От него немножко пахло потом, ему было жарко в клубной толпе в чопорном костюме секьюрити. Грета представила его без одежды, без ничего, и у нее перехватило дух. И тут к ним подошла сестра. Ей, видно, надоели те, кто к ней клеился, и она засекла, что ее сеструха-малолетка, которую все же пропустили в клуб, кого-то себе подцепила. Он обернулся. Увидел ее. Увидел Пелопею. Их взгляды с сестрой встретились. В ту ночь — первую ночь встречи — Грета не спала. Она металась по постели в материнской спальне на Патриках — горячая, как печка, голая и возбужденная, и все представляла его рядом с собой. Она мастурбировала неистово и жадно. Все ее тело — тело подростка, лишенное женственности, — словно менялось. Словно раскрывался редкий по красоте бутон, расправляя душистые, покрытые каплями телесной влаги нежные лепестки. Грета кулаками вытерла слезы с глаз — она услышала шум за окном. Отец приехал вместе с братом. Они уже входили в дом. Грета решила: она сама расскажет брату о том, что спрашивали у нее двое из полиции. А папочка узнает все от своей дражайшей новой жены. Феодора тут же ему все выложит. А потом, возможно, папочка поговорит и с ними. А затем они поедут к матери и расскажут все ей. Она тоже должна знать, зачем приезжала к ним в дом полиция. Катя и Клавдий Мамонтов, вернувшись с Новой Риги, застали полковника Гущина в его кабинете по горло занятым прежними поисковыми проблемами. Он разговаривал по телефону с Тверским УВД, просил ускорить, за что-то благодарил и снова сыпал ЦУ, забывая, что имеет дело с самостоятельным территориальным органом полиции, а не со своими подчиненными — окрики здесь не помогут, надо действовать дипломатией. Он сообщил, что ему удалось подключить тверских к поискам архива детского дома, из которого родители удочерили Александру Быкову. Тверские оперативники отыскали следы старого архива в архиве детской клинической больницы и уже приступили к изучению. Более того, они нашли несколько бывших сотрудниц старого детдома. Так что оставалось лишь ждать тверских новостей по поводу дочери Жанет. А вот сыщики, занятые архивными розысками уголовного дела о тяжких телесных со смертельным исходом на конкурсе красоты, пока удачей похвастаться не могли, хотя продвигались в архивном лабиринте среди тысяч и тысяч уголовных дел с завидным упорством. Новости об охраннике по имени Артем полковник Гущин выслушал невозмутимо. Ни один мускул не дрогнул на его лице. — Я вам говорила, Федор Матвеевич, — объявила Катя, — кое-что было от нас в этом деле до поры до времени скрыто. И вот, пожалуйста, — новый фигурант. Совершенно новый. Неизвестный нам до сих пор. — Когда это ты говорила? — буркнул Гущин. — Это я все время повторял, что эта семья не открывает нам всей правды о том, что известно о событиях трехлетней давности. Он немедленно послал группу оперативников в клуб «Синдбад». Адрес они нашли на сайте. Клуб располагался на Солянке, в старинном особняке, и больше походил на дорогой ресторан, чем на место молодежной тусовки. Клуб для обеспеченной публики с жестким фейсконтролем, где встречали клиентов не по возрасту, а по одежке. Охранника по имени Артем сотрудники полиции, как они сразу доложили Гущину из клуба, не нашли. Но администрация пошла им навстречу и не стала ничего скрывать. По словам администратора клуба, Артем Воеводин действительно работал у них три года назад, считался хорошим сотрудником, старшим смены, отважным, исполнительным и надежным. На него никогда не появлялось никаких жалоб, тем удивительнее для администратора было то, что он не вернулся из недельного отпуска, взятого по его личной просьбе в июне. Сыщики уточнили этот факт — администратор подтвердил: три года назад, летом, в июне, Артем Воеводин пришел к нему в клубный офис и попросил предоставить ему недельный отпуск — у него было два выходных, и накопились еще отгулы. Отпуск ему дали. Ждали, когда он снова выйдет на работу. Но он так в клуб и не вернулся. В «Синдбаде» подождали три дня, а затем назначили на его место старшего смены другого охранника. Особого беспокойства администратор клуба по этому поводу не выказал. Сейчас многие так делают: ищут новое место работы с более высоким заработком, уходят под благовидным предлогом в отпуск, чтобы посмотреть, как сложится на новом месте, а вдруг плохо, тогда можно вернуться. А если все складывается хорошо, на старое место работы уже не возвращаются. Среди старых файлов бухгалтерии администратор и финансовый менеджер клуба нашли файл Воеводина с ведомостями о выплате зарплаты и премиальных. Там имелись его паспортные данные: серия, номер, место выдачи — город Углич, а также индивидуальный номер налогоплательщика. Был и адрес: проспект Вернадского, дом, квартира. Оперативники немедленно отправились по указанному адресу. Квартира оказалась сдаваемой внаем, однокомнатной, в многоквартирном доме. Там жила молодая семья из Екатеринбурга. О прежнем жильце они ничего не знали. Но дали телефон хозяина квартиры. Сыщики созвонились, хозяин оказался преподавателем МГУ — вполне приличным человеком, которому квартира досталась в наследство. Он рассказал, что Артем Воеводин снимал у него квартиру в течение двух лет. Три года назад, в июне, он позвонил владельцу и сказал, что уезжает в недельный отпуск — так бывало и раньше, когда он отправлялся отдыхать. Больше он с хозяином квартиры не связывался. Когда тот, выждав еще неделю и так и не дождавшись звонка, сам позвонил ему на мобильный, абонент оказался «вне доступа». В квартире все указывало на то, что Артем уехал — у него было немного личных вещей, но почти все он забрал с собой. Паспорт, документы, туалетные принадлежности, вплоть до бритвы и зубной щетки. Правда, остались в шкафу его хороший деловой костюм, в котором он ходил на работу, зимние ботинки, стильное дорогое пальто и пуховая куртка. Эти вещи, по словам владельца квартиры, он хранил в коробке почти год, надеясь, что бывший жилец за ними вернется. Но тот так и не вернулся. И позже их отдали в благотворительный центр для бездомных с другой старой одеждой. Из всей этой информации Катя выделила для себя главное: Новый фигурант — охранник не сбежал, а уехал. Как раз накануне того, как случилась та авария на Старой дороге в Бронницах. И он не вернулся из своего недельного отпуска. Было похоже на то, что Артем Воеводин, о котором они знали до сих пор так мало, ударился в бега. Глава 39 Сумбурное В тот момент, когда полковник Гущин вызвал к себе в кабинет всех сотрудников, задействованных в расследовании убийств Кравцова и Быковой, чтобы подвести промежуточные итоги розыска нового фигуранта Артема Воеводина, ему позвонили из Тверского УВД. Катя слышала эту беседу дословно — Гущин включил громкую связь, чтобы информировать всех. В архиве тверской детской клинической больницы, среди документов расформированного детского дома, местные оперативники нашли папку с документами об удочерении девочки по имени Саша семьей Быковых. Среди бумаг имелось свидетельство о рождении с прочерком в обеих графах, где указываются родители. В краткой справке, приложенной к свидетельству, говорилось, что девочка поступила в детдом в двухлетнем возрасте из приемника беспризорных детей. В начале девяностых годов беспризорных и безнадзорных было полно, и тогда царил хаос с выявлением их родственников. В этой же справке указывалось, что мать девочки умерла в больнице, а отец неизвестен. Проделав огромную поисковую работу, розыск снова уткнулся в глухую стену. Александра Быкова с большой долей вероятности могла оказаться дочерью покойной Жанет, но могла ею и не быть. Если она все же была дочерью Жанет, то вставал вопрос: как же она докопалась до своих корней, до всей страшной истории с кислотой на конкурсе красоты? Кто ей мог обо всем рассказать и подтвердить, что она дочь несчастной погубленной конкурсантки, если даже сам след ее родителей в официальных бумагах был утерян? Тверские сыщики опросили четырех бывших сотрудниц детского дома — уже пожилых, на пенсии. Три не помнили девочку Сашу вообще. А четвертая вспомнила лишь то, что девочка попала в хорошие руки, к доброй интеллигентной семейной паре. Гущин только тяжело вздохнул и поблагодарил тверских коллег за помощь. Катя собралась домой — время близилось к половине восьмого. Последним, что она услышала в гущинском кабинете, было то, что он усталым тоном советовал сыщикам в поиске охранника — любовника Пелопеи обратить особое внимание на «налоговую». Проверить через налоговую инспекцию его ИНН, попытаться узнать, за какую собственность — квартиру, машину, дом — он мог платить налоги и где эта собственность находится. Двое оперов собирались утром выехать в Углич, чтобы проверить паспортные данные фигуранта и навести о нем справки по месту выдачи паспорта. Но Катя знала: полковник Гущин думает вовсе не об Угличе. Он думает о местах здешних — о Патриарших, о Новой Риге, о поселке Коммунарка, где до развода проживал Виктор Кравцов, о страшном доме у дороги, где они нашли труп Быковой. И, конечно, о Бронницах — тихих, сонных, до сих пор хранящих свою тайну. Клавдий Мамонтов слушал эту часть гущинских сентенций с особенным вниманием. Так Катя их и оставила — в кабинете, о чем-то вполголоса совещающихся. И поплелась домой. Дома силы сразу оставили ее. А в голове воцарился страшный сумбур. Она еще не отошла от того шока, который пережила, подозревая Клавдия Мамонтова во всех грехах. И от стыда своего не оправилась. Чашка крепкого чая здесь была бессильна. Катя пошла на кухню, выдвинула «бутылочницу» и отыскала среди бутылок с оливковым маслом, уксусом и баночек с приправами бутылку белого французского вина «Мускат». Открыла и хлопнула бокальчик. А потом налила себе второй, наполнила ванну горячей водой, бросила душистую пастилку и возлегла в облаке бергамотовой пены с бокалом вина в руках. Она мокла, пила вино, терла кожу суровой рукавичкой-мочалкой, терла лицо, плескалась в горячей воде и размышляла о том, что приключилось за этот долгий день — пятницу. Надо же, выходные на носу… Когда она уходила из кабинета Гущина, Клавдий Мамонтов даже не посмотрел в ее сторону. Этого и следовало ожидать. Ей показалось нелепым, что он в первый момент так благодушно отреагировал на то, что она заподозрила его в убийствах. Даже прикололся с татуировкой, пошутил, поулыбался ей. Все это лишь маска. Когда до него наконец дошло, что это было на самом деле, он… ну конечно же, он постарался отстраниться как можно дальше. И это понятно. Мы стараемся держаться подальше от людей, которые думают о нас плохо, пусть даже короткое время, не всегда. Катя допила вино. Что ж, она сама виновата. Разыграла из себя психопатку-параноика. И, конечно, он узнает про ее звонок в Бронницы насчет снимков из личного дела. И это, возможно, отвратит его от Кати навсегда. Она поставила стакан на пол, на плитку, и с головой ушла под горячую воду, задержав дыхание. Терпела, покуда могла, а потом с шумом выскочила из воды, отфыркиваясь, как тюлень. Ей казалось — от таких ныряний станет легче на душе. Стало ли? Хотелось еще вина. Но Катя дала себе слово сначала подумать о деле, а уж потом напиваться. Мысли ее обратились к Патриаршим и клубу «Синдбад», к любовнику, возникшему, точно фантом в пустыне, к человеку, который в данный момент был вычеркнут из памяти Пелопеи, как и остальной внушительный отрезок ее жизни. Катя думала о том, что у них нет фото Артема Воеводина. Все, что они знают о нем и об их отношениях с Пелопеей, — скупые слова, отрывочные фразы. Куда он мог уехать, беря отпуск? В Бронницы вместе с Пелопеей? Похитить ее из дома, накачав наркотиками и… И что случилось потом? У нее не было следов изнасилования. Да и зачем насиловать, когда они и так спали вместе, вызывая ревность маленькой Греты? Они поссорились там, в Бронницах? Но какая ссора влюбленных может вызвать столь тяжелый и глубокий шок, который обрушился на Пелопею? Он хотел ее убить? Он нанес ей рану? Она выскочила на дорогу уже окровавленной — это увидел водитель Кравцов. А что он мог увидеть еще? Следствием той ночи в лесу стало жестокое убийство Кравцова и его сожительницы Быковой. О самом Кравцове что только они не говорили, в чем только его не подозревали. Что это он маньяк-похититель, что он лжец, что это он мог вступить в сговор с дочкой Жанет, жаждавшей мести. Все это версии. Но если их пока отбросить, что в остатке? В остатке при новых данных лишь одно: Виктор Кравцов — очевидец, свидетель. Чему он стал очевидцем той ночью? Отчего молчал все три года? Почему убийца не прикончил его тогда, почему ждал столько времени? Что сам Артем Воеводин мог сделать Пелопее такого, что она в невменяемом состоянии, голая убежала от него ночью? Эта ли тайна заставила его оборвать сразу все связи на работе, на съемной квартире и просто исчезнуть? Но если он исчез тогда, то это не значит, что он сейчас где-то далеко. Нет, и Гущин думает об этом то же самое. Артем где-то поблизости от Патриарших, от Пелопеи. Невидимый, скрытый. Два убийства — мертвый очевидец Кравцов и его пассия, которая… Вот здесь снова загвоздка, с этой Александрой Быковой. И все снова возвращается к теме конкурса красоты, Жанет. Тогда при чем здесь охранник-любовник? И еще, самое странное — цветочный ящик. Его падение с высоты, в случайность которого верится с трудом, и тем не менее… Это дело, думала Катя, — словно текучий горячий воск. Только-только начинает что-то обретать форму, какие-то конкретные очертания, и вдруг снова все кардинально меняется. Возникает новое лицо, новая версия происшедшего. Все рассыпается в прах, едва начинаешь что-то лепить. Месть маньяку Кравцову со стороны близких Пелопеи за увечье и похищение? Под подозрением мать Регина, отец Платон, брат Гаврила. Но тут же выплывает встречный факт: отец неродной, к тому же непонятны его отношения с приемной дочкой. Да еще налицо его чувства к юной Феодоре, над которой Пелопея так жестоко публично надругалась. Месть отца дочери за поруганную любовь? Месть самой Феодоры за позор и унижение? Черный «БМВ»? Месть за погубленную Жанет матери Пелопеи Регине через похищение ее дочери? А что, если Быкова — не дочка Жанет? Что, если у Жанет вообще не было дочери, а был сын? И сын этот — не кто иной, как Артем Воеводин? Катя плюхнула рукой о воду, обдав себя брызгами и пеной. Ей показалось, что она додумалась уж совсем до какого-то абсурда.