– На румбе один-девять-ноль. – Очень хорошо. – Локатор докладывает контакт на пеленге один-восемь-ноль, дистанция тысяча сто ярдов. Десять градусов влево? Подозрительно. Впрочем, если бы гидроакустик одновременно доложил о доплеровском эффекте, было бы еще подозрительнее. Ждать. Ждать. – Локатор докладывает контакт на пеленге один-семь-пять, дистанция тысяча двести ярдов. Вот оно. Немец поворачивает прочь. Последняя команда была не просто ненужной – Краузе потерял время и увеличил разрыв. Он ощутил досаду на себя, но это чувство сразу прошло. Насколько сильно повернет лодка? Поворачивать за ней или упредить? – Лево руля. Курс один-семь-пять. – В рацию: – Контакт поворачивает. Я поворачиваю влево. – Вас понял, сэр. – Контакт на пеленге один-семь-два, дистанция тысяча двести ярдов. Ждать. Ждать. Ждать. – Контакт на пеленге один-шесть-шесть, дистанция постоянная тысяча двести ярдов. Значит, она поворачивает кругом и очень медленно. – Лево на борт. Курс один-пять-пять. – В рацию: – Я все еще поворачиваю влево. – Вас понял, сэр. – Локатор докладывает контакт прямо по курсу, дистанция тысяча. Он отыграл очко. Сократил разрыв на двести ярдов, и цель по-прежнему прямо по курсу. Надо развить успех, еще раз упредить подлодку. – Лево на борт. Курс один-четыре-ноль. Они продолжали кружить, приближаясь к точке равновесия. – Дикки – Джорджу! Дикки – Джорджу! Контакт, сэр. Пеленг ноль-шесть-четыре, дистанция тысяча. – Давайте на него. Крыса увернулась от одного терьера и бежала прямо в пасть другому. Жаль, что оба терьера практически беззубые. Краузе смотрел, как «Додж» лег на новый курс, затем чуть повернул раз и другой вслед за подлодкой. Думать надо было быстро. Через сто восемьдесят секунд на теперешних курсах корабли столкнутся. Долгие секунды в охоте на подводную лодку, отчаянно короткие, когда под прямым углом сходишься с другим кораблем. Надо уступить дорогу, причем так, чтобы оказаться в наиболее выгодной позиции, если атака «Доджа» не достигнет цели. – Право на борт. Курс ноль-восемь-пять. Идите прежним курсом, Дикки. Я поворачиваю вправо. – Вас понял, сэр. И вновь долгие секунды, когда можно только наблюдать, побежит ли крыса в зубы другому терьеру или вновь увернется, слушать пеленги по локатору, решать, оптимален ли нынешний курс. «Додж» все еще поворачивал вправо. Пора ли снова повернуть влево? – На румбе ноль-восемь-пять. – Торпеды! – крикнул телефонист. Секунда на раздумье. Корма подлодки указывала точно на правый траверз «Килинга», а нос, насколько Краузе мог судить, не был повернут к «Доджу». «Додж» далеко, «Килинг» близко. Немец знает, что «Килинг» рядом, а о приближении «Доджа», возможно, не знает. Клинки сошлись. Одна секунда – одна десятая секунды – на раздумье. Торпеды выпущены по «Килингу». – Право на борт. Курс один-семь-ноль. Поворот на угол чуть меньше прямого. Торпеды выпущены так, чтобы пройти чуть впереди нынешней позиции эсминца; с учетом продвижения он будет сейчас почти параллельно их курсу. – Все машины вперед самый полный! – Торпеды приближаются! – сказал телефонист. – Докладывайте, как вас учили, – рявкнул Краузе. – Повторите. – Локатор докладывает, торпеды приближаются, – запинаясь, выговорил телефонист. Абсолютно необходимо, чтобы телефонисты рапортовали по форме, иначе начнется хаос. – На румбе один-семь-ноль, – сообщил рулевой. – Очень хорошо. Теперь можно подойти к рации, которая требовала его внимания. – По вам выпущены торпеды, сэр! – взволнованно произнес канадский голос. – Я вижу, вы повернули. – Да. – Удачи, сэр. Пожелание удачи человеку, который может погибнуть через десять секунд. Пожелание удачи кораблю, который вскоре может вспыхнуть огнем или пойти на дно. Краузе сделал лучшее, что мог, – развернул корабль параллельно курсу торпед. По команде «самый полный ход» винты «Килинга» принялись вращаться еще быстрее, преодолевая инерцию корабля, – это может отклонить движущиеся на них торпеды, особенно если те были выпущены в расчете на неглубокую осадку эсминца. В любом случае ускоренное вращение винтов уведет «Килинг» на несколько ярдов дальше от точки, в которую целила подлодка, а каждый ярд, каждый фут на счету. Даже дюйм может определить разницу между жизнью и смертью, хотя, конечно, важны не жизнь или смерть сами по себе, а победа или поражение. – Локатор докладывает, сигналы неразборчивы, сэр, – сказал телефонист. – Очень хорошо. – Торпеда по правому борту! – Кормовой впередсмотрящий докладывает… – Торпеда слева! Впередсмотрящие кричали, телефонисты говорили. Краузе одним прыжком оказался на правом крыле мостика. Вдоль борта «Килинга» на расстоянии меньше десяти ярдов тянулся невыразимо угрожающий след. По счастью, то была торпеда старого типа, без самонаводящихся устройств, которые, по слухам, начали выпускать немцы. – Другая прошла вон там, сэр, – сообщил впередсмотрящий левого крыла мостика, неопределенно показывая рукой. – Насколько далеко? – В добрых ста футах, сэр. – Очень хорошо. Обратно в рубку. – Все машины вперед полный. Лево на борт. Курс ноль-восемь-пять. С начала тревоги прошло сорок секунд. Сорок долгих секунд, и в это время он проявил преступную халатность: не смотрел на «Додж», который продолжал поворачивать. У него замечательно маленький радиус циркуляции. Он маневреннее «Виктора», значительно маневреннее «Килинга». На этих сторожевиках страшно неудобно жить из-за тесноты, одна торпеда может разнести их на куски, и все равно они – отличное противолодочное средство. Сейчас «Додж» заходил на новый круг. До чего же приятно, наверное, управлять кораблем, который способен развернуться внутри циркуляции подлодки. Пора была двинуться к наиболее вероятной точке пересечения. – Лево руля. Курс ноль-два-ноль. Поворот и даже полминуты самым полным ходом сильно увеличили разрыв. – Дикки – Джорджу. Он прямо впереди нас. Скоро сбросим бомбу. – Очень хорошо. – Рад, что они по вам промахнулись. Очень рад. – Спасибо. – Мы снова поворачиваем вправо. – Очень хорошо. Краузе повернулся к рулевому. – Лево руля. Курс три-три-ноль. Конвой был чересчур близко. Скоро акустик начнет жаловаться на помехи. Новый противник – опасный человек, не жалеет торпед. Надо быть очень осторожным и не поворачиваться к нему боком надолго, что значительно усложнит маневрирование. Зато теперь у немца на две торпеды меньше – он на десять процентов менее опасен для каравана. В Лорьяне – если, конечно, он доживет до возвращения на базу – Дёниц может устроить ему выволочку за напрасно потраченные торпеды. Может спросить, почему тот не выпустил целую серию или зачем вообще тратил боеприпас на маневренный быстрый корабль с неглубокой осадкой. Разумно ли тратить торпеды на корабли охранения – сложный вопрос для немцев. Глупая и в то же время заманчивая мысль: спровоцировать противника, чтобы тот израсходовал все свои торпеды. Нет, мысль не просто пустая, но и вредная: из оставшихся восемнадцати торпед хоть одна да попала бы в цель. Это какое-то помрачение рассудка, что она вообще пришла ему в голову. Может быть, от переутомления. – Дикки – Джорджу. Сбрасываем бомбу. – Очень хорошо. Иду наперехват. Право руля. Курс один-один-ноль. Одинокий водяной столб в кильватере «Доджа». Всего одна бомба, но и она на время оглушила локатор канадцев. – Локатор докладывает подводный взрыв, сэр.