- Значит, сегодня. Вы покажете мне этот дом? - Сегодня? Ваше Величество, я… Сегодня не получится. - Почему? - Видите ли, мне нужно… В общем, тут такое дело, - замялся Жак, опустив глаза. - Вы отказываетесь мне помочь? - Нет-нет, что Вы, Ваше Величество! Просто сегодня я действительно не смогу, но я дам Вам своих людей, им можно доверять! - У Вас даже есть «свои» люди? – усмехнулась Эмелин, едва ли не с презрением глядя на подстрекателя, решившего отступить в тот самый момент, когда она сама уже готова была встретиться с Терезой. - Это мои друзья. Они не подведут – я ручаюсь за них! Они сделают все, что Вы прикажете. Им за честь будет помочь Вам в столь благом для всех нас деле! - Да черт с Вами, - безразлично отмахнулась Эмелин. – Все, что требуется от вас – показать мне дом. Только предупредите своих друзей, что если они не удержат язык за зубами, мне придется… - Нет-нет, не беспокойтесь за это, Ваше Величество! Они умеют хранить секреты, да и не самоубийцы они, чтобы трепаться о таких вещах. *** - Не грусти, родная! – улыбнулся Ренард, целуя на прощание свою малышку. – Я скоро вернусь. Два обнявшихся силуэта так хорошо видны на высокой террасе дома, несмотря на то, что предночная темень уже накрыла город – фонарь на стене предательски освещает влюбленную пару. Худенькая, стройная девочка в светлом халатике и крепкий, смуглый мужчина в темном камзоле… - Надо бы охрану к дому приставить, вернусь – обязательно займусь этим. - Зачем? – улыбнулась Тереза, пряча подступившие слезы. – Кому я нужна? Не надо, Ренард, пожалуйста. Я не хочу жить под конвоем. А если боишься, что сбегу – я не сбегу. Мне без тебя не будет жизни, так что никуда я от тебя уже не денусь, если только не надоем тебе и ты меня сам не прогонишь. - Глупенькая! Я люблю тебя, малышка. Очень люблю. - И я тебя люблю, - улыбнулась она, подставляя личико любимым губам. – Езжай, я буду тебя ждать. Нехотя разомкнулись их руки, нехотя спустился Ренард по длинной лестнице и скрылся в ночном непроглядном саду, обернувшись напоследок; Алмаз заржал, приветствуя хозяина, раздалось лязганье подков, становясь все тише, тише, тише… Тереза еще немного постояла на террасе, прислушиваясь к конскому топоту, смахнула слезу с щеки и скрылась за дверью дома. Она сбросила легкий халатик и подошла к зеркалу: по ту сторону посеребренной глади на нее смотрела сквозь слезы молодая красивая женщина. Любимая. Любящая. Красивая в своей любви. Длинные каштановые пряди рассыпались по плечам… Мягкие, шелковистые… Они еще помнят прикосновение его ласковых рук. Ее кожа еще не остыла от его ласки, ее сердечко все еще бьется быстро-быстро, а перед глазами стоит его лицо: он улыбается и дарит свою нежность. Она будет по памяти разглядывать его вновь и вновь, пока сон не унесет ее в царство Морфея. Наступала ночь. Глава 39 Что случилось потом, Тереза понять не успела. Они ворвались в комнату, когда она спала. Схватили и бросили на пол, обступив с двух сторон. Один из них прошелся по комнате и зажег свечи. Так вот она, расплата за запретную любовь! Где-то в глубине души Тереза ждала подобного финала: за грехом всегда приходит возмездие. Они пришли убить ее? Приказ королевы? Тереза сжалась, боясь пошевелиться, боясь поднять голову и посмотреть в глаза смерти. А они не торопились, просто стояли и чего-то ждали. Но вот послышался шорох за дверью, один из парней бесцеремонно схватил девушку и поставил на колени – Тереза только вскрикнуть успела. А вот, похоже, и само Возмездие собственной персоной… Дверь скрипнула, прошелестел по полу подол платья. Тереза подняла глаза: перед ней стояла высокая красивая женщина. Молодая, ей не больше двадцати. У нее очень бледная кожа и светлые волосы, у нее холодные серые глаза, в которых плещется боль и отвращение к той, что стоит сейчас на коленях. Тереза уже видела эту женщину рядом с Ренардом – на их свадьбе, на маскараде. Она все поняла: пощады ждать не стоит. Тереза опустила голову, покорно склонившись перед венценосной особой. - Уйдите. Оставьте нас наедине, - глухо проговорила Эмелин двум своим прислужникам, наградив их сверкнувшей яростью во взгляде, дождалась, пока те выйдут, а потом сказала уже Терезе: - Встань. Тереза повиновалась. Теперь Эмелин проще разглядеть соперницу. Да ничего особенного в ней нет, девчонка как девчонка. В меру милая, но не такая уж красавица писанная – едва ли на мордашку польстился сам Ренард. Мог бы найти и получше. Ее юность? Ну так и она, Эмелин, не так стара в свои двадцать, чтоб отправиться на покой, уступая место рядом с мужем юным нимфеткам. Вроде покорная девочка, не из нахальных – по глазам видно. Но разве она, Эмелин, ему в чем-то перечила? Уж терпения ей не занимать. Что он мог найти в этой простолюдинке? Что?! Ну не на простоту ж ее деревенскую променял он свою королевскую гордость! Внутри Эмелин все полыхало, сгорая в огне обиды и ненависти – вот только бы удержаться и не разреветься от бессилия перед счастливой соперницей. А слезы жгут, пелена размывает образ девчонки, открыто, едва ли не с сожалением глядящей на нее такими же темными, как у Ренарда, глазами. - Ну и как тебе спится с чужим мужем? Хорошо? Эмелин говорила тихо, боясь, что голос ее дрогнет, что женская сущность в ней пересилит королевскую кровь. Надо продержаться. Надо не заплакать. Надо не дать паршивке почувствовать себя победительницей. Тереза побледнела от ядовитых слов, не зная, что ответить. Да, хорошо! Так хорошо, что она не видит в нем короля, а он не видит в ней крестьянку. Девушка опустила глаза – все, на что ее хватило; нелегко, знаете ли, стоять перед законной женой своего мужчины и как ни в чем не бывало смотреть на застывшие в ее глазах слезы. «А у девчонки красивые волосы… Наверно, Ренард любит к ним прикасаться…» От взгляда королевы не укрылись и припухшие губы Терезы – а она-то видела, как прощались на террасе влюбленные голубки. Ее он так никогда не целовал – даже в том странном, должно быть, случайном приступе возжелания своей супруги полгода назад, когда едва набрался сил после ранения и все твердил, едва ль не клялся, что она, Эмелин, его единственная женщина и что-то значит для него. Когда он клялся, что крестьянка канула в прошлое и больше никогда не встанет на их пути друг к другу. Когда уверял, что сумеет полюбить свою несчастную супругу. Взгляд королевы опустился к рукам Терезы: следы его пальцев еще не сошли с их тонкой кожи. Одна секунда – и щека Терезы запылала от смачной пощечины, от души залепленной… Похоже, этого момента Эмелин ждала особо. Не в силах больше видеть разлучницу, Эмелин обошла девушку, прошла вглубь комнаты; взгляд невольно упал на раскрытую кровать – греховное ложе, на котором еще не высохли влажные следы ее мужа. Следы, которые он уже давно не оставляет на постели своей жены. Пожалуй, вот это лицезреть ей совсем не хочется. Он любит девчонку – Эмелин это знает. Знает с первого дня их знакомства – он даже не попытался скрыть от нее наличие другой женщины. Наверно, чтоб не питала иллюзий и не вздумала влюбиться в собственного мужа. Трогательная забота, вот только она не желает знать эту чертову правду! Она не хочет знать, что есть другая! Она не хочет видеть, с какой нежностью и силой обнимает он свою крестьянку! И свидетельства его измен на руках девчонки и этой смятой постели Эмелин тоже не желает лицезреть! Надо что-то решать, так дальше продолжаться не может. Что делать с дрянью, укравшей не только мужа, но и надежду на нормальное существование рядом с ним? Она-то, Эмелин, в чем виновата? Ее выдали замуж, даже не спросив, а нужен ли ей этот хмурый южанин, да еще и помешанный на деревенской девице. Почему она теперь должна страдать всю свою жизнь? Гноить свою молодость и красоту рядом с безразличием навязанного мужа? Ей только двадцать! Она хочет смеяться, радоваться, ловить на себе восхищенные взгляды! Она хочет любить и хочет быть любимой. Просыпаться на груди своего мужа и вместе с ним любоваться восходом солнца. Хочет, чтоб смотрел на нее влюбленным взглядом и оставлял на бледной коже такие же, как у Терезы, отметины. Она хочет провожать в дорогу своего супруга и ждать его возвращения. А Ренард, когда вернется, да хоть пари заключай, первым делом не к жене – к любовнице побежит, спеша оставить на ней свежие следы своих горячих рук и жестких губ. Эмелин еще их не забыла, они до их пор снятся отвергнутой женщине. Да не было б девчонки, они б нашли с Ренардом общий язык! И не было б в ее жизни никакого Риньеса, и Филипп не стал бы ее проклятием – у их с Ренардом сына был бы и отец, и мать. У них семья была б! Эмелин попыталась взять себя в руки и вернулась к сопернице. Тереза стояла неподвижно, догадываясь, что за ее спиной сейчас выносится приговор. Девушка прислушалась к себе – не страшно, вот нисколечко. Странное ощущение спокойствия, несмотря на неотвратимость наказания за грешную ее любовь. Пустота. Немного сожаления: Ренарду будет больно, он еще не готов отпустить ее. И смерть ее, наверно, не простит своей несчастной жене. Тереза понимала Эмелин, и сердечко сжималось, глядя на красивую молодую женщину, лишенную того счастья, которое выпало ей, обыкновенной, ничем не приметной девушке-крестьянке, непонятно чем заслужившей любовь короля. - Вы не говорите ему только, что меня больше нет – он Вас не простит, - тихо проговорила Тереза подошедшей к ней Эмелин. - За меня переживаешь? – усмехнулась Эмелин. – А за себя не боишься? - Я виновата перед Вами, Ваше Величество. Но сделать ничего не могу – я люблю Ренарда, а он любит меня. Так получилось. Ни он, ни я не в силах разорвать эту связь, как бы нам с ним этого ни хотелось. Поэтому я не прошу Вас ни прощать меня, ни миловать, я прошу Вас только оградить Ренарда от этой новости – ему будет больно, и срываться, скорее всего, он будет на Вас. Не говорите ему о моей смерти – пусть лучше думает, что я сбежала. Так будет лучше для вас обоих. - Никто не собирается тебя убивать, - проговорила Эмелин, внимательно выслушав тихий, но вполне уверенный ответ девушки – в ее голосе она так и не услышала ни сожаления, ни мольбы, ни попыток разжалобить и избежать приговора. - Разве Вы не казните меня? – переспросила Тереза, решив, что ослышалась. - Если будешь настаивать, могу подумать над этим. Эмелин усмехнулась, а голос ее даже потеплел – не ожидала она от девчонки такой покорности судьбе. - Я к тебе не как королева – как женщина пришла, - тяжело вздохнув, продолжила Эмелин. – Как женщина, у которой воруют мужа. И я хочу, чтоб ты исчезла. Из моей жизни, из жизни моего мужа. Твоей смерти я не жажду. Но и терпеть больше вашу с ним «любовь» я не собираюсь. Так что, девочка, собирайся. Внизу тебя уже ждет карета, тебя увезут отсюда. Про Ренарда забудь, сюда ты больше не вернешься. Попытаешься сбежать, искать встречи с ним – не обессудь, Ренарду достанется лишь твое истерзанное зверями тело в лесу, это я тебе обещаю. У тебя все будет: хороший дом, ежемесячное содержание, новое имя, если нужно – даже титул. Рядом с тобой будут мои люди – они будут тебя охранять, ну а заодно будут гарантом моего спокойствия, что не явишься сюда. Никто тебя не тронет, не обидит – я предупрежу. Если тебе что-то понадобится – передашь мне, все будет. Соберешься замуж – скажи, выйдешь. Я все тебе дам, девочка, но Ренарда не отдам. Он муж мой. И я тоже успела его полюбить. Так сложилось, у нас с ним венчанный брак – это не было моим желанием, я такая же заложница обстоятельств, и я не намерена всю жизнь испытывать на себе ненависть собственного мужа лишь за то, что существую. Нам с ним надо уживаться, а ты мешаешь. Так что одевайся, внизу тебя ждут. И не заставляй тащить тебя силой. Не дожидаясь ни ответа, ни возражений, Эмелин развернулась и вышла из комнаты. Тяжело на душе. Здесь до сих пор ощущается запах Ренарда, да и девчонке удалось удивить: Эмелин ожидала увидеть зарвавшуюся нахальную девицу, пытающуюся прикрыться именем своего могущественного любовника, а увидела виноватого ребенка, что не в силах отказаться от лакомства, хоть и знает, что нельзя ему. Нет, все-таки правильно она решила – девчонка смерти не заслуживает, пусть живет себе. Только вдали от Ренарда. Он потоскует-потоскует да и забудет ее рано или поздно – хочется в это верить! А уж она, жена его законная, стараться будет: простит его, утешит и объятия свои раскроет непременно в тот миг, когда соскучится изголодавшийся по женской ласке и теплу. Да и путь для отступления никогда лишним не будет. Если вскроется вдруг, кто девчонку от него спрятал, если к стенке прижмет – то уж лучше будет, если узнает, что жива его крестьянка, как сыр в масле катается, нужды ни в чем не знает. Авось помилует несчастную супругу… А вот за смерть девчонки пощады никому не будет – полетят головы и мальчишек, и ее собственная. Эмелин спустилась к ожидающим ее приказа парнишкам. Две пары глаз тут же вопросительно уставились на королеву, предвкушая яркое зрелище королевской мести, но Эмелин предпочла сперва отчитать их самих за проявленную грубость, о которой она их вовсе не просила: - Довольны собой? Почувствовали власть над девчонкой? Еще одна такая выходка – и мне придется самой поучить вас хорошим манерам. - Простите, Ваше Величество, но… дрянь же, - попытался оправдаться один из парней, но, уловив на себе гневный взор, тут же притих. – Больше не повторится, Ваше Величество. - Ты, - кивнула она белобрысому пареньку, - сейчас со мной поедешь. Я дам тебе адрес и деньги на нужды девушки. Повторяю для невнимательных: на нужды девушки. За свою работу деньги получите позже, когда все сделаете. Ты, - обратилась она ко второму, - сейчас увезешь ее в гостиницу, и будешь ждать своего друга. Потом увезете ее туда, куда я скажу. Сюда вы больше не вернетесь, будете жить там же – места всем хватит. Предупреждаю сразу, это далеко, так что со временем перевезете туда свои семьи, с жильем для них я помогу. Каждый месяц я буду передавать вам некоторую сумму – хватит и вам, и девушке. И запомните, голубчики, она ни в чем не должна нуждаться – отчитываться будете лично передо мной. Иногда я буду приезжать к вам сама – и не дай Бог, она станет на Вас жаловаться. Все, что попросит, предоставите ей. Единственное ограничение – она не должна выходить из дома, ее никто не должен видеть из местных жителей. Ренард будет искать ее, и гарантий, что ее не будут искать в тех краях, никакой. Но там есть сад закрытый – можете вывести ее туда. За ее сохранность головой отвечаете в прямом смысле этого слова – Ренард за нее всем головы поснимает, будьте осторожны. Девочку не трогать, не обижать. Все свои грязные мысли о ней оставьте, я прослежу за этим. Все понятно? - А если она сама просить станет? Девка-то молодая, вдруг сама по ласке истоскуется? - Попросит – приласкаешь. Никакого насилия, она вам не для забавы. - И долго с ней так возиться придется? - Долго. Понадобится – будете всю жизнь охранять, поэтому заберете семьи и переедете туда. Вдвоем вам сутками незачем там сидеть, можете чередоваться. - Не проще ли ее, - один из парней точь-в-точь как Жак провел рукой по горлу, - и возни меньше, и денег-то сколько сэкономите! - А это не твоего ума дело. Делай, что тебе говорят. Глава 40 Ренард вернулся через неделю. Если бы Эмелин заключила бы с кем-нибудь пари, она бы не проиграла – ранним утром, не доезжая до Дворца, он развернул своего скакуна и отправился к новому жилищу Терезы. Домой вернулся подавленный и расстроенный – куда девчонка могла отправиться в такую рань? Что ж ей на месте-то не сидится? Должна ж была ждать… За утро разгреб все срочные дела и днем опять наведался к Терезе – не вернулась. Ренард начинал злиться – он слишком соскучился, а день, считай, насмарку. Когда и вечерний визит не принес должного результата, он забил тревогу. Присмотрелся внимательно к деталям, уж больно странно: постель заправлена неаккуратно, будто в спешке, на кухне давно прокисла еда, и пушистой плесенью порос засохший хлеб. На Терезу не похоже. Ее здесь не было уже несколько дней. Липкое предчувствие чего-то плохого и необратимого мягкими лапами пробиралось в душу. Бить в колокола тревогу и открыто организовывать поиски девушки Ренард пока не решался – не поймут его люди, да и тайная их связь выплывет наружу. Пытался действовать осторожно: выбрал самых надежных в своей гвардии людей и отправил на поиски. К концу третьего дня не выдержал и самолично отправился к родителям Терезы – ну а что, вдруг домой решила вернуться? Отец ее визита столь высокого не ждал, перепугался больно (не помнил он тогда в запале, кто дочь его на вороном коне увез!), да только Ренарду не до церемоний – Тереза дома не появлялась. Неприятная мысль закралась, что обменяла она на свободу подаренное ей колечко – проверил всех, кто мог бы заплатить ей хотя бы десятую часть истинной его стоимости, но Тереза кольцо не продавала и даже не пыталась. Потянулись дни, потянулись недели… Девушка будто сквозь землю провалилась! Никто ее не видел, никто не слышал о ней. Давно наплевав на все рамки приличия, Ренард уже без утайки искал Терезу: во все уголки Королевства бросились его люди, только немой да ленивый не обсуждал вполголоса порочную связь короля.