— Немного? — Она нахмурилась, а я хмыкнул. Она переминалась с ноги на ногу, и это движение требовало моего внимания. — Куда мы идем? — Спросила она, сжимая в руках свою черную сумочку. — Недалеко. — Я протянул руку, и она изящно вцепилась в мой локоть. Тонкий аромат ее духов заставил меня сделать глубокий вдох, наслаждаясь манящим запахом ванили и мускуса. Мне потребовалась каждая унция самоконтроля, чтобы не сорвать платье с ее тела и не заставить ее кончить у большой белой колонны в центре этого чертова фойе. Мне пришлось принять сознательное решение не думать о ее лице, блестевшем от пота, пока я часами толкал и тянул ее тело к краю и обратно. Сегодняшний вечер был не об этом. Дело было не в плотской тоске, которая постоянно пылала между нами. Или о желании, которое, как электрический ток, пульсировало от моего тела к ее. Дело было в нас, в том, чтобы я наконец-то впустил ее в себя. Сегодня вечером я должен был наконец обнажить свои шрамы перед любимой женщиной. Но сначала я должен был заставить ее поверить в мою любовь к ней. Я подвел ее к винтовой лестнице и улыбнулся, заметив замешательство на ее лице. — Я думала, ты приглашаешь меня на свидание? — Да. — Я указал на площадку на крыше. — Я также сказал, что мы не уйдем далеко. Ее глаза сузились. — Хитрый ход, мистер Руссо. — Я приму это как комплимент, миссис Руссо. — Боже, мне нравилось называть ее так. Мне нравилось, как это звучит, когда слетает с моего языка. Я взял ее за руку, и она последовала за мной вверх по лестнице. Когда мы ступили на крышу, Мила опустилась рядом со мной. — Похоже, у тебя талант создавать романтические рандеву, где бы ты ни находился. Воспоминания о ночи, которую мы провели на яхте, еда, шампанское, эпический секс, когда она сидела на поручне, а волны с яростью разбивались о борт "Императрицы" под ней. Я все еще не мог понять, насколько она доверяла мне. Доверие, которое я уничтожил накануне вечером. Ее глаза сияли под ясным ночным небом. — Ты снова заставишь меня есть итальянскую кухню? — Нет. — Я улыбнулся. — У меня есть кое-что другое в меню на сегодняшний вечер. — Заинтриговал. Я крепче сжал ее руку, и мы пошли по деревянной дорожке, которая вела по всему наше саду на крыше. Я, наверное, мог бы обратить внимание на сотни сказочных огоньков, создающих иллюзию звезд среди виноградных лоз и кустарников. И, наверное, я мог бы полюбоваться десятками плавающих свечей в хрустальных вазах, расставленных по кругу вокруг больших подушек и одеял на полу беседки. Но я был слишком занят, глядя на нее и наблюдая за выражением благоговения на ее прекрасном лице. Боже, как приятно было осознавать, что это выражение удивления на ее лице вызвано тем, что я сделал для нее. Сердце заколотилось в груди, и я понял, что хочу заниматься этим до конца своих дней. Сделать свою жену счастливой. — Святой, — начала она, переводя взгляд, с одной стороны, на другую, — это просто… вау. И тут она увидела это. — О, Боже мой. Это…? — Конечно. — Я улыбнулся и взял в руки коричневый бумажный пакет, предоставленный "Бургер Кинг". Мила выглядела счастливо шокированной. — Никогда бы не подумала, что утонченный и изысканный Марчелло Сэйнт Руссо будет есть "Бургер Кинг". — Ну, раз уж я заставил тебя есть блюда итальянской кухни, то будет справедливо, если я сделаю то же самое. — Ты относишь "Бургер Кинг" к американской кухне? — Нет? — Я притворился смущенным, и Мила рассмеялась. Это был такой прекрасный звук, который я хотел бы слышать каждый чертов день. — Давай. Садись. Пока Мила усаживалась на одну из подушек, я пододвинул поближе охладитель для вина. Только охлаждал он не вино. Я достал два ледяных пива и ухмыльнулся. — Я подумал, что пиво будет идеальным напитком, чтобы дополнить холестерин, который мы будем потреблять. К тому же… — я протянул ей пиво. — Твое безалкогольное. — Так-так-так, ты точно все продумал. — Мила взяла пиво, и я сел напротив нее. — Но предупреждаю, — начал я, протягивая ей бургер и картофель фри, — наслаждайся едой, потому что до конца беременности ты будешь питаться только здоровой пищей. Наши глаза встретились, и между нами что-то промелькнуло. Я не был уверен, что это было, но это было чертовски сильно. Она смотрела на меня так, словно могла заглянуть внутрь меня, и что бы она там ни увидела… ей это понравилось. Ей нравилось то, что она видела. Как такое возможно, если я был для нее всего лишь монстром? Боже, эта женщина была всем. Ангел, посланный на Землю, чтобы спасти мою демонизированную душу. Я первым разорвал зрительный контакт, изо всех сил стараясь не потеряться в моменте и не упустить из виду, для чего нужен этот вечер. — Итак, ты, наверное, удивишься, узнав, что у меня никогда не было… как это называется? Она хмыкнула. — Воппера? Ты никогда не ел Воппер? — Нет. — Я уставился на завернутый в бумагу бургер. — Никогда не мог понять очарования говядины на булочке, напичканной гарниром. Я не совсем понимаю, из чего это сделано. — Иногда полезно не знать, что там внутри. Это может испортить идеальный бургер. — Знание — не всегда сила. Ее глаза остановились на моих, наше дыхание было единственным ритмом времени. Я знал, чего она от меня хочет. Ей нужны были мои секреты. Она хотела знать историю, скрывающуюся за моими шрамами, и я хотел рассказать ей. Но, ей-богу, я даже не мог найти слов, чтобы начать. Мила вынула бургер из обертки. — Должна тебя предупредить, что нет ничего сексуального в том, как женщина ест бургер. — Не думаю, что для тебя это возможно, чтобы не выглядеть так, — она откусила кусочек, и соус капнул на бок, "сексуально". Я нахмурился. — Да, ты права. Нет ничего сексуального в том, что женщина ест бургер. Она засмеялась, или, по крайней мере, попыталась засмеяться с полным ртом своего бургера. А я захихикал, наслаждаясь тем, что она такая… незащищенная. Она никогда не позволяла мне видеть это зрелище, потому что боялась ослабить бдительность, всегда была полна решимости демонстрировать только силу и стойкость. И в этом была моя вина. Все чертовы ноши, которые она несла на своих плечах сегодня, были из-за меня. — Мила… — Ты не собираешься есть свой? Он восхитительно жирный, — промурлыкала она, вытирая рот бумажной салфеткой. — Я практически чувствую, как мои артерии закупориваются. — Ну ладно. — Я забрал бургер из ее рук как раз в тот момент, когда она собиралась откусить еще кусочек. — Хватит с тебя холестерина. Отныне для тебя и нашего ребенка только здоровая, нежирная пища. — Эй, мне это нравилось. — Это замечательно… потому что ты только что съела свой последний кусочек на ближайшие семь месяцев. — Ты купил его, — поддразнила она. — И это моя самая последняя ошибка, да. Мила поднесла руку ко рту, изображая удивление. — Неужели могущественный Марчелло Руссо только что признал, что совершил ошибку? — Такое случается нечасто, поэтому я предлагаю тебе насладиться этим, пока есть возможность. — Я сузил глаза и улыбнулся. Она захихикала, и в этот момент все в мире стало чертовски правильным. Всего один счастливый звук от женщины, которую я любил, и моя жизнь стала просто идеальной, даже несмотря на то, что демоны моего прошлого все еще когтями впивались в мой череп. Демоны, о которых мне нужно было рассказать ей, если я всерьез хотел, чтобы между нами все получилось… а я хотел. Очень. Охуенно. Серьезно. Я провел рукой по волосам и вздохнул, глядя на крышу, красиво освещенную огнями и цветами, которая теперь была нашим собственным кусочком рая в этом мире. — Мила, я хочу тебе все рассказать. Но я даже не знаю, с чего начать. Она вскочила на ноги. — Потанцуй со мной. Я нахмурился. — Я пытаюсь сказать тебе… — Я знаю. Но сначала потанцуй со мной. — Она протянула руку. — Мила, у нас даже музыки нет. — Ничего страшного. Просто потанцуй со мной. Ее глаза были цвета весны, яркие и блестящие, и я видел надежду, которую она таила в себе. И кто я такой, черт возьми, чтобы отказать своей жене в этой крошечной просьбе о романтическом танце под луной? — Хорошо. — Я встал и, следуя за ее маленькими шажками, вышел из беседки, найдя свободное место под ночным небом. Когда она повернулась ко мне лицом, я уже стоял прямо за ее спиной, заставив ее затаить дыхание, когда она поняла, как близко я нахожусь. Она не шелохнулась, и я тоже. Молчание. Мы застыли. Захваченные моментом. — Задай мне свой вопрос, Мила. Я видел, как пульсирует вена на ее шее. Ее сердце колотилось, как и мое. — Задавай.