Ева вздергивает бровь. — Если только ты не хочешь, чтобы тебя отправили к Ниткину. Я с трудом сглатываю, так как заметила одну вещь в Еве – она удивительно проницательна. Может ли она знать, что в глубине души мне нравится терпеть его боль? Я всегда задавалась вопросом о первом наказании в девятом классе и о том, было ли это случайностью, но после того дня я знаю, что не было. В какой-то момент, я почти уверена, что застонала, пока он хлестал меня, боль между бедер была такой нескончаемой, что думала, я сгорю. А потом я кончила. Испытала оргазм только от того, что мои бедра терлись друг о друга, а профессор Ниткин хлестал меня и причинял боль. Очевидно, что-то не так в моей психике. Он знает, что я кончила, и это так чертовски неловко. Возможно, мои стоны и реакция подстегнули его жестокость, и поэтому он зашел так далеко, что хлыст рассек мою кожу. — Я постараюсь, чтобы меня больше к нему не посылали, - говорю, несмотря на то, что хочу глубже исследовать эту сумасшедшую, испорченную часть себя вместе с ним. Единственное, о чем я не стала рассказывать своим подругам, это о том, что он пустил кровь. Кнут рассек мне кожу, и тогда он остановился, но после этого все стало немного безумным. То, как он прикасался ко мне и размазывал кровь по моей коже. Он даже попробовал ее на вкус, как какой-то сумасшедший вампир, жаждущий полакомиться мной. Я вздрагиваю, потому что, несмотря на то, что это было возбуждающе, я не могу понять, не зашло ли всё слишком далеко. В Гавриле Ниткине есть что-то очень мрачное и мучительное, и хотя он меня возбуждает, он также и пугает меня. — Он действительно такой жестокий? - Спрашивает Ева. Я киваю в ответ. — Он садист. Наталья прочищает горло. — Именно поэтому мы сказали тебе, что ты сумасшедшая, если хочешь преследовать его. — Я не хочу его преследовать, - вру я, поскольку в глубине души знаю, что хотела, чтобы меня отправили к Ниткину, чтобы выяснить, была ли моя реакция на боль в девятом классе единичной. — Это была шутка. — Точно, - говорит Адрианна, подталкивая меня локтем. - Ты была влюблена в него целую вечность. — Да, но это не значит, что я настолько сумасшедшая, чтобы преследовать его. Как я уже сказала, он садист. Мои щеки пылают, пока я сосредоточенно рассматриваю стопку блинчиков, отправляя несколько в рот. — Говоря о дьяволе, - произносит Нат, кивая в сторону входа в кафетерий. Ниткин входит уверенной походкой, и студенты, стоящие у него на пути, съеживаются перед ним, резко расступаясь. Внушает благоговейный трепет то количество страха, которое он вызывает, особенно среди жестоких наследников мафии, которые учатся здесь. Интересно, не в этом ли заключается его притягательность для меня? Сила и страх, которыми он владеет. Адрианна подталкивает меня. — Даже после того, как он избил тебя, ты пялишься на него так, словно он дар Божий на этой земле. Я прочищаю горло и отвожу от него взгляд. — Чушь собачья. Ева смеется. — Должна признать, Адрианна права. Я стреляю в нее взглядом. — Вы все ведете себя как задницы. Нат поднимает руки вверх. — Эй, что я сделала? — Ладно, ты исключение. - Я встряхиваю волосами. — Да, я нахожу его привлекательным, но я не настолько выжила из ума, чтобы действительно хотеть быть с кем-то таким сумасшедшим. Я отправляю вилкой в рот остатки блинчиков, надеясь, что на этом дискуссия закончится. Не уверена, что сама верю в то, что говорю. После того, как я кончила от боли, боюсь, что сейчас я как никогда рискую, преследуя этого монстра. Он не мужчина, а чистый зверь, судя по тому, как он пробовал мою кровь, и все же это заставляет меня хотеть его еще больше. Дрожь пробегает у меня по спине при этом воспоминании, я украдкой бросаю взгляд в его сторону и обнаруживаю, что он пристально наблюдает за мной. Его неповторимые карие глаза горят огнем, от которого у меня перехватывает дыхание. На мгновение я очарована ими и им, не в силах отвести взгляд. Мрачная кривая ухмылка появляется на его губах, и я быстро отворачиваюсь, пытаясь сосредоточиться на чем угодно, кроме профессора Ниткина. Я прочищаю горло. — У вас дальше есть урок по расписанию? - спрашиваю. Ева качает головой. — Нет, у меня окно. Я улыбаюсь, благодарная, что я не единственная. — Не хочешь тогда сходить в библиотеку? Нат приподнимает бровь. — С каких это пор ты добровольно ходишь в библиотеку? Обычно заставить тебя пойти - все равно что вырвать зуб. Я пожимаю плечами. — Мне нужно закончить задание для урока профессора Джеймсон. Ева морщится. — Ты что, не слышала, что ее уволили? — Что? Нет! - Я мотаю головой. — Почему? Адрианна прочищает горло. — Я слышала, что она пыталась соблазнить женатого мужчину после того, как набросилась на него за то, что он женился на студентке. Ева кивает. — Что-то вроде того. Мои глаза расширяются. — Вау, какая сука. Тогда кто сейчас ведет математику? — Я слышала, профессор Ниткин заменяет её, пока не найдут учителя, - говорит Нат. Ева согласно кивает. — Да, а профессор Дэвидсон будет вести английский. Я тяжело сглатываю. — Тем больше причин выполнить задание. Ева кивает. — Верно. Если он вообще знает, что за задание было задано. Я не намерена появляться без работы и выяснять это, тем более, что спина все еще заживает после последнего наказания. Дрожь пробегает по позвоночнику, когда я думаю, не выпорет ли он меня снова, не вскроет ли, как дикарь, заживающую рану на спине. Я никогда не смогу забыть ту вспышку возбуждения в его глазах, когда он слизывал мою кровь со своих пальцев. Это было греховно и совершенно по-звериному, и все же от этого образа у меня сжимаются бедра. — Камилла? Я мотаю головой. — Что? — Я спросила, не хочешь ли ты поплавать после уроков? - Спрашивает Адрианна. Мы с Адрианной всегда плаваем вместе, потому что обе сильные пловчихи и раньше были в команде, когда у СА она была. После инцидента, когда один из наших студентов напал на ученика обычной местной школы, команду расформировали. На самом деле, с того дня прекратили все командные игры, связанные с соревнованиями с другими школами, потому что это пролило слишком много света на сомнительную практику СА. Я уже собираюсь согласиться, но потом вспоминаю о порезе на спине, который я определенно не хочу, чтобы она видела. Мой желудок опускается. — Пока отложим. Мне все еще больно. Адрианна кивает. — Конечно, я не подумала. - Она вздыхает. — Хотелось бы, чтобы не отменяли занятия команды по плаванию, даже если мы не можем конкурировать с другими школами. Мы все равно могли тренироваться. Нат ухмыляется.