* * * Информация Внимание! Текст предназначен только для ознакомительного чтения. Любая публикация без ссылки на группу переводчика строго запрещена. Любое коммерческое использование материала, кроме ознакомительного чтения запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Переводчик TG канал themeofbooks — t.me/themeofbooks "Мы никогда не бываем так беззащитны перед страданиями, как когда любим". Зигмунд Фрейд. 1 СВЯТОЙ Мне не нужно было смотреть на нее, чтобы понять, что у нее на уме. Она думала об этом с того момента, как мы сели в самолет. Я заметил, как она прикусила нижнюю губу, впиваясь зубами в плоть, борясь с желанием задать вопрос, который уже несколько часов жжет ей язык. Я был удивлен, что она продержалась так долго. Но как только мы приземлились в Нью-Йорке, неуверенность и страх взяли верх над ней. — Где мы остановимся? Я встал и надел пиджак от костюма. — Не волнуйся, Мила. — Ты… — Ее горло перехватило, когда она тяжело сглотнула. — Мы собираемся… — Знаешь, — я наклонился и положил руки по обе стороны от нее, обнимая и тесня ее, приблизив свое лицо к ее лицу, — я бы соврал, если бы сказал, что эта мысль не приходила мне в голову. Это было бы чертовски по-библейски, если бы наша история прошла полный круг, вернувшись туда, где все началось. — Я провел пальцем по ее челюсти. — Проблема в том, что я стараюсь не быть мудаком. И отвезти тебя обратно в отель, где я убил твоего так называемого друга и похитил тебя без малейших угрызений совести… вот это было бы уже совсем по-мудацки… не так ли? Ее изумрудный взгляд был прикован к моему, явно не желая показывать, что я ее пугаю. Но краем глаза я заметил едва уловимое движение ее руки, нежно поглаживающей живот. Меня поразило, что мы только что узнали о ее беременности, а ее инстинкт защиты нашего будущего ребенка уже включился. Я наблюдал за тем, как приоткрываются ее пухлые румяные губы. — Прости меня, если я не настолько глупа, чтобы что-то упускать из виду. — Ты все еще не доверяешь мне. — Это был не вопрос, но ее сузившиеся глаза дали мне ответ. Я ухмыльнулся и отстранился, застегивая пиджак, пока выпрямлялся. — Отвечая на твой вопрос, нет. Мы не будем останавливаться в отеле, где ковер испачкан кровью Брэда. А теперь пойдем. — Я протянул ей руку. — Нас ждет машина. Ее рука была теплой и манящей, когда она положила ее в мою ладонь, а ее глаза не отрывались от моих. — Где мы остановимся? — Увидишь. — Ты, конечно, уже знаешь, что я питаю естественную неприязнь к тайнам. — Она пожала плечами. — И ко лжи. Я расправил плечи и впился в нее взглядом. — На выход, Мила. — Ладно, — хмыкнула она и повернулась, направляясь по проходу к выходу. На мгновение я позволил себе оценить ее гладкие, упругие икры, которые выглядели одинаково привлекательно как в плоской обуви, так и на каблуках. В коротком темно-синем комбинезоне, который она надела, обнаженная кожа ее бедер дразнила меня весь полет, когда она многократно закидывала нога на ногу. Лишь одно мешало мне трахнуть ее в душе, когда ее руки привязаны к кольцам, которые я установил специально для этой цели, и это была жизнь, растущая внутри нее. Как бы мне ни хотелось увидеть ее лицо, когда восторг наслаждения и боли разорвет ее тело в клочья, ее беременность преобладала над всеми остальными чувствами и желаниями. Это была чертова перемена, и я снова оказался в неизведанных водах с этой женщиной. Удивительно, как абсолютно ничего не шло по плану с тех пор, как она вышла из того чертова лифта в кроссовках и футболке "Лейкерс". И все же я был здесь, полностью поглощенный ею, и если бы я был честен с самим собой, то не изменил бы ни одной чертовой вещи. Кроме одной. Одной крошечной мелочи. Пункта из трех предложений в последней воле в завещании ее биологического отца. То, чем я должен был поделиться с ней, как только Джеймс это обнаружил. То, что я больше не могу ей рассказать, потому что, если я это сделаю, она снова сбежит от меня, и никакие деньги или пули не помогут мне найти ее на этот раз. Она бы точно позаботилась об этом. Я поправил лацканы пиджака, и решимость поселилась в моих расправленных плечах. Потерять ее снова вместе с моим нерожденным ребенком было невозможно. В аду наступит холодный день, и дьявол приморозит позвоночник к своему трону, прежде чем я позволю чему-либо отнять их у меня. Мила прочистила горло. — Ты идешь или планируешь пялиться на мою задницу до рассвета? — Это вариант? Она сузила на меня глаза, и я вскинул бровь. Мы смотрели друг на друга могучим взглядом любовников, энергия между нами трещала от сильного желания, как жажда, которую никогда не утолить. Я подошел ближе и резко протянул руку, обхватив ее за талию и притянув к себе. Вздох, сорвавшийся с ее губ, рикошетом прокатился по моим внутренностям и заставил меня целовать ее так, словно она владела моим последним вздохом. Изгибы ее тела идеально прилегали к моему, словно Бог создал ее специально для меня. А то, как ее вкус взрывался на моем языке, представляло собой целую гамму ароматов, не поддающихся моему самоконтролю. Ее стоны, ее хныканье, прикосновения ее пальцев к волосам на моей шее — все это стало идеальной приманкой для зверя, когтями впивающегося в мои внутренности и жаждущего женщину, запертую в моих объятиях. Она оторвала свои губы от моих, и на этот раз тишину прорезал мой стон. — Так нечестно. — Она прикусила губу. — Как будто Бог помазал тебя сверхъестественным талантом быть мудаком, но в итоге женщины все равно раздвигают перед тобой ноги. Я усмехнулся. — Это то, что ты хочешь сделать прямо сейчас? Раздвинуть для меня ноги? Она насмешливо улыбнулась и прижалась к моей груди. — Говорю же, ты мудак. — Вот видишь, теперь я думаю, что это у тебя есть супер-способность. Она откинула свои кудри на плечо. — Да, и почему же? — Потому что я похоронил всех, кто назвал меня мудаком в лицо, и вот ты здесь. — Я поймал ее взгляд своим. — Все еще дышишь. На мгновение в ее изумрудных глазах мелькнул страх, но он прошел так же быстро, как и появился. — Я больше не боюсь тебя, Святой. Я поднял руку и коснулся ее подбородка. — Ты уверена, что это разумно? — Нет. То, что я тебя не боюсь, возможно, будет самой худшей ошибкой в моей жизни. Я вопросительно вскинул бровь, но она лишь отмахнулась от меня взмахом руки. — Я устала. Не мог бы ты отвезти меня домой… где бы это ни было? Я не отличался способностью отпускать разговоры, которые, как мне казалось, не были завершены или шли не по моему сценарию. Но я видел темные тени усталости на ее милом лице, и все, что мне хотелось сделать, это позаботиться о ней. Меня поражало, как я мог сделать полный разворот, когда речь шла об этой женщине, ставшей моим наркотиком. Женщине, которая должна была быть всего лишь подписью. Оружием в моем арсенале против отца. Было уже за полночь, наше прибытие скрывалось в темноте, а наше движение отражалось в тусклом свете полной луны. Я взял ее за руку, и, не говоря ни слова, мы вышли из самолета и направились к ожидавшему нас лимузину. — Лимузин? — Она вопросительно посмотрела на меня с легкой усмешкой на своем идеальном лице. — Ты пролетела полмира на моем частном самолете, несколько месяцев жила на моей роскошной яхте и летала в Милан на моем вертолете, чтобы принять участие в заслуженной ритейл-терапии. — Я пожал плечами. — Поэтому я подумал, что поездка в роскошном лимузине будет отличным способом для Нью-Йорка поприветствовать тебя. Улыбка на ее лице была бесценна. Как человек, которого всю жизнь окружало богатство, я мог с уверенностью сказать, что улыбка этой женщины стоит больше, чем любое богатство. Джеймс закрыл дверь, когда мы с Милой скользнули на заднее сиденье лимузина, затем занял свое место за рулем и взглянул на меня в зеркало заднего вида. — Трайбека? Я кивнул. — Пауэлл-билдинг, Хадсон-стрит. Джеймс завел лимузин, и экран для защиты от посторонних глаз поднялся. В течение нескольких секунд казалось, что мы находимся в разных мирах от Джеймса. Мила удивленно перевела взгляд на меня.