со мной, — отрезал Ченич. — Так что вы хотели? — Вы поймите меня правильно, уважаемый, но другого юриста мы сейчас на корабле иметь не сподобились. — Менеджер говорил без акцента, но мешал имперские и экзотианские обороты, и это было немного смешно. — А если мы не предъявим таможне юриста, нас же снимут с рейса! Вы понимаете, как нам это больно? — Вы можете нанять юриста на Питайе, — Ченич отодвинул подсунутую официантом рюмку и откинулся в кресле. Менеджер выразительно покосился на Рэма. — Но это же неприличная катастрофа, сколько эрго запросит юрист из Содружества! — выпучил он глаза. — Это трагедия для нашей маленькой фирмы. Нам уже и так запретят брать транзитников на Питайе. Такие убытки! — И какие убытки? — переспросил Ченич сухо. — Фатальные! — пробасил менеджер. — Мы можем компенсировать вам билет! — Это смешно. — На губах юриста не было и тени улыбки. — Но если рейс снимут, вы не сумеете вовремя попасть на Аскону! — выложил менеджер свой главный козырь. — А кто вам сказал, что я тороплюсь? — парировал Ченич. Кифара заёрзал, и Рэм встал, понимая, что мешает соседу торговаться. Менеджер явно хотел, чтобы Ченич изобразил юриста широкого профиля и хотя бы для галочки взялся за расследование того, что случилось с официантом. (Интересно, выжил он или нет?) Ну и почему бы Ченичу не подзаработать? А Рэм может пока что-нибудь сделать для другой Галочки. Более симпатичной. Тем более что жрать чужие десерты было неловко, а смотреть на них — тем более. Очень хотелось попробовать. Народу в ресторане немного прибавилось, но на периферии, а не в центре зала, где рабочие всё колдовали над платформой, добиваясь от неё запланированных спецэффектов. Рабочих было пятеро. Все — молодые раздолбаи, вроде Рэма, каким он и был бы сейчас, если бы потерял родителей, но не сумел завербоваться в спецон. Если бы выжил. Момент выживания — это вообще основа того, будет у тебя что-нибудь дальше или не будет. И по большому счёту не так уж важно, кто ты: пилот или чернорабочий. Главное, что живой. А вот для тех, кто отборочные соревнования по выживанию ещё ни разу не проходил, иногда просто дико важно, сколько денег в семье, в какой школе учиться и какую причёску носить. Или вот девушки. Если бы Амаль послала Рэма подальше с его красивыми глазами, он бы, наверное, очень расстроился. Может быть, даже болел. А вот вены резать никогда бы не стал. Жизнь далась ему слишком дорого, чтобы разбрасываться. Амаль… Она же тоже останется, даже если не с ним. И, может быть, даже будет счастлива. И он, может быть, тоже найдёт себе после другую девушку. Потому что они живы, и это определяет наличие будущего.