– Я жду, – напомнил Хильдинг все с тем же ледяным спокойствием. – Скажи сам, что с боксом покончено. – Нет, – ответил Бёрье и сделал движение встать. Он немедленно уйдет из этой квартиры. В клубе наверняка еще кто-то есть. Можно будет переночевать на полу в раздевалке. Но дядя ударил Бёрье в грудь, так что тот снова упал задом на стул. – Никуда ты не пойдешь, пока мы не закончим. – Вряд ли у тебя получится мне запретить, – ответил Бёрье. – Ты мне не отец. Бёрье снова поднялся. Дядя размахнулся… Он был выше, но не намного. И на этот раз Бёрье оказался готов к нападению, мягко ускользнув в сторону. Хильдинг потерял равновесие, шагнул вперед, чтобы не упасть, и ударился ногой о стул. Повернулся к Бёрье. С прочерченных карандашом губ сорвалось что-то вроде недовольного ворчания. Мария закричала, и Бёрье успел скосить глаза на нее и детей. На пятна горчичного цвета на ее шее. Встретил взгляд Антти – старшего мальчика. Так боксеры иногда смотрят на судью во время матча. Когда противник висит на канатах и едва ли соображает, на каком он свете, но колени упорно не желают сгибаться. В такие моменты в глазах боксеров стоит обращенный к судье молчаливый вопрос: «Может, хватит?» «Хватит?» – Бёрье вгляделся в лицо Антти. Но десятилетний парень впился в него взглядом, не допускавшим иного толкования: «Заканчивай». Покончи с вечными прогибаниями, молчанием, унижениями и ползанием на коленях. С глотанием снюса, побывавшего у кого-то во рту. Оставь это в прошлом. Давай. Дядя попытался схватить Бёрье за запястье, но поймал только рукав. Бёрье опустил подбородок, ощутил внизу живота сгустившуюся в комок силу. В коленях – пружина, а пятки словно приклеены к полу. Теперь его невозможно вывести из равновесия или повалить обратно на стул. – Сядь, – прошипел дядя. – Сядь, отродье сатаны… сын шлюхи. Он выбросил левую руку – с открытой кистью, метя в щеку. Бёрье блокировал удар правой, размахнулся и нанес апперкот дяде в низ подбородка. Бух! Хильдинг рухнул на колени. Мария успела ссадить девочку и поддержать мужа, чтобы тот не повалился навзничь. Бёрье попросил мальчиков помочь ему собрать вещи. Все прошло быстро. Через минуту он стоял за дверью. * * * Спустя день после раунда с Хильдингом Бёрье бросил школу и перешел на полный рабочий день на почте. Снял однокомнатную квартиру возле водонапорной башни, в двух шагах от клуба. Еще через неделю у него был матч с Яри Кууселой – финской молотилкой из Кируны. Кууселе восемнадцать, но финны никогда не были особенно щепетильны в том, что касалось возраста. Во втором раунде Куусела бросился на Бёрье и отколотил его по голове. Кожа на спине Бёрье была содрана канатами, кровь из рассеченной брови заливала глаз. Сису-Сикке подлечил его как мог между вторым и третьим раундом. Прикладывал лед к брови, натирал самодельной мазью на основе вазелина – кровотечение не останавливалось. Чертова бровь, она всегда подводила. И тогда Сису-Сикке сделал нечто странное. Пробормотал – не то какой-то финский стих, не то вису[40], – обращаясь к рассеченной брови или скорее к крови, которая из нее хлестала. И произошло чудо: кровь остановилась. Отступила, как вода во время отлива. Или как будто перевела дыхание. Так или иначе, бровь больше не кровоточила. Бёрье сунул в рот капу и вскочил на ноги. Куусела так и сыпал ударами, гонял его по рингу и снова прижал к канатам. Метил в голову, в бровь. Бёрье пригибался. Его мутило. Справа и слева подступал черный туман. И в этот момент он услышал, как финн называет его сатанинским отродьем и сыном шлюхи. То, что Куусела говорил голосом дяди и по-шведски, в тот момент не показалось Бёрье подозрительным. Это странности он осознал позже. Реакция была молниеносной. Бёрье заметил брешь в гарде Кууселы. Финн бил его левой, подставляя незащищенную правую сторону челюсти. Левый хук – точно удар кошки лапой. Настолько быстро, что зрители, как потом они признавались, не успели ничего заметить. И вот Куусела лежит на ринге, а судья считает. Ниркин-Юсси обхватывает голову Бёрье ладонями: – Вот так и надо, парень. Божья рука. Сильная Божья рука. У тебя есть напор! Сису-Сикке слабо улыбался в углу ринга, как будто не находил в себе сил подняться и обнять своего боксера… * * * Свен-Эрик посмотрел в задумчивое лицо Сису-Сикке. – Похоже, пока закругляться. Айри заждалась с ужином. – Заходите чаще, – пригласил Ниркин-Юсси. – Мы здесь, в последнем приюте, не особенно избалованы гостями. – В по… пос… – заволновался Сису-Сикке. – В последнем приюте, – повторил Ниркин-Юсси и положил руку ему на плечо. – Вы могли бы организовать боксерский клуб в холле, – подал идею Бёрье Стрём. – Вы ведь еще бываете в «Северном полюсе»? – Случается, – вздохнул Ниркин-Юсси. – Но молодежь не знает, кто мы такие. – Х-хв… хватит, – выдавил из себя Сису-Сикке. – Похоже, он и в самом деле подустал. – Ниркин-Юсси озабоченно посмотрел на друга. – Спасибо, что заглянули, в любом случае. * * * Закрывая за собой дверь комнаты Сису-Сикке, Бёрье Стрём и Свен-Эрик Стольнаке наткнулись еще на одного высохшего старичка в инвалидном кресле. Его рубашка в пятнах на груди пропахла водкой, и в руке он держал два зуба, которые, будучи замечен, тут же запихал в рот. – О… какие люди! – запищал старичок, при этом у него во рту как будто что-то захлопало. – Неужели Бёрье Стрём собственной персоной? Бёрье признался, что это действительно он. – Читал про твоего папу в газете, – прошамкал старичок и утер коричневые следы снюса у себя под носом рукавом рубашки. Вид рукава говорил о том, что делал он это не впервые. – Я знаю, за что его пришили, – возвысил он голос. – Могу поделиться, но не задаром. – Идемте. – Стольнаке потянул Бёрье за рукав. – Те, кому действительно есть что сказать, не начинают с денег. – Спасибо, так или иначе. – Бёрье широко улыбнулся. – Держите «пять». Он протянул руку инвалиду, который в ответ представился: – Ларре Гран. Я не имел в виду ничего плохого. Просто я действительно знал вашего отца и могу поделиться кое-какими соображениями насчет того, за что его убили. – Он вылупил выцветшие глаза на Свена-Эрика. – Разве что задаром. – Бёрье Стрём озабоченно почесал в затылке. – Я столько лет в боксе… возможно, соображаю туговато, но если бы я платил каждому, кто хочет что-нибудь рассказать об отце, то на сегодняшний день мог бы издать увесистую книгу сказок. Свемпа прав. – Черт с ними, с деньгами. – Старичок махнул рукой. – Пошли… – И он развернул кресло в сторону своей комнаты. Бёрье и Свен-Эрик переглянулись. – Хуже не будет, – вздохнул Стольнаке и дернул плечами. – Пойдем поболтаем, что ж… Жалюзи в маленькой комнате были опущены. Ларре Гран поднялся с инвалидного кресла и плюхнулся в обычное, развернутое к экрану телевизора на стене. – Istu[41], мальчики, – он сделал широкий жест в сторону неприбранной кровати. Свен-Эрик и Бёрье присели на самый краешек. – Только недолго, – предупредил Свен-Эрик, глянув на часы. Айри заждалась с ужином. Стольнаке не верил, что Ларре Гран может сообщить что-нибудь путное, и не сомневался, что соблазн побыть минутку со звездой мирового бокса был единственной причиной их появления в этой комнате. – Вы знали моего отца? – начал Бёрье. – Не то чтобы я с ним общался, но Раймо водил грузовики у Короля. И мы вместе зависали в клубе. Какой удар был у меня левой! Выступал в среднем весе. Оке Форслинд тоже работал у Короля водителем. Слышали о нем? Бёрье Стрём и Свен-Эрик дружно покачали головами. – Ну Форслинд, тот еще жулик… Вся афера с фальшивыми купюрами шестидесятого года – его рук дело, – нетерпеливо объяснил Гран. – Тогда американцы продавали станки в… черт, как его… Он шарил по карманам в поисках снюса. Открыл коробочку – и в этот момент понял, что придется выбирать между снюсом и вставными зубами. Закрыл коробочку и поморщился, напрягая память. – Бахрейн, вот! То есть американцы решили обновить производство банкнот. Усовершенствовать печать. Поэтому пустили в ход новые станки, ну а старые продали в Бахрейн. В этом деле участвовало много транспортных компаний, в том числе и одна шведская, в которой работал Форслинд. И была там какая-то металлическая пластина, которую, по-хорошему, нужно было уничтожить, но которая тем не менее осталась в машине. Форслинд решил, что она может на что-нибудь сгодиться, и прибрал ее к рукам. В общем, был у него знакомый адвокат в Стокгольме. Собирал дорогие автомобили, ну и владел небольшой типографией. Вот так… – И они наладили производство купюр? – догадался Бёрье Стрём.