И снова рулевому: – Одерживай. Так держать. «Килинг» зашел на новый отрезок зигзага. Говоря по рации, нельзя забывать, что на расстоянии торпедного залпа маневрирует подводная лодка. – На румбе ноль-девять-четыре, сэр. – Очень хорошо. Эскорт по рации подтвердил, что его приказы получены. – Удачи вам. При таком числе подлодок нельзя отправлять эскорт вперед для атаки. Слишком много дыр появится в и без того слабой завесе. Теперь внимания Краузе требовал электромеханик. За спиной у того стояли старшина-электрик и его ученик. Диски по-прежнему не крутились. – Еще не починили? – спросил Краузе. – Это не электрическая поломка, сэр. Они примерзли. – Брызги замерзают на стекле, сэр, – объяснил Найстром. Через стекло рубки не было видно практически ничего. – Так займитесь этим! – рявкнул Краузе. Нет, так не пойдет. Задание для Найстрома сложное, а сообразительностью он не отличается. – Поставьте двух матросов с ведрами и швабрами, – сказал Краузе. – Теплая вода. Не кипяток. Да, и пусть будет соленая – как можно солонее. – Есть, сэр. – Свободны, мистер Рюдель. Краузе ответил на салют Рюделя, глядя через его плечо на далекий конвой впереди, потом влево на «Кадену» и вправо, откуда – возможно – смотрела на него немецкая подлодка. Через стекло рубки уже почти ничего было не разглядеть, и Краузе вышел на правое крыло мостика. – Лево руля! – приказал он и стал следить, как корабль поворачивает. – Одерживай! Так держать! Важно было постоянно лавировать, причем совершенно непредсказуемо. – На румбе ноль-восемь-ноль. – Очень хорошо. Сейчас они с «Каденой» шли слегка сходящимися курсами. Руки на поручне онемели от холода почти до потери чувствительности, но все же не до полной потери, поскольку Краузе заметил нечто новое: поручень снаружи был скользкий и гладкий от ледяной корки. Это и пронизывающий ветер напомнили ему, что он так и не послал за теплой одеждой. Буквально не было и секунды. Сейчас наступила передышка. Передышка на расстоянии хода торпеды от немецкой подлодки. – Рассыльный! Вспышка. Вспышка. Вспышка. Впереди, едва различимый в сгущающейся тьме, сигналил прожектор. Скорее всего, коммодор. Даже наверняка. – Да, сэр. Это был рассыльный. За последние несколько секунд Краузе начисто о нем позабыл. – Спуститесь в мою каюту. Увидите там меховые перчатки, свитер и шарф. Принесите их мне. Погодите. И еще башлык. Он во втором ящике стола. Перчатки, свитер, шарф, башлык. – Есть, сэр. Сверху защелкал затвор – сигнальщики подтверждали сообщение коммодора. Краузе глянул на «Кадену». «Килинг» ее обгонял. С сигнального мостика, гремя трапом, сбежал рассыльный. КОМКОНВОЯ – КОМЭСКОРТА. МНОГОЧИСЛЕННЫЕ РАДИОПЕРЕГОВОРЫ НА ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКАХ ВПЕРЕДИ ПО КУРСУ ДИСТАНЦИЯ ПЯТНАДЦАТЬ МИЛЬ РАЗЛИЧНЫЕ ПЕЛЕНГИ. – Очень хорошо. Подлодки впереди переговариваются, составляют план атаки. А может, докладывают в Лорьян[26], откуда… как же его? Дёниц… откуда Дёниц координирует их усилия. Краузе смертельно замерз. – Рация, сэр! – крикнул Найстром. – Орел. Входя в рубку, Краузе решил, что лучше сменить курс сразу, не дожидаясь конца разговора. – Измените курс на десять градусов вправо, мистер Найстром. – Есть, сэр. – Джордж – Орлу. Прием. – Все эхосигналы смещаются, сэр. Три слева, из них два на пеленге ноль-восемь-пять, один на пеленге ноль-восемь-один. Дистанция постоянная десять миль. Два справа, на пеленге ноль-девять-восемь и один-ноль-четыре. Дистанция одиннадцать миль. Держатся впереди от нас. И передают все время, сэр. Радиопереговоры идут постоянно. И вроде бы мы поймали еще один эхосигнал, сэр. Пять минут назад. Прямо по курсу, дистанция пять миль. Исчез почти сразу, как мы его заметили, но мы в нем практически уверены. – Какая у вас видимость? – Примерно пять миль, сэр. Впередсмотрящие ничего не видят. – Очень хорошо. Сохраняйте позиции. Отбой. Подлодки впереди даже не прячутся. – На румбе один-ноль-четыре, – доложил Найстром. – Очень хорошо. И одна – по меньшей мере одна – ближе, под водой. В засаде, готовая действовать, как только эскорт устремится в атаку или переместится во фронт конвоя. Она всплыла на мгновение, возможно, передать сообщение либо вообще ненамеренно показалась над поверхностью, всплывая на перископную глубину. Краузе подумал было предупредить «Виктора», но тут же отказался от этой мысли. Поляки и без него будут начеку. Те подлодки, что на поверхности, наверняка ждут темноты, чтобы атаковать. Язва, ходящая во мраке[27]. Подошел Чарли Коул, отсалютовал. – Корабль обмерзает, сэр. Я обошел палубу. На корме возле стеллажей скользко. – Глубинные бомбы не примерзли? – Нет, сэр. Я приказал протянуть туда паровые шланги. В таких делах на Чарли можно положиться: он ничего не упустит. Если глубинные бомбы примерзнут к стеллажам и их нельзя будет скатить (а такое случалось), «Килинг» утратит девять десятых своей полезности в охранении. – Спасибо, – сказал Краузе. – Спасибо вам, сэр. – Чарли отсалютовал со всегдашней своей четкостью. Перед Краузе стоял рассыльный с охапкой одежды. – Отлично! – Краузе начал расстегивать полушубок. Тут его позвали к переговорной трубе штурманской. Краузе был у нее еще до того, как умолк звонок. – Эхосигнал на пеленге два-ноль-семь. Дистанция одиннадцать тысяч. Сильно позади правого траверза. Должно быть, та подлодка, от которой он закрывал «Кадену». Немец понял, что отстал, и всплыл на секунду-две оценить ситуацию. Повернуть и атаковать его? Можно ли твердо сказать, что это не уловка с целью отманить эсминец дальше от конвоя? Да, можно. Пока в этом секторе эхосигналов еще не было. Будь там две подлодки, они не могли составить общий план. – Право руля. Курс два-ноль-семь. – Есть право руля. Курс два-ноль-семь. – Капитан – артчасти. Готовьтесь открыть огонь по радарному пеленгу. Телефонист повторил приказ. – Артчасть отвечает: «Есть, сэр». – На румбе два-ноль-семь. – Очень хорошо. – Пеленг цели два-ноль-восемь. Дистанция приблизительно один-ноль-пять-ноль-ноль. Говорил Чарли Коул. Видимо, он спустился в штурманскую, как только услышал про эхосигнал. Большое облегчение знать, что он там за всем присмотрит.