— Именно. - Я облизываю губы, наблюдая через ее плечо за тем, как кровь стекает по ее груди. — Но, отвечая на твой вопрос, нет. Сейчас ты ничего не можешь сказать, что могло бы меня остановить. — Пожалуйста, сэр, - умоляет она. Я не знаю, о чем именно она меня умоляет. Хочет ли она, чтобы я остановился, или чтобы трахнул ее, и это действительно не имеет значения. Поскольку зверь вырвался из своей клетки, и единственное, что могло бы меня сейчас остановить, - это чудо. Я отпускаю ее колено и выхожу из нее, из-за чего из прекрасного ротика вырывается разочарованный вздох. — Повернись ко мне лицом. Она оборачивается, чтобы посмотреть на меня, ее глаза вбирают в себя мое обнаженное тело в тусклом свете, который скрывает шрамы по всей коже. Щеки покрываются густым румянцем, она облизывает губы, не сводя глаз с моего члена. Этот пухлый рот будет обхватывать его, но не прямо сейчас. — Садись вон на тот стол. - Я дергаю головой в его сторону. Она хмурит брови, переводя взгляд со меня на стол, как будто раздумывает ослушаться моего приказа. Через мгновение ее плечи опускаются. Она делает, как сказано, но я чувствую нерешительность в ее движениях. Камилла уже не так уверена в себе, как до того, как мы спустились сюда. Некоторое время просто наблюдаю за ней, пока она садится на стол, теперь ее бедра сжаты вместе. Я запоминаю этот образ Камиллы Морроне во всей ее обнаженной и окровавленной красоте, когда она ждет моего следующего шага, полностью в моей власти. Именного таких действий я жажду ежедневно, несмотря на их садистскую и извращенную природу. Я пытаюсь похоронить свои желания и потребности под обыденными наказаниями, которые раздаю ученикам, но это становится все труднее. И теперь Камилла открыла шлюзы для тьмы — тьмы, которую я больше не знаю, как контролировать. Я вращаю нож в правой руке и приближаюсь к ней, наслаждаясь тем, как сбивается её дыхание и страх наполняет зрачки. А затем быстрыми точными движениями делаю два неглубоких надреза под ее грудью, наслаждаясь тем, как кровь стекает по ее коже. Я втираю пальцами кровь, а затем размазываю ее по своему телу и стону, когда мой член выплескивает предсемя на пол. — Я собираюсь сломать тебя, Камилла. - Я кладу нож на стол рядом с ней и хватаю ее за бедра, широко раздвигая их для себя. — Когда закончу с тобой, от тебя не останется ничего, кроме оболочки той девушки, которой ты когда-то была. - Я подношу головку своего члена к ее влажному входу, удерживая ее взгляд. — Ты уверена, что все еще хочешь, чтобы тобой овладел монстр? Её горло сжимается, когда она тяжело сглатывает, заглядывая мне в глаза. — Конечно. Я толкаю бедра вперед и погружаюсь в неё по самые яйца. — Хорошо, потому что, если бы ты сказала "нет", я бы все равно не послушал, - рычу я. Мои окровавленные пальцы обхватывают ее горло, и я частично перекрываю ей дыхательные пути, с силой толкаясь бедрами внутрь и наружу. Ее рот приоткрывается, и она издает самый эротичный звук, который я когда-либо слышал. Нечто среднее между стоном и криком. Я вижу боль, написанную на ее лице, когда растягиваю девственную киску своим членом. Если Камилла думала, что я буду нежен, потому что она девственница, то она разочаровалась. Я не знаю значения этого слова. И все же она наслаждается каждой секундой, выгибает спину, придвигая бедра ближе и позволяя моему члену погрузиться немного глубже в нее. Я беру нож и провожу им по порезам под ее грудью, провоцируя новое небольшое кровотечение, прежде чем размазываю кровь пальцами по холсту. А после провожу кровью по своей груди. Она стонет, тело изгибается под моей волей. Я трахаю ее медленно и глубоко, наблюдая, как ее лицо искажается от удовольствия. — Это так приятно, сэр. Я крепче сжимаю ее горло, и ее глаза расширяются, когда она пытается вдохнуть воздух. — Я еще даже не начинал. Ее глаза закатываются, и она толкает бедра вперед. Недостаток кислорода только усиливает ее наслаждение. Я цепляюсь за последние нити контроля, наблюдая, как она поддается садистским удовольствиям, которые управляют мной, зная, что как только я отпущу себя, остановиться будет невозможно. — Трахните меня, сэр, - хрипит она, медово-карие глаза расширены так, что вокруг зрачка осталось лишь небольшое кольцо. Я рычу и отпускаю её, освобождая горло и крепко хватаю за бедра, пока двигаюсь внутри нее. Она чертовски тугая, ее влагалище сжимает меня, как тиски, но я не позволяю этому остановить меня. Мои бедра двигаются резкими, сильными движениями, пока я трахаю ее жестко и безжалостно. — Такая хорошая девочка, - мурлычу ей на ухо. — Больше не борешься с тем, кто ты есть на самом деле. Я размазываю кровь по ее груди и своей, не прекращая трахать её, а затем слизываю со своих пальцев. Ее рот приоткрывается в тихом стоне, когда она наблюдает за тем, как я веду себя словно дикий зверь. Такое чувство, что в этот момент ее пизда становится еще туже, либо мой член становятся тверже. Я стискиваю зубы, понимая, что никогда не испытывал такого сильного удовольствия. Я придвигаюсь к ней ближе и провожу зубами по ее шее. — Ты такая чертовски мокрая и такая, блядь, тугая. Такое чувство, что я умер и попал в рай. Я с силой впиваюсь зубами в ее шею, и она стонет от смеси удовольствия и боли. Так или иначе, это было неизбежно. В тот момент, когда я привел ее сюда в начале года и увидел, как она кончает от боли, я понял, что мне потребуется чудо, чтобы держаться от нее подальше. На самом деле, думаю, что уже знал это после нашего флирта в баре перед зимними каникулами. Каждый мускул в моем теле напрягается, когда я трахаю ее сильнее, чем когда-либо раньше, наблюдая, как ее лицо искажается от удовольствия. — Расскажи мне, каково это - подчиниться тьме, - приказываю я. Ее губы поджимаются, когда я размазываю по себе еще немного ее крови, не обращая внимания на жжение от раны на ладони. — Это так чертовски приятно, - бормочет она так тихо, как будто боится сказать это слишком громко. Я рычу, ускоряя темп настолько, что звук соприкосновения нашей кожи эхом разносится по комнате, прерываемый только ее стонами и моими хрипами. Если бы кто-нибудь сейчас зашел в мой класс, то услышал бы оттуда, как мы трахаемся в подвале, словно животные, но мне наплевать. Все, что меня сейчас волнует, – это лишить эту девушку девственности и уничтожить ее способами, которые она пока не может понять. Я вытаскиваю из нее свой член, что приводит к протестующему возгласу из ее хорошенького маленького ротика. — Я хочу, чтобы ты встала на четвереньки на полу, - инструктирую ее. Она нетерпеливо слезает со стола и занимает позицию, оглядываясь на меня через плечо. От вида ее крови, размазанной по телу, и тугой пизды и задницы, выставленных на всеобщее обозрение, я почти теряю рассудок. Мой член напрягается при мысли о том, чтобы врезаться в ее маленькую тугую попку без предупреждения и какой-либо смазки, кроме ее собственных соков. Я возвращаю себе каплю контроля, понимая, что это было бы слишком – по крайней мере, для первого раза Камиллы. Вместо этого я опускаюсь на колени позади нее, держа нож, и вонзаю каждый дюйм своего члена глубоко в тугой, влажный жар. Её пизда плотно обхватывает мой ствол, как будто пытается втянуть меня глубже. Я размазываю пальцами кровь по ее спине, а затем подношу нож к ее ягодицам. Острым краем медленно провожу круговыми движениями, вписывая свои инициалы в ее кожу. Необходимость заявить о своих правах на нее – чуждая для меня, но желание сделать это царапает внутренности. — На твоей заднице будут мои инициалы, чтобы ты знала, что принадлежишь мне. Она стонет, но этот стон с оттенком боли, пока я заканчиваю выводить первую букву G на ее коже. А затем вырезаю N рядом с ней. К тому времени, как я заканчиваю, мой член как стальной стержень внутри ее влагалища, а она сжимает меня так крепко, что я не уверен, где начинается она и заканчиваюсь я. — Трахните меня, сэр, - умоляет она, оглядываясь на меня через плечо. Я хватаю ее за бедра так сильно, что на них остаются синяки. Потребность доминировать, разрушать и развращать терзает меня изнутри. — Я сделаю больше, чем просто трахну тебя, Камилла. Я разорву тебя на части. - Я двигаю бедрами внутрь и наружу яростными движениями, вбиваясь в нее глубоко и сильно, несмотря на то, что знаю, что это её первый раз. — И ты возьмешь всё, что я тебе дам, - ворчу я. Несмотря на грубость, она выгибает спину, словно приглашая к большему. Я фокусируюсь на своих кровавых инициалах, вырезанных на ее ягодицах, и чуть не кончаю от одного этого зрелища. Сильно шлепаю ее по другой ягодице, и она стонет, киска становится еще влажнее вокруг моего члена. — Я хочу, чтобы ты кончила на мой член, - говорю, крепче сжимая ее бедра и притягивая к себе. — Хочу, чтобы ты доказала мне, какая ты на самом деле грязная маленькая болезависимая шлюха. Она снова бросает на меня взгляд через плечо. — Ваша грязная шлюха, сэр. Я рычу и трахаю ее еще сильнее и глубже, чем считал возможным, пока она не кричит: — Блядь, да, сэр. Это предупреждает меня о том, что садистские удовольствия унесли ее прямо с края обрыва в свободное падение. Теснота ее щели становится почти жесткой, когда оргазм накатывает на нее волнами. Тело Камиллы сильно дрожит от напряжения. Ее глаза закатываются, и я могу сказать, что она не испытывала ничего подобного тому, что чувствует в этот момент. Звуки чистого удовольствия разносятся по подвалу. Я впиваюсь зубами в ее плечо и крепко прижимаю ее к себе, когда кончаю. Мое семя заполняет ее тугую, девственную пизду. Я даже не могу найти в себе силы заботиться о том, что мы не предохранялись, ведь я заклеймил ее как свою. Наше затрудненное дыхание наполняет гулкое пространство, пока мы оба приходим в себя после взаимных оргазмов. Неохотно вытаскиваю из нее свой член и встаю, направляясь к раковине у стены, чтобы вымыться. Я не могу подобрать слов, чтобы сказать ей. Не после того, что только что произошло. Если она ожидала, что я лягу на мягкое одеяло и прижмусь к ней, то ее ждет разочарование. Как я уже говорил ей раньше, секс - это всего лишь сделка. В этот момент я слышу ее гулкие шаги, спешащие к лестнице. Я хмурю брови, наблюдая, как она выбегает из комнаты в окровавленной рубашке и едва подобранной юбке. Беги, малышка, подстегивает монстр внутри меня. И все же какая-то часть меня разочарована тем, что она убегает, поскольку это доказывает, что, возможно, в конце концов, она не так порочна, как я. Она испуганная девушка, которая не может справиться с настоящим садизмом. Мне следовало довериться своему внутреннему чутью, но проблема в том, что теперь, когда я попробовал ее на вкус, ей не удастся сбежать так легко. Глава 17 Камилла