— Вы не оставляете себе шанса, господин де Роган, — негромко бросил стражник ему в ответ, и тут же, в одно мгновенье, уже его револьвер оказался направлен на маркиза. Выстрел. Адриан стреляет лучше и быстрее. Пришпорив коня, он бросился к воротам, с шумом, с грохотом ломая их живой несущейся массой — времени больше нет, остается теперь только бежать. Покидая город, он успел заметить, как неподалеку нарисовались темные фигуры всадников: человек десять, а, может, и больше — в темноте не разглядеть. Неприятное открытие. Он ждал, конечно, что за ними будет и слежка, и погоня, но что за ним отправится целый отряд, он не ожидал. Один из них, ничуть не боясь быть замеченным, махнул рукой остальным, и силуэты, ускорившись, двинулись в сторону беглецов. — Кристина, лежи и не высовывайся, — выкрикнул Адриан и пришпорил коня. Вот теперь гнать надо быстрее ветра! С грохотом, заваливаясь набок, летела упряжка по извилистой дороге, и боялся всадник даже обернуться, зная, что по пятам его летит сама Смерть. Телега мешала уходить от погони, несчастное животное уже выбилось из сил, а до леса еще пара верст, и что уж говорить, шансов уцелеть у них немного; даже если Этьен придет сейчас в себя и без лишних вопросов начнет выполнять приказы, отбиться от головорезов Филиппа вдвоем им вряд ли удастся. Одна надежда на ночь и лес, что даст укрыться от преследователей. Адриан гнал вперед, в спешке принимая решение — если сейчас же что-нибудь не предпринять, закопают их в этом лесу всех троих. — Кристина! — крикнул Адриан и бросил в телегу нож. — Режь веревки и тормоши Этьена. Девушка кивнула и бросилась к ножу. Веревки с легкостью поддались даже ее ослабевшим рукам — маркиз особо и не старался их завязывать, а вот Этьен по-прежнему был без сознания, и это значительно усложняло задачу. До леса несколько десятков метров… Адриан обернулся, оценивая обстановку: преследователи нагоняют, но стрелять пока не решаются — далековато, а наследник все еще не спешит помочь ему и позаботиться о себе и Кристине. Лес и стремительно сокращающееся расстояние между ними и преследователями… Сейчас густая темень скроет их от погони, и у них будет всего несколько минут, чтобы переписать уготованную им Филиппом судьбу. Едва лесная тьма укрыла беглецов, Адриан резко остановил коня и бросился к телеге. — Этьен! — похлопал он парня по щекам, заставляя прийти в себя. — Приехали. Давай, вылезай отсюда. Быстро! Пока наследник пытался понять, где они и что происходит, Адриан схватил Кристину и потащил в овраг возле дороги, поросший кустами. Пожалуй, лучше всяких уговоров и угроз подействовал тот факт, что «маленькую его Риантию» нагло оторвали от него и утащили — Этьен, шатаясь, спрыгнул с телеги и бросился следом. — Без глупостей, наследник, если жить хочешь, — предупредил маркиз, толкая Этьена к девушке, — сиди тихо и не высовывайся. Адриан достал револьвер, прицелился и выстрелил прямо рядом с конем — животное дернулось, испугавшись, и помчалось вперед по одной лишь ему ведомой дороге. — А теперь, ребятки, даже не дышите. И они не дышали. Этьен прижал Кристину к себе и слушал, как приближается конский топот. С опаской и недоверием обернулся он на маркиза, но тот лишь знак подал — не шевелись. Комочки вспаханной земли посыпались на них с дороги. Их убийцы, не заметив подвоха, продолжали преследовать уже пустую упряжку. Все кончено. Обошлось. И это Этьен с Кристиной пока еще не понимают, не осознают, что только что случилось и что могло, должно было случиться, а вот Адриан понимает это очень хорошо. Маркиз громко выдохнул и откинулся на землю, чувствуя, как нервная дрожь пробивает его тело. А над головой его сквозь листву виднеется звездное небо… Тихое, спокойное… — Ну и как это понимать? — долетел до него негромкий настороженный голос наследника. Одними глазами, не шевельнувшись, Адриан отыскал силуэт Этьена. Сидит. Кристину прижимает, будто все еще ожидая, что ее сейчас отнимут… Озирается… Его, палача, в темноте разглядеть пытается. — Как хочешь, так и понимай, — тихо огрызнулся Адриан, поднимая глаза к молчаливому звездному небу. — Можешь сказать спасибо. — Убивать передумал, что ли? — Дурак ты. На, держи, — Адриан привстал и протянул вытащенный у Этьена кольт. — Сильно только не балуйся, я не враг вам. — Филипп тебя за это по головке не погладит. — Филипп приказал убить меня вместе с тобой. — Даже так? — Даже так. Ладно, хватит разговоров. Кристине помощь нужна, так что если не хочешь загубить ее, то придется поверить и пойти за мной. — Куда? — В трех верстах отсюда избушка есть, Филипп о ней не знает. Там женщина живет, Руфина — она Кристину подлечит. Пошли. Глава 59 В лесной глуши действительно нашлась добротная избушка. Когда-то здесь жил лесник. С добрым стариком Адриан был в хороших отношениях и нередко в былые времена находил ночлег под этой крышей. На этих ступеньках он любил сидеть по ночам и пялиться в усыпанное звездами небо; старик угощал его ароматным чаем из собственноручно собранных трав, рассказывал байки, и осторожно, но неуклонно вел разговоры к Филиппу — не нравилась ему дружба Адриана с королем. Старик будто видел, что судьбой сплетенный с Филиппом парень не такой, как венценосец. Он и добрее, и человечней; он оступившийся, заблудившийся по жизни путник, и ему б найти свою звезду путеводную, раскрыть глаза да на жизнь свою иначе посмотреть… А Адриан лишь улыбался снисходительно и пил горячий чай. Слепым был и ворчанью деда не очень-то внимал. Впрочем, старика не обижал, и взглядов его, настроя против Филиппа хоть и не разделял, но и переубеждать не спешил. В этом лесу, вдали от городской суеты и Филиппа, будто бы и не надо было искать правых и виноватых; здесь другой мир: дикий, с запахом меда и свежестью росы, с веселым пеньем птиц и ветром-задирой, гуляющим в листве… А потом старик помер, оставив жилище гнить под проливными дождями. Нынешнюю хозяйку Адриан привел сюда сам два года назад — спрятал от Филиппа. Муж Руфины тогда только поступил на службу к молодому королю, но не прошло и недели, как провинился: не поднялась у него, видите ли, рука убить семью соседа, подавшегося в ренардисты. За предательство и жалость к опальному семейству Филипп убил его. И жену его, Руфину, тоже вместе с ним убил бы, если б маркиз, поразившись жестокости своего друга, не пожалел бы поседевшую, постаревшую за тот день женщину и не спрятал бы ее здесь, в этом заброшенном домике. Вдову недолго искали — кому нужна несчастная женщина? Но Руфина к прежней жизни возвращаться уже не захотела и осталась жить здесь, среди тишины и покоя. Адриан домишко ей подправил, баньку соорудил, да и так, по мелочи, помог. Но и Руфина в долгу не осталась: уж одному Богу известно, скольких истерзанных в казармах девушек притащил он сюда, скольких она выходила назло Филиппу. — Руфина! — прокричал Адриан, стуча в маленькое окошко. — Руфина! Через пару минут дверь скрипнула, и на пороге дома показалась худощавая женщина неопределенного возраста: вроде и седая вся, а вроде и не старая — бодрая, с цепким живым взглядом. — Опять? — только и спросила она, окидывая взглядом ночных визитеров с завернутой в плащ девушкой на руках. — Ты же обещал, Адриан… — Я помню. Руфина, помоги. В последний раз. — Знаю я твой последний… Когда же вы с Филиппом угомонитесь-то, а? Тяжело вздохнув, Руфина подошла к Этьену и откинула плащ, оценивая масштабы разрушений на девушке. Живая. И вроде даже не раненая. Только вялая какая-то и ледяная совсем. — Туда ее неси, — скомандовала Руфина, кивая в сторону небольшой постройки напротив дома. — Там теплее всего сейчас — я гостей не ждала. И дуйте за водой — обмыть ее надо для начала и отогреть. В небольшой деревянной баньке было тепло. И все же Кристина невольно поежилась, когда Этьен усадил ее на деревянную скамью, лишая собственного тепла и защиты… Но здесь ей ничего не грозит, и мужчины со спокойной душой ушли за водой, оставив девушку на попечение Руфине. Женщина подошла ближе и присела напротив Кристины; бедняжка дрожит вся и глаз не смеет поднять на хозяйку этой теплой обители — стыдно ей за себя, такую… Грязную и падшую. А еще безумно хочется кушать и от разговоров о воде — плакать. — Не плачь, милая, — легонько коснулась Руфина спрятанной под плащом руки девушки. — Вот, выпей. Кристина подняла глаза и робко потянулась к протянутой кружке чего-то горячего. Обожглась, поморщилась; руки задрожали, грозясь расплескать ароматную жидкость… — Тихо-тихо, не спеши, — подхватилась Руфина и, придерживая кружку, помогла бедняжке выпить горькое снадобье. А Кристина уже больше недели ничего толком не пила и не ела — как стала она возжелавших ее резать, так и перестали ее кормить, оставив умирать. Правда, несколько дней назад один из сердобольных стражников, придя проведать, не сдохла ли она, все же сжалился — налил ей миску воды и даже бросил кусок засохшего хлеба, не выдержав голодного звериного взгляда. Все остальное время пришлось довольствоваться соломой, на которой спала, и стекающими с потолка каплями — ей повезло, дождливой выдалась неделя… Только этим спаслась. И горькое горячее снадобье ей теперь как последний глоток прохладной водицы на земле — пила ее жадно, захлебываясь и обжигаясь. — Бедная… Ты когда в последний раз ела? Кристина виновато посмотрела на женщину и тихо шмыгнула носом: а солома за еду считается? — Она не разговаривает, не мучай ее, — раздался позади голос маркиза — мужчины принесли воду и вылили в огромный чугунный чан. — Совсем, что ли? — переспросила Руфина, отходя от Кристины. — Совсем. Отпаивай ее травами — есть ей, скорее всего, сейчас нельзя. — Не учи, Адриан, я поняла тебя. Откуда эта девушка? Раньше ты мне таких не приводил. — Таких раньше и не было. Судя по всему, ее умирать оставили, и неизвестно, сколько времени она уже голодает — так что аккуратней с ней, не убей усердием. Эта девочка должна выжить. — Выживет, — вдруг улыбнулась Руфина девушке. — Ну что, набрали воды? И вот вода готова. Нагрета, перелита в деревянную кадушку… Руфина попыталась выгнать мужчин, намереваясь помочь обессилевшей девушке обмыться, но Этьен вдруг осторожно взял женщину за плечи: — Я сам, Руфина. — Не наглей, парень, — возмутилась женщина, — не до тебя ей сейчас, видишь? — Разберемся. — Да ты в своем уме? Ты что надумал, бесстыдник?! Руфина так искренне возмущалась, а Этьен упорно выпроваживал ее к двери… Адриан ухмылялся, но внимательно следил и за наследником, и за самой Кристиной; Кристина же с неподдельным страхом ждала, чем спор их кончится, и мечтала, чтобы все трое сейчас же ушли отсюда, предоставив ей самой возможность привести себя в порядок. Ни перед посторонними, ни тем более перед наследником обнажать постыдную грязь она не желала. Вот только ни встать ей самой, ни докричаться до них — так и сидела, переводя взволнованный взгляд на спорящих, и тихонько сгорала со стыда. — Руфина, пойдем, — наконец, вмешался Адриан, перехватив женщину из рук наследника. — Не бойся за нее, он ее не обидит. А ты лучше подбери девушке одежду да комнату приготовь. Пошли, пошли…