Она оставила Феодору одну в кабинете, уже не запирая. Быстро направилась туда, где обретался Клавдий Мамонтов. Она чувствовала, как щеки ее пылают от стыда и горечи, которые не проходили, а лишь усиливались, становились острее, больнее. Она рассказала Мамонтову о том, что поведала Феодора. Опустила при этом самую важную часть — эпопею с фото из его личного дела, оставила за скобками и свой стыд и подозрительность. Клавдий внимательно слушал и смотрел на нее тоже очень внимательно. — И что вы предлагаете? Поехать к ним сейчас домой, поговорить с Гретой? — спросил он. — Да. — Поехали, — он невозмутимо пожал широкими плечами. Катя едва держалась на ногах. И была рада, что он так скуп на слова. Через пять минут они втроем уже ехали в машине Мамонтова на Новую Ригу, на Седьмую милю. Глава 37 Грета Дом Кутайсовых на Новой Риге своим видом кричал о богатстве хозяев, но внутри — когда на звонок Феодоры та самая горничная Ежова, у которой они первой купили информацию за деньги, открыла дверь — поражал запустеньем, при всей роскоши обстановки, при всей чистоте и блеске. В большом доме его нынешние обитатели жили словно арендаторы комнат. Так показалось Кате. Горничная Ежова узнала их с Мамонтовым и побелела как мел, когда Феодора приказала ей привести Грету, с которой хотят «пообщаться полицейские». Они ждали в стильно обставленной гостиной с камином из натурального камня и огромными серыми диванами, заваленными яркими подушками. Грета появилась через пару минут. Катя вновь поразилась ужасной худобе девушки. Казалось, что с момента их расставания на Новом Арбате Грета за ночь скинула еще несколько килограммов. Она выглядела дома так же неряшливо, как и на улице: потертые джинсы, серая футболка, сальные немытые волосы. — К тебе полиция, — сказала ей Феодора. — Чего еще вам? Здрасьте, — Грета исподлобья уставилась на Катю. — Как зовут любовника Пелопеи? — спросила та сразу самое главное. — Левка, вы же это знаете, сами спрашивали. — Я не о нем. Я об охраннике, с которым ты и она познакомились в ночном клубе три года назад. Грета сверкнула глазами на Феодору. Но та демонстративно отошла к дверям. — Я вам еще нужна? — спросила она тоном хозяйки дома и мачехи. — Нам лучше поговорить с Гретой наедине, — ответил Клавдий Мамонтов. И Феодора ушла из гостиной, закрыла дверь, но Катя была уверена, что она решила подслушивать. — Так как же зовут этого парня? — спросил Грету Мамонтов. — Я… я не… это шлюха вам про него доложила? — Грета, вам самой это следовало мне сообщить, — сказала Катя. — Этот человек — кто он? Вы не допускаете мысль, что это из-за него Пелопея могла очутиться ночью так далеко от дома и пострадать в аварии? — Нет, это невозможно, он… — Он вам тоже нравился, ведь так? — мягко спросила Катя. Ей надо было побороть девичье упрямство. — Он… да, он мне нравился, — Грета подняла голову. — Его зовут Артем. Фамилии я не знаю. Он был старше нас с сестрой. Ло на него запала, а он ее полюбил. — В каком клубе вы с ним познакомились? — спросил Клавдий Мамонтов. — В «Синдбаде». Клавдий присвистнул. — И ты прошла туда в пятнадцать лет, цыпочка? Это Артем тебя пропустил? — Да. Ради Ло, она его попросила пустить меня, потому что я очень хотела, — ответила Грета. — Он ради нее в лепешку бы расшибся. Она нравилась ему. Вряд ли это он похитил ее тогда, он бы этого делать не стал. — Похищение Персефоны Аидом, если говорить на языке твоей сестры, любительницы мифов, — заметила Катя. — Где Артем сейчас? — Я не знаю, — ответила Грета, снова потупившись. — Он больше не приезжает. Бросил ее. — Бросил? — Левка ведь тоже ее бросил. Зачем она им такая — с такими ногами, калека? Она никому не нужна, кроме нас, ее семьи. — Когда вы видели Артема последний раз? — спросила Катя. — Тогда и видела. Три года назад. — Когда точно? — В июне. Недели за две до того, как Ло попала в аварию. — И вы не сказали об этом парне родителям? — Можно подумать, что вы о своих парнях предкам докладываете, — фыркнула Грета. — Опиши-ка его нам, — потребовал Мамонтов. — Какой он? — Ну такой… высокий, как вы. Очень симпатичный. — Татуировка? — Да, есть, здесь, — Грета коснулась плеча. — Как он одевался в клубе? — Как все они — секьюрити. Костюм. — А когда ты его видела в последний раз в июне? — Куртка, джинсы. — Грета, он к тебе не приставал? — Нет, — Грета не поднимала глаз от яркого турецкого ковра. — А если честно? — Нет. — Но это же ты с ним первая познакомилась, он тебя пропустил в клуб, — сказал Клавдий Мамонтов. — Ему тридцать лет — тебе пятнадцать. — Он меня не трогал, — прошипела Грета. — Может, он мне и понравился очень, и я бы дала ему — я без комплексов. Но он меня не хотел. Я же сказала вам — он влюбился в Ло. Сразу. С первого взгляда! Она отбила его у меня моментально. Она всегда гребла все к себе — всех классных парней. Она… да что теперь говорить об этом? — Артем приходил к Пелопее на Патриаршие, в квартиру? — спросила Катя. — Да. Они же спали вместе. Она его порой от себя гнала. — Почему? Ты же сказала — она на него запала. — Такой уж у Ло характер. Был. Необузданная, взбалмошная. Она считала, что так вернее: если гнать, то крепче привяжешь. Он и привязался. Не спрашивайте меня — я там третья лишняя была. Он потом меня просто не замечал. — Когда Ло пропала, ты или твой брат связывались с Артемом? — Нет. У меня не было его мобильного.