– Лево помалу до курса ноль-ноль-ноль, – приказал Краузе. Он будет идти прямо на контакт, пока не выяснит курс подводной лодки. – На румбе ноль-ноль-ноль. – Очень хорошо. – Локатор докладывает контакт прямо по курсу. Дистанция восемьсот ярдов. Значит, «Килинг» точно на хвосте подлодки. Скоро она повернет. Вправо или влево – не угадать. – Локатор докладывает контакт прямо по курсу. Дистанция семьсот ярдов. Шестьсот ярдов. – Он неподвижен, сэр, – неожиданно произнес кто-то. Должно быть, Понд. – Спасибо. Я тоже так думаю. – Локатор докладывает контакт прямо по курсу. Дистанция пятьсот ярдов. Подлодка зависла на холодном слое воды? Такое возможно. Но куда вероятнее… – Локатор докладывает отсутствие контакта, сэр. Его гнетущее подозрение превратилось в уверенность. Они преследовали пилленверфер. Гнались за пузырьками в то время, как подлодка уходила прочь. Это никак не может быть расстояние, на котором локатор уже не видит контакт, – предыдущая дистанция была слишком велика. – Локатор докладывает отсутствие контакта, сэр. Провал. Его полностью одурачили. Нет, не полностью благодаря удачному стечению обстоятельств. Если бы пилленверфер продержался чуть дольше, если бы испускал пузырьки еще пять минут, Краузе обстрелял бы его глубинными бомбами, а потом вернулся и обстрелял снова, тратя время и боезапас на обманку. Его подозрения до того, как контакт исчез, не избавляли от этой необходимости. – Лево руля. Курс ноль-восемь-ноль, – отрывисто бросил он, потом спросил в переговорную трубу: – Где конвой? – Ближайшее судно на пеленге ноль-восемь-девять, дистанция четыре мили. – Очень хорошо. – На румбе ноль-восемь-ноль. – Очень хорошо. Надо приблизиться к левой колонне конвоя и еще раз пройти в его кильватере. – Доложите, когда останется одна миля дистанции. – Есть, сэр. По всему кораблю происходило движение, призрачные фигуры вступали в рубку. Менялась вахта. Двадцать ноль-ноль. Он не заметил, как пролетело время. Пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел, и как стража в ночи[30]. Фигура рядом с ним заговорила голосом Харбатта и почти невидимо отдала честь. Среда. Предполуночная вахта – 20:00–24:00 – Докладываю о смене с вахты, сэр. Курс ноль-восемь-ноль. Ход назначенный, двенадцать узлов. Готовность номер два. Неисполненных приказов нет. – Кто заступил на вахту? – Карлинг, сэр. – Очень хорошо. Пойдите поспите, пока есть такая возможность, мистер Харбатт. – Есть, сэр. – Мистер Карлинг! – Сэр! Надо объяснить Карлингу тактическую ситуацию на случай, если он не успел сам сложить ясную картину из сведений, полученных в штурманской по пути на мостик; надо сообщить нынешнее положение и курс подлодки и план вновь ее перехватить. Если потребуется слишком много решений одновременно, управление придется передать Карлингу. А если его, Краузе, свалит сердечный приступ или шальная пуля, Карлинг временно останется во главе корабля. – Вы поняли? – спросил Краузе. Он постарался изложить все максимально простыми и ясными фразами. – Да, сэр. Впрочем, уверенности в голосе Карлинга не слышалось, и кровожадного азарта тоже. Быть может, Карлинг в эту самую минуту сожалел, что пошел на флот. Что же, есть хорошие офицеры, а есть плохие. Зато каким облегчением было услышать следующим рапорт Чарли Коула! – На вахте третье и четвертое отделение, сэр. Их всех накормили, а первое и второе отделение накормят сейчас. – Спасибо, коммандер. Вы проследите, чтобы они потом могли отдохнуть? – Есть, сэр. А как вы сами, сэр? – Я пока не устал. Не могу сейчас уйти с мостика. Но матросы нужны мне с двенадцати до четырех свежими. Отдых первого и второго отделения был прерван боевой тревогой; теперь им всем надо по возможности поспать. – Я за этим прослежу, сэр. Но многие не угомонятся, если их не заставить. – Заставьте их, Чарли. – Постараюсь, сэр. – И сами вздремните. – Постараюсь, сэр. – Очень хорошо, спасибо, коммандер. – Вам спасибо, сэр. Краузе всмотрелся в циферблат часов. Уже больше пятнадцати минут, как они повернули от пилленверфера; то место осталось в трех с лишним милях позади, но разрыв с конвоем сократился меньше чем на милю. А ему самому вновь остро требовалось в гальюн. Теперь, когда эта мысль пришла в голову, он не мог больше терпеть. – Мистер Карлинг, примите управление. – Есть, сэр. Краузе надел красные очки, торопливо сбежал по трапу и отодвинул стеклотканевую занавеску. Поскольку глаза полностью привыкли к темноте, им не пришлось привыкать заново. Он ощупью нашел вход в гальюн и почти сразу услышал звонок переговорной трубы. – Капитан, сэр! Эхосигнал на радаре, сэр! Карлинг говорил так взволнованно и громко, что Краузе услышал даже в гальюне. Промедление было неизбежно; прошло, наверное, не меньше минуты, прежде чем Краузе снова вбежал в рубку. Первым делом он вызвал штурманскую: – Капитан слушает. – Эхосигнал на пеленге два-один-девять. Дистанция восемь тысяч. – Очень хорошо. Мистер Карлинг, я принимаю управление. Какой курс? – Ноль-восемь-ноль. – Право на борт. Курс один-семь-ноль. Следующий раз поворачивайте к цели, мистер Карлинг. – Есть, сэр. Карлинг потерял время, идя курсом, уводящим прочь от подлодки. Нельзя было уходить вниз, поручив управление Карлингу. – На румбе один-семь-ноль. – Очень хорошо. – Эхосигнал на пеленге два-один-восемь… два-один-семь. Дистанция семь-восемь-ноль-ноль. Расстояние быстро сокращается, но пеленг смещается. Подлодка идет поперек курса «Килинга», пытаясь снова догнать конвой. Все как он и ожидал. Сбросив пилленверфер, она, видимо, сменила курс градусов на двенадцать вправо и всплыла, как только ее капитан счел себя в безопасности. До нее четыре мили. При последней встрече «Килинг» был справа по носу подлодки. Небольшая перекладка руля, и он смог настичь ее и зайти слева. Однако его заметили, и она успела погрузиться. Теперь лучше зайти сзади. Впередсмотрящий на корме может быть не таким зорким. Опасно пропускать ее между собой и конвоем, но это может принести результат. Сейчас она в четырех милях. – Эхосигнал на пеленге два-один-шесть. Дистанция семь-пять-ноль-ноль. Надо было решить тригонометрическую задачу. Краузе закрыл глаза – даже в темноте это помогало сосредоточиться. Выслушал следующие пеленг и дистанцию. В штурманской решили бы задачу за него, но только если объяснить, что́ он хочет. Это заняло бы время, и его все равно могли бы недопонять. После следующих пеленга и дистанции Краузе решился. Он позволит ей зайти чуть дальше границы безопасной области.