Но это оказался Монс. – Ты спрашивала насчет специалиста по организованной преступности, – начал он, даже не поздоровавшись. – Она позвонит тебе в течение ближайшего часа со скрытого номера. Ответь, пожалуйста. И она не в восторге от нашей просьбы, скажем так. – Спасибо, – Ребекка опустилась на край дивана, чтобы не смять аккуратно расставленные подушки. – Только знаешь, меня ведь отстранили от расследования. – Да-да, наслышан, – рассмеялся Монс. – Ну ничего, этот контакт может пригодиться тебе в дальнейшем. Они поговорили еще немного. На выходные Монс планировал морскую прогулку под парусом с друзьями. Ребекка сказала, что у них в Кируне ничего не видно на расстоянии вытянутой руки из-за снега. – Что за чертовщина? – удивился Монс. По тону его голоса Ребекка поняла, что, если бы не дефицит времени, он непременно приехал бы в Курраваару навестить ее. Распрощавшись с Монсом, Ребекка подогрела кофе, который еще оставался в турке, и подумала, что неплохо было бы съесть чего-нибудь на ужин. Пролистала сегодняшние газеты, наслаждаясь запахом кофе и чистого дома. Снуррис топал по комнате и никак не хотел успокоиться. – Что с тобой? – спросила его Ребекка. – А ну, лежать! Зазвонил телефон – скрытый номер. – Ребекка, – представилась она, схватила Снурриса за ошейник и уложила насильно. – Здравствуйте, я Эва Юханссон. Монс просил меня позвонить вам. – Да, большое спасибо, что вы сделали это. Я прокурор из Кируны, и… – Монс ввел меня в курс дела, насколько это было возможно. И я читала о вас, и об этих убийствах тоже. Ребекка услышала, как Эва Юханссон зажгла сигарету и сделала затяжку. – Итак, чем могу быть вам полезна? В нашем распоряжении полчаса, и больше звонков не будет. Ребекка рассказала о Брусничном Короле Франсе Меки. – Ему скоро девяносто, и он женат на русской женщине лет тридцати с небольшим. Мы пропустили ее фотографию через программу распознавания лиц. Возможно, эта женщина замешана в захвате крупного предприятия несколько лет тому назад. Это была громкая история, с целой армией коррумпированных полицейских, прокуроров, судей и чиновников, включая их налоговое ведомство. В том же доме мы столкнулись с двумя громилами и молодой женщиной, которая выглядела, как… ну грудь, ягодицы, накладные ресницы, силиконовые губы… Мы почти уверены, что эти громилы заправляют в автодоме с проститутками. И продают наркотики. Ребекка рассказала о борзой по кличке Бенгт, которую насмерть загрызли бойцовские собаки. – То есть они не исчезли после убийства? – спросила Эва. – Нет. – В Кируне сейчас дома и улицы переносят на новое место в связи с расширением шахты. Это беспрецедентный случай, а для криминала – лакомый плод, который к тому же висит в легкодоступном месте. Чем, собственно, занимается предприятие Брусничного Короля? – Ну много чем… Строительство, древесина, стройматериалы, монтирование домов и все такое… – Организованная преступность часто пускает корни в строительном секторе. По оценкам Национального совета по жилищному строительству, аферы в этой области ежегодно обходятся обществу в суммы от восьмидесяти трех до ста одиннадцати миллиардов шведских крон. Эти деньги могли бы пойти на уход за пожилыми людьми, образование и здравоохранение. И если вы полагаете, что его жена связана с организованной преступностью, то… извините, я хочу всего лишь немного порассуждать. Эва Юханссон еще раз затянулась сигаретой. Ребекка поднялась поискать табак в ящиках на кухне. Снуррис тут же вскочил на лапы и встал возле двери на лестницу. Заскулил, но Ребекка его проигнорировала. – Контакты в этой сфере означают доступ к отлаженной сети денежных потоков, – продолжала Эва Юханссон. – Свои люди в банках, подставные компании на Кипре или еще в каком-нибудь налоговом раю. Закрепиться в таком городе, как Кируна, много для них значит. Масса выгодных контрактов, включая крупные и срочные проекты. Вот эта женщина и вышла за местную строительную фирму в лице Брусничного Короля, так что теперь ей не придется начинать с нуля. И наняла двух громил-профессионалов, которые помогают во всем, начиная от личной безопасности и заканчивая уговариванием нужных людей – ключевых фигур в коммунах и на предприятиях-заказчиках. Ну а чтобы не скучать, мальчики могли завести себе девочку. То же касается и Брусничного Короля; здесь все зависит от того, чем он предпочитает скрашивать осень жизни. Почему бы и не собачьими боями, к примеру? Ребекка отыскала табак, валик для скручивания сигар и бумагу. – Проституцию и наркотики они, похоже, уже прибрали к рукам, – сказала она. – Кируна – благодатная почва для такого бизнеса. Много приезжих парней, у которых семьи где-то в другом месте. А под Кируной только тоскливый барак, скудная северная природа и очень тяжелая работа. – Понимаю, – отозвалась Эва Юханссон. – Но альянс с Брусничным Королем указывает именно на строительный сектор. Они хотят грести деньги лопатой и добиваются жирных контрактов, не брезгуя ни взятками, ни угрозами. А потом нанимают неквалифицированную рабочую силу через субподрядчиков – неофициально, разумеется. Сами же контролируют работы. Отсюда – дешевый, некачественный цемент в несущих конструкциях и никаких влагобарьеров. У меня есть сотни примеров. Дом в Спонге на тысячу сто квартир сдали несколько лет тому назад. На момент вселения квартиросъемщиков там не было ни электричества, ни отопления, ни воды. – Вы шутите! – Нет, к сожалению. Это тогда в Лидингё был застрелен руководитель проекта. Убийство по контракту. Они наняли киллера, который не имел никакого отношения к жертве и отказался говорить. Поскольку имени заказчика так и не установили, никто не понес наказания за подстрекательство к убийству. Полиция долго занималась этим, но в прессу просочилось совсем чуть-чуть, настолько все оказалось сложно и запутанно. Люди предпочитают видеть в газетах знаменитостей, которые покончили с собой или ждут ребенка от любимого человека. – Вы работаете в страховой компании или чем вы там занимаетесь? – спросила Ребекка. – Ммм… ну разными случаями. Если, к примеру, остановилось строительство туннеля или рухнул мост. Страховая сумма двести миллионов, а ответственная фирма обанкротилась, и деньги утекли далеко-далеко. Это именно тот случай, когда заказчик – страховая фирма – обращается к нам. Моя задача – найти виновных и того, кто принимал решения. Кто подписал контракт с подрядчиком и предпочитал не замечать предупреждающих сигналов. Вот к ним-то в конце концов и приходит сотрудник нашей компании и говорит: «У нас имеются доказательства, что вы или ваши люди дали взятку тому-то и тому-то. Мы можем поставить в известность прокурора, но можем и не делать этого. Вы можете запросить у нас доказательства, а можете оставить все как есть. Выбор за вами». Ни один чиновник или политик не захочет оказаться по уши в дерьме. Поэтому обычно все решается полюбовно, без скандалов. И моему клиенту не приходится выплачивать гигантскую страховку. – Вместо него это сделают налогоплательщики, – сухо заметила Ребекка. – Да, если это муниципальное или государственное предприятие. Так бывает часто. Звук – как будто откупорили пластмассовую бутылку с кетчупом – заставил Ребекку обернуться. Снуррис, выгнув спину, сидел у двери. Из-под хвоста растекалась коричневая жижа. Щенок вскочил и, сгорбившись, как собачий Чарли Чаплин, заметался по комнате. Струя поноса брызгала на стены и тряпичные коврики. – Ах ты… – закричала Ребекка. – Подожди, я сейчас… – Что случилось? – спросила Эва Юханссон. – Кажется, у моей собаки диарея. Не исчезайте, пожалуйста, одна минута… Ребекка схватила Снурриса за ошейник и поволокла по лестнице к входной двери. За щенком тянулся коричневый след. – Господи, – простонала Ребекка в трубку. – Я только что убралась. – Года два тому назад мой лабрадор вляпался в кучу человеческого дерьма, – вспомнила Эва Юханссон. – Мы остановились прогуляться и уже возвращались к машине, когда… в общем, дальше не важно. Я как могла вытерла его влажной салфеткой с ароматом лимона. Помогло так себе… И потом ехала с ним в одной машине до дома еще двадцать миль. С тех пор я терпеть не могу влажные салфетки с запахом лимона. – Но собак все еще терпите? – Жить без них не могу. – Почему бы не любить аквариумных рыбок, к примеру… Ребекка посмотрела в окно на Снурриса, который, все еще в ужасе от произошедшего, продолжал свое чарли-чаплинское маневрирование по свежему снегу. – Оставляю вас заниматься собакой, – сказала Эва Юханссон. – А если захотите сменить работу, на меня можно выйти через Монса. Он рассказал мне о вас. – Вот как? – удивилась Ребекка. – Зарплата выше по сравнению с прокурорской, – продолжала Эва Юханссон. – И вы сможете жить где хотите. Правда, придется много ездить. К тому же, как вы понимаете, наша работа связана с опасностью, так что придется вести себя тихо и не высовываться. Это не то, чем вы можете похвастать, но все поправимо. – Хорошо, – ответила Ребекка. – Могу я позвонить вам, если… – Нет, к сожалению, – перебила ее Эва. – Мне бы разобраться со своими делами. – Вас действительно зовут Эва Юханссон? Женщина рассмеялась. – Нет, конечно. Но с Монсом мы старые друзья, и поэтому, как я сказала, если возникнет желание с нами поработать, дайте ему знать. Удачи с собакой. И еще одно… Она замолчала на несколько секунд, как будто сомневалась. – Эти люди связаны с тремя, возможно, с четырьмя убийствами. И им хватило бы десяти минут, чтобы исчезнуть. Почему они этого не сделали, как вы думаете? – Потому что хорошо вложились здесь и им есть что терять, – предположила Ребекка. – Хм… Здесь есть над чем подумать, но я не люблю ломать голову над чужими расследованиями. И Эва Юханссон дала отбой. Не попрощавшись, как это обычно делал Монс. «Наверное, они родственники, – решила про себя Ребекка. – Или учились в одной частной школе. Так или иначе, оба знают, как дать человеку почувствовать себя брошенным». Но предложение работы ее воодушевило. «Почему бы и нет?» – спросила себя Ребекка. Потом еще раз вымыла лестницу, бросила в стиральную машину два тряпичных коврика. Вспомнила Кристера. Раньше Ребекка могла бы запросто позвонить ему и рассказать о Снуррисе. И Кристер, не медля ни минуты, приехал бы и помог ей убраться. Четверг, 5 мая Снежное неистовство продолжалось всю ночь и в четверг утром. Машины на летней резине медленно ползли по мокрой дороге в условиях почти нулевой видимости. Это было все равно что ощупью пробираться сквозь густой туман. На ветровых стеклах в направлении снизу вверх нарастала корка инея, хотя «дворники» работали как сумасшедшие. Снежные заносы стали настоящим бедствием для деревенских жителей. Особенно тех, чьи двери выходили на север или подветренную сторону, где разгрести снег было практически невозможно. В социальных сетях появились фотографии занесенных автомобилей, велосипедов и детских колясок. Даже в новостях прошел сюжет на эту тему. * * *