И подумала, что, если бы и дальше продолжала работать в адвокатском бюро «Мейер и Дитцингер», никогда не узнала бы, что за паршивая все-таки вещь эта жизнь. – Еще что-нибудь? – Да, вот… – Фред Ульссон шумно выдохнул и в задумчивости постучал по губам кончиками пальцев. – Информация на уровне сплетни, и тем не менее… Я о фотографиях, которые вы с Меллой привезли от соседей Брусничного Короля. Громилы и две женщины. Я прогнал их через программу распознавания лиц. – И?.. – Одно совпадение. И не стопроцентное, об этом тоже следует помнить. Фред раскрыл ноутбук и пролистал снимки. Остановился на черно-белом, похожем на газетный. Текст и заголовок по-русски. На снимке группа людей спускалась по широкой каменной лестнице, похоже, какого-то дорогого особняка с большими окнами, колоннами и арками. – Вот. – Фред ткнул пальцем в одну из женщин. – Обнаружилось три снимка, вероятность совпадения от семидесяти двух до восьмидесяти четырех процентов. – Это она, – подтвердила Ребекка, но в следующий момент засомневалась. – Или нет? Она сравнила фотографии. – Елена Литова, юрист из Новосибирска, – продолжал Фред. – Не то чтобы я во всем разобрался, но речь идет как будто о захвате некоего бельгийского предприятия телекоммуникационной отрасли. Генеральный директор в интервью сказал, что их надули почти на двести миллионов американских долларов. В дверях появился Томми Рантакюрё. – Вы идете? Все собрались. – Что с тобой? – Фред Ульссон поднял голову. – Решил отпустить бороду, как у лесника? – Пришлешь мне ссылку. – Ребекка кивнула на ноутбук. В комнату направлялся Карл фон Пост. – Начнем? – спросил он уже с порога. – У меня объявление для всей группы. Полная недобрых предчувствий, Ребекка вошла следом за ним. * * * Карл фон Пост встал перед коллегами. Ребекка заняла стул в стороне, сложила руки на груди, приподняла плечи и перекинула одну ногу через другую – поза защиты. Карл фон Пост выглядел расслабленным. Не спеша повесил куртку на спинку стула, поправил кашемировый пуловер поверх рубашки. Шеф на отдыхе. – Сразу перейду к делу, – начал он. – Ребекка Мартинссон немедленно отстраняется от расследования. Он сделал паузу, предоставляя Ребекке возможность возмутиться: – Как это? Почему? До сих пор все шло, как и рассчитывал фон Пост. – Думаю, этот вопрос мы с тобой обсудим наедине. – Он посмотрел на Ребекку с озабоченностью и сочувствием, как врач на душевнобольную. «Как все-таки с ней просто, – удивился он про себя. – Стоит только вывернуть винт, который вкручен у нее в спину, и она пойдет, куда укажешь. Хоть в пропасть. И все с так же гордо поднятой головой». – Здесь и сейчас, – потребовала Ребекка. – Это касается всех. – Ты санкционировала прослушивание телефона без достаточных на то оснований. Обвинения Совета безопасности и защиты прав личности. Слышала что-нибудь о таком? – Откуда такая информация? – От заявителя, адвоката семьи Пеккари. – Это он сказал вам об этом совете? Обвинить можно в чем угодно. – Но я… – фон Пост тщательно подбирал слова, – успел разобраться во всем этом. Решение о твоем отстранении имеет более глубокие основания. Ты утаила от нас, что являешься родственницей Пеккари. Твоя мать и Улле Пеккари – брат и сестра. – Они не брат и сестра… – С юридической точки зрения, приемный ребенок – то же, что и родной. – С такими вещами нужно разбираться отдельно в каждом конкретном случае, – возразила Ребекка. – Нельзя так сразу решать, кто кому родственник, а кто нет, когда речь идет о приемных детях. – И у твоей матери были конфликты с семьей Пеккари. – Конфликты? – переспросила Ребекка. – Что за конфликты? – Улле Пеккари даже не подозреваемый, а ты санкционировала прослушивание его телефона… Далее. Ты не проинформировала семью об убийстве Хенри Пеккари в течение трех дней, как того требует закон… – В интересах следствия, – перебила фон Поста Ребекка. – А может, чтобы сохранить в тайне родственные связи? Вопрос фон Поста повис в воздухе. Полицейские с подозрением смотрели на Ребекку. – Это черт знает что, – вырвалось у Анны-Марии Меллы. – У тебя нет оснований для отстранения меня от дела, – сказала Ребекка. – Я позвоню Бьёрнфуту. – Пожалуйста, – ответил фон Пост. – Я как раз только что с ним говорил. Он ждет твоего звонка. Ребекка вскочила и почти побежала к двери: – Я сделаю это прямо сейчас. * * * В комнате сразу стало тихо. Карл фон Пост следил за выражением собственного лица, как коршун за добычей. Хотя самое время было расхохотаться или подать заявку на участие в передаче Let’s Dance[46]. – Расследование будет продолжаться в прежнем режиме, – объявил фон Пост, поглаживая подбородок, что должно было означать полный контроль над ситуацией, которой сам он предпочел бы избежать. Отныне он руководит работой группы, а результаты незаконной прослушки исключаются из материалов следствия. Он не несет ответственности за ошибки Ребекки. Но теперь они начнут заново, и все сделают правильно. Через час Анна-Мария Мелла будет рапортовать о текущем положении дел. Фон Пост посмотрел на телефон: – Итак, встречаемся… В этот момент в дверь заглянула Соня с ресепшена. – Всем добрый день. Простите, если помешала, но у меня сообщение о смертельном случае в Риксгренсене. Подозревают самоубийство. – Она заглянула в блокнот. – Это женщина. Директор отеля «Морден» так и не смог вспомнить ее фамилии. Ему, похоже, нужно время прийти в себя. Но зовут ее Галина. Проработала у них три недели на испытательном сроке, как сказал директор. Не гражданка Швеции. И теперь… Анна-Мария встала – с лицом, белым, как зимнее небо – и достала свой мобильник. – Галина, – повторила она. – Как же, Свен-Эрик присылал мне сообщение… Одну из трех проституток из автодома звали Галина. И она работала в Риксгренсене. Так ему сообщил его информатор. – И когда ты собиралась об этом сказать? – спросил фон Пост. – Сейчас, – ответила Мелла. – Я собиралась упомянуть об этом в рапорте. «Идиотка, – выругался про себя фон Пост. – Я со всех сторон окружен идиотами – красными, синими, желтыми и зелеными[47]. Включая идиотов государственного уровня». * * * Ребекка вбежала в свой кабинет и закрыла за собой дверь. Она уронила телефон на пол, когда попыталась набрать Альфа Бьёрнфута. Пришлось набирать заново. «Придурки, – думала Ребекка. – Идите вы к черту, придурки». Альф Бьёрнфут ответил после первого сигнала. Такое впечатление, что он был где-то совсем рядом.