Этьен молча кивнул, усаживаясь рядом. — Что с ней случилось? Почему она не разговаривает? «Филипп с ней случился», — ответил про себя маркиз, взвешивая, стоит ли знать неприятные подробности наследнику и не окажет ли он этим медвежью услугу самой Кристине. И все же, немного подумав, тихо и даже равнодушно ответил: — Много чего случилось. Филипп с ней не в шахматы играл. — Догадываюсь. Но это же не все? Ее что, пытали? Порез откуда? — Ты уверен, что хочешь знать все? — вопросом на вопрос ответил маркиз. — Говори. Впрочем, пусть лучше знает — все честнее будет. И уж если откажется от нее, то пусть здесь, пока он, Адриан, рядом — тогда маркиз заберет девушку себе. И выходит, и жить заставит. Адриан долго изучал лицо напротив — чуть взволнованное, чуть напуганное, но старательно держащее вид спокойный и сдержанный… Нет, хладнокровие Филиппа этому парню не грозит. Адриан невольно вспомнил и увиденную в борделе сцену: пьяные спящие стражники и беспечность наследника, обнимающего Кристину. Он даже не заметил, что за спиной опасность, и будь на месте Адриана кто-нибудь другой — лежать им обоим с дырками в голове. Даже не поняли бы, что их убивают. Все-таки доброта не слишком хороший помощник, когда нельзя поддаваться эмоциям, когда любой неосторожный шаг может оказаться последним. Ну что ж, парень, значит, хочешь знать, как девочке твоей жилось? Ну хорошо… — Про посла слышал? Этьен замотал головой — не до хроники ему было. — Приезжал тут один… Садист-извращенец, каких поискать еще… Кристину пожелал — Филипп отказать побоялся. Уж не знаю, что он с ней делал, но она его убила. — Это он ее порезал? — Да. — И что дальше? — Дальше? А дальше ничего. Она Филиппу угрожать стала — он ее в казарму отправил. Этьен чуть обернулся в сторону маркиза и нахмурился. — Солдатам отдал, — пояснил Адриан. — Надеюсь, не надо объяснять зачем? Убить не дал — забрал ее, когда кричать перестала, но было уже поздно. Очнулась, но уже не разговаривала. Мы пытались ее выходить, но… Ладно хоть добить ее Филипп не решился — отправил в бордель. Наверно, надеялся, что когда-нибудь еще захочет ее видеть в своей постели… Сначала приказал ее не трогать, не отдавать никому, а потом сказал — всем желающим. А она желающих этих резать стала. Смешно, наивно… Но, насколько мне известно, так и не дала никому к себе притронуться. Странно, что тебя не порезала. Прохладный воздух с тихим шелестом ядовитых слов просочился сквозь кожу. Пожалуй, Этьен предпочел бы не знать эту правду — страшно даже представлять, через что прошла девочка, оказавшись в лапах братца. И все-таки горькую правду принял, что не сумело спрятаться от внимательного взгляда маркиза. — Меня стража предупредила, — выдавил Этьен. — Они всех предупреждали. — Куртизанку в таверне ты ко мне подослал? — Я. За мной следили. Вышел бы на тебя напрямую — прикончили б обоих еще в таверне. — Спасибо… — Пожалуйста. — Тебя-то Филипп за что убить хочет? — А ты не догадываешься? — Вычислил, что ты мне помог сбежать? Адриан как-то горько усмехнулся, тень собственной боли на секунду промелькнула на его лице. — Не меня. Полину. Этьен резко обернулся, припоминая молодую беременную женщину… — Убили ее в тот же день. Глаза палача заблестели; он подскочил, отошел подальше от наследника, чтоб слабость свою не выдать, а потом, надев привычную маску холодного равнодушия и якобы безучастия, продолжил: — Меня оставил, потому что я один из немногих, кто мог тебя найти. Надеюсь, я ответил на твой вопрос, почему ты жив? — Прости за Полину… — Я тебя не виню. Рано или поздно что-то подобное все равно случилось бы — она была слишком светлым и чистым человечком, чтоб Филипп ее пощадил. Прости, что Кристину не уберег — я пытался ей помочь, что мог — сделал. Но накануне той ночи с послом Филипп меня отстранил от нее. Испугался, что я побег ей устрою. Из борделя филипповского я уже ее вытащить не мог — меня там ждали, так что шансов до Кристины добраться у меня не было. Рад, что ты успел. Хотя, знаешь, методы у тебя, конечно, — вдруг зло рассмеялся Адриан. — Вот что ты за человек, а? Додумался ж… Споить! А если б вина не оказалось, что бы делал? Ты сильно рискуешь, наследник. Если носишь с собой оружие — стреляй! Жалости тут не место — эти ребятки тебя б не пожалели. — Спасибо, что она жива, — пропуская мимо ушей поучения маркиза, ответил Этьен. — Я твой должник. * * * Несмотря на слабость и усталость, Кристина так и не заснула. Привстала и стала всматриваться в темноту — хоть и тихо сейчас, спокойно и даже тепло, но нет покоя на измученной душе. Он ушел, и снова тревога распахнула ей свои радушные объятия. Кристина прислушалась… Из приоткрытого окошка донеслись мужские голоса — они негромко говорят, мирно, и она не слышит, о чем их разговор, но догадывается, что речь идет о ней. Догадывается, что Этьен захочет знать, что с ней случилось, что, быть может, там, на крыльце, сейчас решается ее дальнейшая судьба: откажется ли наследник от своей несчастной обузы или же посчитает своим долгом нести за нее ответственность и дальше? Хорошо ей с ним, тепло и надежно. И не забыла она руки его, помнит и нежность, и долгие абервикские ночи… И до слез обидно, что так все вышло. Она за каждую минуту, проведенную с ним, готова Небеса благодарить, и за каждый миг, за каждое ласковое его слово готова сражаться со судьбой своей недоброй… Только конец этому все равно однажды настанет, и с кровью, с мясом придется тогда выдирать тягу к человеку, с которым никогда не быть ей рядом. Она счастлива, что он живым остался, и нет ей награды большей за все те слезы, унижения и истязания, что пережила она в неволе. Но теперь он должен ее оставить. Если не сделает этого сейчас, то поступит очень глупо, недальновидно и жестоко. Уж лучше пусть сразу от нее откажется, но не бередит душу — потом обоим расстаться будет куда тяжелее. * * * — Должни-и-к… — протянул Адриан, вмиг став серьезным. — Ты что с Кристиной делать теперь будешь, должник? — осторожно спросил он, разглядывая профиль наследника. — В каком смысле? — В прямом. Вижу, ты парень честный — давай начистоту. Ты же видишь, в каком она состоянии… Ты наследник, а она… хорошая девушка, но на роль королевы вряд ли сгодится. Если ты от нее откажешься, она поймет. Только не приручай ее, если собираешься… — Не собираюсь, — резко оборвал Этьен. — Она не останется одна, я позабочусь о ней, — не обращая ни малейшего внимания на проскользнувшую в голосе наследника злость, продолжил маркиз. Этьен даже не понял сначала, о чем речь, а когда понял, к чему ведет маркиз, всерьез призадумался, как бы не прибить наглеца, не взирая на все его былые заслуги; возмущение накрыло с головой, а потом пришло осознание — столько времени маркиз заботился о ней… Что ж тут мудреного, что между ними могли зародиться и другие, отнюдь не на жалости вскормленные чувства? — У вас с ней было что-то? — спросил Этьен, чувствуя, как тяжело даются эти слова и как не хочет он услышать ответ, о котором прежде и мысли не возникло. Адриан не спешил отвечать. Молча повернул голову к наследнику — он всего лишь хочет знать правду, так уж нужна ли теперь растерзанная, опороченная девушка будущему королю. А наследник, кажется, не на шутку испугался, хоть и пытается держаться хладнокровно. Мальчишка… — Ревнуешь, что ли? Дурак ты, — спокойно ответил Адриан. — Остынь. Она тебе жизнь спасла, а ты ее в чем зря подозреваешь. Если б не Кристина, тебя убили бы сразу же, возле склепа того. И прежде чем Полина спасать тебя полезла, Кристина заявилась к Филиппу — в обмен на твою жизнь себя предложила. А потом меня пыталась подкупить колечком. Я кольцо Полине отдал, а потом уже она, узнав, откуда оно, тебя вытаскивать побежала. Кристина за тебя пытки терпела, когда Филипп пытался узнать у нее, где ты прячешься… Не сказала ему ничего. А еще она уговаривала меня не подпускать тебя к Филиппу, если жив окажешься и за ней явишься. И после всего этого ты сомневаешься в ней? Адриан примолк, давая наследнику осознать сказанное. Так значит, не только Полине и маркизу он обязан своей жизнью? Вот откуда колечко у него оказалось… Ослушалась, глупенькая. За ним в лапы Зверя сама побежала… И спасла ведь. Какой ценой только — Полина мертва, а сама она замучена до полусмерти. — Этьен, я просто хочу знать, что с ней дальше будет, — продолжил маркиз. — И если не нужна она тебе, неудобна, лучше давай решим этот вопрос сразу. Сейчас. Кристина знает, кто ты, и готова к тому, что ты ей больше не жених. — Я не за тем здесь, чтоб от нее отказываться, — глухо ответил Этьен. — У тебя будут проблемы. Тебя не поймут. Неужели ты этого не понимаешь? — Это не твоя забота. И проблем никаких не будет — я больше не наследник. — Знаю. Но если… Если корону удастся вернуть? — Какая разница? — Ответь. — Адриан, чего ты хочешь? Кристину? Ты для этого решил мне помочь? Нет. Она моя, хоть с короной, хоть без. Моя! Понимаешь? И торговаться с тобой я не намерен. Можешь убивать меня. Что хочешь делай! Но Кристина — моя, и пока я жив, она со мной будет. — Да что ты всполошился? Я все понял, — улыбнулся Адриан. — И мешать вам не собираюсь. Просто мне нужно было это услышать, не злись, — а потом засуетился и из-под рубашки вынул свернутый листок бумаги. — На, держи, и больше такими вещами не разбрасывайся. Это слишком дорогой подарок, наследник, Филипп его явно не заслужил. В пожелтевшем, чуть помятом листке без труда узнал Этьен свой отказ от короны. С удивлением, непониманием посмотрел на маркиза — тот щурится, усмехается, а в глазах боль и за убитую жену, и за жизнь свою, переломанную Филиппом. А он, из-за которого весь сыр-бор и кровь невинная рекою льется, от короны, видите ли, отказывается! Этьен молча забрал бумагу и вопросительно посмотрел на маркиза — подобного жеста он не ожидал. — Нет, Этьен, я все понимаю, Кристина стоит того, чтоб ради нее на подвиги тянуло, но не такой же ценой, — с укором проговорил маркиз. — Корону на женщину… Несерьезно. — Дело не в Кристине. Мне не одолеть Филиппа. — Заткнись, наследник, — со злостью выкрикнул Адриан. — На тебя надежда вся, а ты сопли распускаешь! Не одолеть? Да ты в любого ткни — у каждого найдется брешь, пробитая Филиппом! Ты что, думаешь, за него кто-то на амбразуру полезет? На тебя надеются, тебя ждут, а ты… А ты сдаешься. — Не сдамся, не кричи. Спасибо тебе, Адриан, — Этьен подошел и крепко сжал плечо маркиза. — И за бумажку эту, и за Кристину, и за жизнь мою. Знаешь, меньше всего ожидал, что помощь придет от тебя… Спасибо тебе. Я этого не забуду. — Просто оставайся наследником и не сдавайся больше. Сделай так, чтоб смерть моей жены не оказалась напрасной. Смерть моего ребенка, Этьен.