И этот звук ее усыпил. Вторник, 3 мая Снуррис разбудил Ребекку раньше будильника. За десять минут она поставила воду на кофе, приняла душ и причесалась. Сегодня заседание в суде, но Ребекка уже ознакомилась с делом, поэтому могла позволить себе лишние четверть часа посидеть на крыльце. «Вот это настоящая жизнь… – Она разминала пальцы о чашку с кофе. – И солнце еще не припекает». День тем не менее обещал быть жарким. Снуррис подобрал какой-то сучок и носился с ним по двору. Подбрасывал – лапы скользили на обледенелых лужицах. И заразил Ребекку своим собачьим счастьем. Телефон она оставила на столе, чтобы не смотреть страничку Марит Тёрме в «Инстаграме». «Пора, в конце концов, определиться, что мне нужно, – подумала Ребекка. – Работа – этого с меня вполне достаточно». И еще собаки. Сиввинг. Немного солнца и кофе. Снурриса Ребекка завезла Сиввингу и не смогла отказаться от предложенного бутерброда перед отъездом на работу. Час спустя у них в отделении полиции было совещание. Ребекка Мартинссон и Анна-Мария Мелла рапортовали о посещении виллы Франса Меки, Брусничного Короля. Встрече с его русской женой и двумя громилами с бойцовской собакой. – Интересно, кто та молодая женщина? – задала вопрос Анна-Мария Мелла. – Общая подруга парней? – Разве не три девушки принимали клиентов в автодоме? – спросил Карзан Тигрис. – Что, если это и есть те парни, которые там заправляли? Эту версию мы должны принять как вполне правдоподобную. Две девушки мертвы. Может, это третья? – Вызовем их на допрос? – предложила Магдалена Видарсдоттер. – Пока у нас на них ничего нет, они будут все отрицать, – сказала Ребекка. – Или просто отмалчиваться. Сколько раз уже такое было… – Странно все-таки, что до сих пор они у нас нигде не фигурировали, – рассуждала Мелла. – Ни как подозреваемые, ни как обвиняемые… – Может, просто неприятные мигранты? – предположил Томми Рантакюрё. – Но цепочка телефонных звонков – точно не случайность, – возразила Ребекка. – В тот вечер, когда Хенри Пеккари и две женщины были убиты, Хенри звонил Улле Пеккари. Или же это сделал кто-то другой с его телефона. И минуту спустя Улле – или кто-то другой с его телефона – связался с Брусничным Королем. – У одного из них точно было оружие под курткой. – Анна-Мария кивнула, имея в виду громил. – Не думаю, что они всего лишь неприятные мигранты. Такое чувство… – Она остановилась, подыскивая слова для охватившего ее чувства: – …что они профессионалы, вот. – Предлагаю сделать перерыв, – объявила Ребекка Мартинссон. – Прошу каждого связаться со своими информаторами, навести справки в соответствующих кругах, если мне будет позволено так выразиться. Может, кто-нибудь что-нибудь про них знает. Все вышли из комнаты совещаний с мобильниками. Ребекка еще раз перечитала сообщение от Кристера: «Как думаешь, стоит пробовать суши в этом заведении?» Нужно было что-то отвечать, прошло слишком много времени. «Снуррис советует есть рыбок прямо из тазика для педикюра», – написала она. В конце концов, ничто не мешает им оставаться друзьями. Следующие сорок минут, пока коллеги не вернулись на свои места, Ребекка еще не раз проверила, не пришел ли ответ от Кристера. Ситуация с русскими так и не прояснилась. Разве что Фред Ульссон сообщил, что его информатор не на шутку перепугался. – Он что-то знает, – сказал Фред. – Такое у меня возникло чувство, по крайней мере. Но говорит, что понятия не имеет. И еще одно: из города уехали Роза Ларссон и Хейкки Винберг. – Кто это? – не поняла Магда Видарсдоттер. – Весь спектр наркотических веществ для жителей Кируны и окрестностей, – пояснила Мелла. – Этим они промышляли по крайней мере последние двадцать лет. – В начале двухтысячных был перерыв в четыре года, – уточнил Фред, – когда Роза была в отлучке по уважительной причине. Магда кивнула в знак того, что намек понят. – И они уехали? – переспросила Анна-Мария. – Когда? Куда? Фред пожал плечами. – С полгода тому назад как будто. И теперь точно не в Норрботтене. Так утверждает мой информатор. – Мне трудно в это поверить, – удивилась Мелла. – Хейкки Винберг никогда не уезжал южнее Елливаре. Не знаю, что вы там думаете, но мне кажется, что если мелкая рыбешка попряталась, а средняя уплыла, то… – …В озере объявилась крупная рыба, – закончил ее мысль Фред Ульссон. – Нужно кое-кого припугнуть и заставить говорить, – предложила Мелла и вспомнила Свена-Эрика Стольнаке, который в исключительных случаях прописывал запугивание как действенный метод. – А вы уверены, что убитые женщины были проститутками? – засомневался Томми Рантакюрё. – Ну этот красный зонтик трудно не заметить. – Ребекка пожала плечами. – Разве мы не можем вызвать Брусничного Короля на допрос? – снова подала голос Магда. – В качестве свидетеля по предварительному следствию? – Надо для начала проверить медицинскую справку, которой она размахивала перед моим носом, – сказала Ребекка. – Так или иначе, я даю ордер на обыск дома Улле Пеккари и выношу решение об аресте его счетов, договоров и всего, что касается бизнеса. Может, это сделает Улле более разговорчивым. – По идентификации женщин ничего нового? – спросила Анна-Мария Мелла. – Стоматологические карты направлены на экспертизу, – ответил Фред Ульссон. – А где фотографии тех громил? Я бы пропустил их через программу распознавания лиц. – У меня на столе, – ответила Анна-Мария. – Поройся и найдешь. – А что там со снегоходом Хенри Пеккари? – вспомнила Ребекка. Мелла покачала головой. – Никаких отпечатков, кроме самого Хенри. Все сводится к тому, что женщин переехал он. По крайней мере, мы исходили бы из этой версии, если б Хенри не был убит сам… Что же там все-таки произошло, интересно знать? – Думаю, мы вышли на что-то очень серьезное. – Ребекка покачала головой. – Я имею в виду организованную преступность, которая долго не давала о себе знать. Вопрос в том, насколько это серьезно, то есть чем они занимаются. Только ли наркотиками и сутенерством или чем-то большим? Они не должны чувствовать угрозу с нашей стороны – чем дольше, тем лучше. Между тем один визит мы им уже нанесли. Она посмотрела на часы. Скоро заседание суда, но до этого надо успеть получить ордер на обыск и съездить на предприятие Улле Пеккари. Что-то должно высветиться. У нее было два пропущенных звонка – от Похьянена и Сиввинга. Нужно перезвонить, даже если Ребекка пока не знала, чего они от нее хотели. * * * Взгляд Марит Тёрме упал на мобильник Кристера. Дисплей засветился в темноте. Их совместный импровизированный отпуск проходил великолепно. Хоть какой-то просвет в череде серых будней. Марит старалась делать снимки для «Инстаграма» в отсутствии Кристера. Он становился неразговорчивым и замыкался в себе, как только речь заходила об «Инстаграме». И Марит это огорчало, по правде говоря. Ведь это ее страничка в «Инстаграме» оплачивала их пребывание в этом отеле. Другие мужья с удовольствием держат камеру, когда их жены занимаются в тренажерном зале или сидят в позе лотоса. А Марит вынуждена скрываться. Что плохого в том, чтобы быть популярной блогершей? Кристер нажал на слив в туалете. Сообщение от Ребекки Мартинссон. Марит склонилась над телефоном и прочитала: «Снуррис советует есть рыбок прямо из тазика для педикюра». Она вышла за дверь. До сеанса у массажиста оставалось полчаса, но Марит с трудом сдерживалась, чтобы не побежать по бесконечному коридору. Навстречу шли девушки. Те самые, которых они с Кристером встретили, когда возвращались с завтрака. Шумная, разговорчивая компания, но при виде Марит и Кристера они смолкли. Теперь же продолжали хохотать, одна даже поздоровалась. В Кируне Кристера знали как горного спасателя и кинолога на полицейской службе. Но к югу от Лулео все поменялось. Люди оглядывались на него, глазели или делали вид, что он им совсем не интересен. Один ребенок, к ужасу родителей, спросил даже, почему он такой страшный, даже ушей нет? С детьми Кристер бывал неизменно терпелив. Рассказал мальчику о пожаре. Это было то, за что Марит его любила. Массажист восхитился ее мускулистым телом, расспрашивал про тренировки – вообще был не в меру разговорчив, но приятен. Итак, Кристер обменивается с Ребеккой эсэмэсками. Марит понимала, что это не должно ее беспокоить. Но почему он ей ничего не сказал? Если сообщение приходит от его сестры или Маркуса, он всегда об этом говорит. Между ним и Ребеккой все кончено. Она связалась с Кристером как-то раз перед тем, как отправиться в Бьёрклинде, в пещеры, – интересовалась проходом через водяной затор. Ребекка была последней, кто отправил эсэмэску, прежде чем эта нить оборвалась. Прислала фотографии собранного рюкзака – «Присоединяйтесь, если есть желание». И теперь Марит спрашивала себя, что могло подвигнуть Ребекку снова напомнить о себе? Соревновательный инстинкт или обыкновенное любопытство? Марит не привыкла к тому, чтобы мужчина бросал ее раньше, чем она потеряет к нему интерес. Она отдала Кристеру два года жизни. Была нечеловечески терпелива. Он не спешил переезжать из-за Маркуса – мальчику нужна стабильность. А потом Марит поняла, что тоже хочет ребенка, своего собственного. Она не любила об этом думать, но и в самом деле считала, что Кристер должен денно и нощно благодарить небеса за такой подарок, как она. Но вместо этого он обменивается с Ребеккой эсэмэсками и присматривает за ее собакой. А Маркус выставляет на «Ютьюбе» клипы с Ребеккой. Иногда скучает по Сиввингу и Снуррису, и тогда Кристер отвозит его к ним. «Стоит ли оно того?» – вот уже в который раз спрашивала себя Марит Тёрме. Пока она возвращалась в номер по коридору, массажист успел подписаться на ее страничку в «Инстаграме» и лайкнуть двадцать фотографий.