— Почему? — Ну ты же понимаешь, что со мной делали… Этьен, каждый раз после… Как же тяжело говорить, возвращаться к этим ранам… Кристина замолчала, а он почувствовал, как содрогнулась она, вспоминая тот кошмарный месяц рядом с Филиппом. — Меня заставляли пить какую-то гадость… Чтобы не забеременела, — Кристина отвернулась и смахнула скатившуюся по щеке слезу. — Этьен, скорее всего, я не могу теперь иметь детей. Выпалила как на духу и даже попыталась соскочить с колен наследника, чтобы опять сбежать или хотя бы спрятаться от этих внимательных, с теплотой взирающих на нее глаз. И она бы сбежала — обязательно сбежала бы! — если бы Этьен не успел перехватить ее и прижать к себе. — Кристина, успокойся, пожалуйста, — прошептал он, обнимая свою девочку, — успокойся, слышишь? Ты можешь иметь детей. — Этьен, прекрати! Не надо меня успокаивать! Ты же должен понимать, что это серьезное препятствие! Очень серьезное! — Кристина, ты можешь иметь детей, — повторил Этьен. — Адриан мне все давно уже рассказал. Тебе давали травы — если б ты забеременела, ты бы потеряла плод. У них недолгое действие, и поэтому давали их тебе каждый раз. Но они не настолько ядовиты, чтобы лишить тебя возможности иметь детей. — Я не верю тебе, ты пытаешься меня успокоить, — плакала Кристина. — Нет! Я говорю тебе правду. Кристина, ты родишь мне сына, а потом еще и дочку — и наша принцесса обязательно будет похожа на тебя! Родная моя, у нас все получится. Обещаю тебе. А сегодня ночью у нас венчание. Адриана я уже отправил в церковь неподалеку — он договорится со священником. А завтра утром я уеду отсюда со своей женой, чтобы вместе с ней возродить Риантию. Темной лунной ночью в маленькой церквушке Абервика они обвенчались. Не было у них ни белого платья, ни гостей, ни поздравлений. Не было длинных церемоний и свидетелей — их обвенчали тихо, в спешке, тайком от всех. Священник неразборчиво читал молитвы, а горячий воск свечей обжигал их пальцы… Но Кристину это даже радовало — ведь пышная свадьба, хоть и фиктивная, у нее уже была. И повторять тот пир тщеславия и фальши она больше не хочет — тишина ей нужна и покой. И человек, что стоит рядом и сжимает тайком от священника дрожащую от волнения ее ладошку. Тихо обвенчались, тихо вышли из церкви. Ночная тишина поздравила новоиспеченных супругов прохладой. Кристина прильнула к плечу мужа, а тот тут же высвободил руку и обнял молодую жену. По узкой дорожке, освещенной редкими фонарями, шли они навстречу новой жизни… Эпилог За грехом всегда приходит расплата. За грехи родителей частенько приходится расплачиваться детям, а за грехи королей — целым народам. Филиппа похоронили рядом с Гердой, как он и просил. Милош воспротивился сначала, не желая осквернять могилу своей первой и единственной любви столь неподобающим соседством, но вскоре сдался уговорам Этьена — в конце концов, сама Герда любила Филиппа и была почти матерью проклятому ребенку. Милош уступил. Но взамен попросил и ему пойти навстречу — уж больно он хотел вернуться к любимому делу, и теперь он, как при Ренарде, маленький король своего личного конного королевства. Этьена с Кристиной народ встретил тепло. Как и обещал Адриан, люди радовались незаконнорожденному сыну их Ренарда, и на радостях, что пять лет тирании закончились, приняли не только наследника, но и худенькую испуганную девушку рядом с ним. Через несколько дней их короновали. Понимая, что Кристине будет тяжело вернуться в стены, запомнившиеся не самыми светлыми моментами, Этьен распорядился подготовить Малый Дворец — и вот уже полгода они живут там. Дворцу же предстоит большая реконструкция — там уже замуровали подвалы, а теперь воссоздают все в точности, как было при Ренарде. Адриан с Морисом теперь возрождают армию. Солдатам Филиппа повезло… Этьен уже был готов их всех казнить, заявив, что армия насильников ему не нужна, но тут вмешалась Кристина. Не сказать, что она жаждала их защищать или оправдывать, но и крови, смертей она не хотела, а потому убедила мужа дать им шанс на исправление. В конце концов, они были всего лишь орудием в руках Филиппа. По просьбе молодой королевы им предоставили возможность забрать в жены наложниц Филиппа. Кристина помнила этих девушек — циничных, мертводушных… Выпусти их сейчас на волю — пропадут, одна дорога им — в куртизанство. По-другому жить они уже не смогут. — Этьен, отпусти новеньких, кого Филипп не успел еще растоптать и кому есть куда возвращаться. Но не отпускай всех. Кто давно уже там, пусть выберут себе мужей из тех солдат, — просила Кристина. — Пусть эти девушки учатся служить своим мужьям, а эти парни пусть учатся видеть в женщинах людей. — А девушек тебе не жалко? Ты предлагаешь их отдать насильникам? — Я предлагаю дать им шанс вернуться к нормальной жизни, завести семью и родить детей. Полюбить, в конце концов! Этьен, если ты отпустишь этих девушек на волю, они уйдут в куртизанство. Я была среди них, я видела, чем они живут. Я видела, как они смеялись над слезами новенькой девочки, которая не хотела становиться наложницей Филиппа… Они не помнили, как сами там оказались, и не понимали, как можно плакать, когда тебя в свою постель зовет король. Я много чего там видела, Этьен. Они не знают другой жизни. Их интересуют только деньги, они продадут себя любому, у кого звенят монеты. Они погибнут. Кто-то попадется таким же насильникам, кого-то сгубит сифилис… А кто выживет, тот однажды постареет и будет умирать в одиночестве, среди нищеты и грязи, и никто не протянет им руку помощи. Разве это лучшая судьба? Дай им шанс на другую жизнь. Уверена, кого-то из них еще можно спасти. Не по своей воле эти солдаты озверели, и не по своей воле эти девушки превратились в циничных куртизанок. Дай всем им шанс. Поодиночке им не выжить. Этьен послушался жену, и теперь, спустя полгода, появилось несколько семейных пар. В глазах вчерашних циничных девушек возродилась нежность, а в глазах парней, еще недавно глумившихся над несчастными, отданными им на потеху, появилась серьезность. Они заново учились жить, заново постигали то, что когда-то давно в них вкладывали родители: любовь, сострадание, понимание… Позабытые понятия, которые только нужно вспомнить. И они вспоминали… Отец Кристины и Эмма полгода назад тоже вернулись в столицу — живут они теперь неподалеку от Дворца, в том самом доме, который когда-то Ренард купил для своей крестьяночки, а помочь им освоиться на новом месте вызвался Адриан. Юная Эмма своей наивной чистотой уже почти покорила молодого мужчину с едва заметным шрамом на лице — впрочем, Адриан и сам не прочь попробовать начать жизнь с чистого листа и возродиться рядом с ангельским созданием. Но это будет потом, а пока он то и дело наведывается в гости, якобы спросить, как устроились они, нет ли в чем нужды… Ловит улыбки юной девы и идет пить ароматный чай под веселое ее щебетанье. А еще сегодня в Малом Дворце случилось маленькое происшествие. — Этьен! Кристина влетела в кабинет мужа, и тут же два десятка глаз разом устремились к ней. Здесь совещание идет, обсуждают насущные проблемы, каких после Филиппа осталось немало, а тут она — простая, домашняя… Она так и не поняла, как ее выходку воспринял Этьен, но Морис с Адрианом понимающе улыбнулись, остальные ж посмотрели на молодую королеву с любопытством и легкой снисходительностью. — Простите, — осеклась Кристина, заливаясь краской стыда, и тут же убежала, едва не плача. Нет, никогда ей не привыкнуть к этим чертовым правилам! Себя позорит, Этьена позорит… А она никак не может привыкнуть к тому, что даже к собственному мужу теперь ходить надо степенно, неторопливо; называть при посторонних «Его Величеством» и соблюдать кучу церемоний, дабы случайно не запятнать доброе имя супруга собственной простотой. Да, и вламываться к нему в разгар решения важных дел тоже нехорошо! Кристина едва не плакала от досады — опять она все сделала не так. Девушка облокотилась на стену и тяжело выдохнула — когда-нибудь он все-таки пожалеет о своем решении жениться на ней. Тяжелые шаги за дверью приближались быстро. Настолько быстро, что Кристина успела только дернуться, пытаясь хотя б сейчас придать себе вид более подобающий для королевы, но, увы, поздно — дверь распахнулась. Но вышел к ней, к счастью, только Этьен. — Ууу, — протянул он, ласково глядя на перепуганную случившимся недоразумением свою девочку-жену. — Этьен, прости… Я… Я не знала, что у тебя люди. — Родная, что случилось? — куда больше случившегося казуса его интересовала причина столь сильного желания встретиться с ним. — У меня только что был врач. — Так. И? Этьен нахмурился. Он давно заприметил, что с Кристиной что-то не то творится: резкие перепады настроения, постоянные жалобы на самочувствие… Этого визита врача он очень боялся: боялся услышать, что происходящее с Кристиной — последствия плена у Филиппа. Но откладывать дальше и пускать на самотек нельзя — и вот врач здесь. Кристина молчала, не решаясь сказать ему новость. — Кристина, говори, не бойся. Что бы он тебе ни сказал, мы со всем справимся. — Бояться нужно тебе, Этьен… Потому что головной боли у тебя теперь станет вдвое больше, — пролепетала Кристина, смущенно глядя на мужа. — Я беременна.