Они ушли, оставив за собой тишину. Этьен стянул с себя сюртук с рубашкой и, оставшись в одних штанах, направился к Кристине, напрочь отказываясь замечать неподдельный страх в ее глазах; других вариантов решения деликатной проблемы все равно нет — сама она не справится, а никому чужому притронуться к ней он не позволит. «Нет! Нет! Не смотри на меня, не надо тебе видеть это!» — отчаянно замотала Кристина головой, изо всех своих силенок цепляясь за кусок плотной материи, скрывающей постыдные раны. — Кристина, давай договоримся, — проговорил Этьен, присев на корточки перед девушкой, — сейчас здесь нет ни женщин, ни мужчин. Есть два человека, и одному из них нужна помощь. Не упрямься. Я все равно никому тебя не доверю, а сама ты не справишься. Пожалуйста, доверься мне… Он не спешил — дал ей время свыкнуться с мыслью, что никуда отсюда не уйдет, и возражения ее бессмысленны. Кристина едва не плакала, и все же, деваться ей некуда; столкнувшись с теплотой в глазах напротив, подчинилась — побелевшие от напряжения пальчики дрогнули, но все-таки разжались. Этьен осторожно разомкнул ее руки и снял свой плащ, тут же чертыхнувшись про себя — грязная мокрая ткань ледяной липкой коркой облепила ее тело. Нужно было еще там, в этой чертовой темнице, стянуть ее с Кристины! Не в ее состоянии ходить в мокром столько времени, но до этого ли было… — Да не жмись ты, — вздохнул Этьен, стягивая с нее подобие платья, а потом подхватил девушку на руки и потащил к деревянной кадушке. — Держись за меня. Вот так, да. Он заставил Кристину обнять его за шею; одной рукой придерживал ее, другой, зачерпнув воду в кружку, поливал. Она едва держалась на ногах, и даже опора в его лице не помогала. Казалось, она теряет сознание, и руки то и дело норовят соскользнуть с его шеи… — Потерпи, — тихий голос над ухом вернул ее в реальность; Кристина собрала все свои силенки, чтобы обнять его покрепче и хоть немножечко помочь. Она держалась сама, позволяя ему действовать двумя руками. Вода мутными струйками стекала по ее ногам, очищая опороченную кожу от чужих запахов и чужих прикосновений, ласковые руки гладили ее волосы, спутанные, жесткие… Его это не пугало. Он не боится этой грязи, и беззащитное, опороченное ее тело не вызывает ни брезгливости, ни отвращения. Она из-за него страдала, это он не смог защитить ее, и это ей должно быть неприятно находиться рядом с ним. А она жмется к нему и совсем не боится… Смущается, стыдится себя такую, но не боится ни рук его, скользящих по истерзанному телу, ни его самого, промокшего, полуголого, пытающегося отогреть ее своим собственным теплом. Скрипнула дверь — Руфина принесла полотенце и сорочку для Кристины. Заметив, что и он теперь весь мокрый, головой качнула: — Сейчас и Вам что-нибудь подберу, у меня от мужа осталось. Ее резкий переход на «Вы» неприятно царапнул — простой и непринужденной хозяйкой она ему нравилась больше, но все же Этьен, не придав особого значения, лишь кивнул женщине: — Спасибо. Кристина же в его руках теряла последние силы. Она совсем ослабла и уже почти забылась, когда вдруг одно неосторожное движение пронзило ее болью. — Что, Кристина? — заметив, как дернулась она, всполошился Этьен. Она сомневалась, нужно ли показывать ему, но потом, решив, что рано или поздно он все равно увидит, чуть отстранилась и приподняла руку — сбоку, на левой груди, нагноился порез, оставленный послом-садистом. — Это еще откуда?! — разглядывая грязно-красный набухший рубец, нахмурился Этьен, вместо ответа получив лишь затравленный взгляд потемневших от боли глаз. Ему хотелось успокоить ее, напомнить, что позади теперь все ужасы… Только нужны ли ей эти слова? Ей, с разодранной в клочья душой и жуткими порезами на теле? Этьен осторожно коснулся раны — она горячая, глубокая; надо срочно от гноя очистить да как-то обеззаразить. Пока он осматривал рану, вернулась Руфина с простыми льняными штанами и рубашкой и виновато посмотрела на него: — Все, что нашла. Завтра в городе буду, привезу Вам что-нибудь получше. — Не суетитесь, Руфина, мне большего не нужно. И не «выкайте», пожалуйста. — Ну как же… Вы же… Руфина замялась, стушевалась перед ним, а Этьен, не понимая столь резкой перемены, на мгновенье оторвался от раны и посмотрел на женщину… Увиденное совсем ему не понравилось: от суровой хозяйки, еще несколько минут называвшей его бесстыдником, и следа не осталось! — Что я? — Вы же… сын Ренарда? Это правда? Он почувствовал, как напряглась от ее слов Кристина. Конечно, она уже знает, кто он, и все-таки, будто вспомнив столь деликатный факт, собралась силенками и даже попыталась отстраниться. — Адриан сказал? — вопреки желанию Кристины отдалиться, еще сильнее прижал к себе девушку. — Значит, правда? — Правда. Только это ничего не меняет, — сказал он обеим, и многозначительный взгляд устремился к Кристине: «Тебя, дорогая, это в первую очередь касается!» — Вы не думайте, Ваше Высочество, я никому про Вас не скажу! Этьен с улыбкой посмотрел на женщину — верит. От хорошей жизни в лесу не живут, и уж явно не от преданности Филиппу она спасает покалеченных им девушек. И Адриан, хоть и Филиппу служит или служил, да уже не впервые жизнь ему спасает. — Только давайте без «Высочеств» и обращайтесь ко мне на «ты», пожалуйста. И еще, тут рана… Руфина тут же подошла к девушке и внимательно осмотрела порез — нарыв старый и достаточно опасный; придется резать, чтоб вытянуть гной. — Я сейчас, не трогайте, — уловив недовольный взгляд, женщина тут же поправилась, — не трогай ничего. Руфина убежала, а через несколько минут вернулась с ножом, настойкой, лоскутом чистой белоснежной ткани и парой длинных мясистых листьев алое. От одного только вида ножа, который вот-вот дотронется кожи, Кристина вдруг сжалась, затряслась… Та ночь, кровавая, страшная, почему-то не ставшая для нее последней, опять стояла перед глазами. Опять она видела темнокожего монстра и его кровожадный оскал, зажатый в его руке кинжал и собственную кровь, тонкой струйкой побежавшую по коже… — Не смотри на нож, — одернул Этьен, разбивая ту жуткую картину. — На меня смотри, слышишь… Кристина закивала в ответ и послушно подняла на него глаза. Рядом с ним действительно не так страшно… Даже, когда холодная сталь опять прикасается к телу. — Держи ее крепче, — попросила Руфина и уверенно принялась за рану — явно не впервые. Пока женщина возилась с гнойником, Этьен воспользовался выпавшими минутами и откровенно любовался своей «маленькой Риантией» — мокрой, чистой и все так же стыдливо пытающейся спрятать от него глаза. Интересно, что успела она себе надумать? Решила, что откажется теперь от нее? Что испугается, увидев ее такой? Или же того, что он наследник, испугалась? Так не наследник он больше. — Ну вот и все, — довольная женщина тем временем отстранилась от Кристины. — Заживет, ничего смертельного там нет. — Спасибо, Руфина. — Да не за что. Если что надо, говори, не стесняйся. Можешь смело считать меня ренардисткой. — Даже так? — улыбнулся Этьен. — Филипп мужа моего убил — этого достаточно, чтоб ты поверил? — Достаточно. И если честно, то помощь нужна. Вы сказали, завтра в городе будете? — Буду. — Записку в одно место передать сможете? Меня ищут наверняка, могут к Филиппу наведаться — нужно предупредить. — Предупредим, конечно! — Адрес я Вам напишу. Спросите Мориса — ему записку от меня передадите. Если его на месте не будет, оставите кому-нибудь — ему передадут, там люди надежные. Только не говорите, что от Этьена — для всех я граф де Леронд. — Сделаю все, не волнуйся. Только поверят ли мне? Мориса этого, может, сюда привести? — Нет, — голос его заметно похолодел, но Этьен тут же взял себя в руки и добавил уже мягче: — Нечего ему здесь делать, пусть домой возвращается. Скажите, что я на него все еще злюсь — он поймет. И это будет лучшим доказательством, что помощь мне не требуется. Горячий отвар, потрескивающие дрова в маленькой печке и чистая мягкая постель — что еще нужно для счастья в эту ночь? Пожалуй, только твердое, надежное плечо рядом. И плечо это было. Успокоившись, поверив, что закончились ее испытания на живучесть, Кристина замерла на груди своего защитника, растянувшегося на узкой постеленной ей кровати. Он только что напоил ее отваром, уложил в постель и собирался уйти, догадываясь, что мужское присутствие — вовсе не то, что ей сейчас нужно, но Кристина, лишившись его тепла, вдруг так жалобно посмотрела ему вслед… — Мне остаться? Она робко кивнула в ответ, и тогда он прилег рядышком, чтобы дождаться, когда она заснет. Кристина совсем не возражала — напротив, сама к нему прильнула. Но разве заснешь тут? Она глаза закрыть боялась — а вдруг исчезнет он, и, проснувшись, окажется она одна все в той же холодной камере, на кучке прогнившей соломы… Она глаз с Этьена не сводила — пригревшись у живого тепла, разглядывала каждую черточку любимого лица и видела усталость. Ему бы самому, еще до конца неокрепшему, после долгой волнительной дороги забыться бы во сне, а он не спит — ласкает ее теплым карим взором и уходить не спешит. Подумать только, сам наследник… Сын короля — и здесь, с ней рядом. Только не ее это человек, и он уйдет однажды, и мечтать о чем-то глупо — она прекрасно все понимает. Сама уйдет, вот только б на ноги встать. Она боялась спать, а Этьену хотелось еще с маркизом поговорить и выяснить, как случилось, что палач, рискуя жизнью, вдруг взялся им помогать? Адриан уже второй раз его спасает… Но почему? Можно ли верить этому человеку с обманчивой улыбкой на губах? А если все-таки ловушка, и их с Кристиной гибель — вопрос лишь времени? Ведь еще недавно именно он, маркиз, выслуживаясь перед Филиппом, отдавал приказ, как избивать его, не давая убить — зачем-то он должен был протянуть до рассвета. Именно он, маркиз, как правая рука своего короля, охотился за Кристиной и, как знать, не его ли заслуга, что она в таком состоянии сейчас? А он участвовал во всех тех мерзостях, что вытворяли с ней в стенах проклятого Дворца? Но она его не боится — значит, не участвовал. И даже, быть может, именно маркизу он обязан тем, что она вообще жива. Этьен терялся в догадках. Люди не просты, и истинные мотивы порой так далеки от этих догадок… — Родная моя, — тихо проговорил Этьен, сжимая Кристинину ладошку, — мне нужно еще кое-что сделать, а тебе — поспать. Кристина кивнула ему в ответ и послушно отстранилась, не без сожаления давая уйти. — Ты маркиза лучше меня знаешь, — накрывая девушку одеялом, проговорил Этьен. — Как думаешь, ему можно доверять? Кристина призадумалась немного, взвешивая, могла ли она сама тому доверить не свою, а его, наследника, жизнь, и все же, после недолгой паузы кивнула: можно. — Хорошо. А теперь спи. Не бойся ничего, я рядом. Глава 60 Не найдя маркиза в доме, Этьен вышел на крыльцо. Адриан сидел на дощатом полу, облокотившись на скрипучие ограждения, и задумчиво разглядывал ночное небо. Он будто бы чуял, что наследника замучают сомнения, и ждал, пока тот уложит Кристину. Этьен подошел ближе и не без наслаждения втянул прохладный воздух — казалось, он уже никогда не сможет вот так стоять и радоваться покою… — Заснула? — спросил Адриан.