ненасытных… саморазрушительных… самоуничтожительных… жадных… унылых… подлых… узколобых… губительных… жестоких… пассивных… неадекватных… шумных… бесцельных… фальшивых… обитателей, негодующих и истребляющих, пользующихся и увядающих, оставляя после себя только еще больше дерьма. Все они останутся в прошлом благодаря этой бомбе. Она порежет их на куски, а ужас и ненависть превратят их тела в кружевные трупы. Мир снова станет благословенно пустым, в нем появится место для возвращения истинного. Больше никаких лишних ножниц в коробке. Никаких унылых жизней, отнимающих ресурсы у тех, кто приносит пользу. Однако бомба работала очень медленно. Она оказалась в ловушке серебряного шара Брайда. Маленькая сфера, все еще покачиваясь, лежала на полу рядом с лестницей, с которой скатилась. Джордан Хеннесси – сон, а не сновидец, проснувшаяся сразу после пробуждения силовой линии, обрела прежнюю прыть и теперь металась у двери. Странные стальные предметы, уложенные вдоль стен, заголосили: бомба, бомба, бомба, собираясь взорваться, как только до них долетят осколки кошмарной бомбы Натана. Поэтому Джордан начала вытаскивать людей из здания и относить их подальше от взрывчатки. Сначала Адама, который по-прежнему оставался без сознания. Она схватила его за подмышки и поволокла вниз по лестнице, мимо строительных лесов, закрытых пленкой, и дальше по тротуару. Затем Хеннесси, которая уже не спала, но все еще оставалась парализованной из-за какой-то присненной грезы. Наконец она добралась до Ронана Линча, но засомневалась, стоит ли его будить и мешать его грезам. Он собирался просыпаться? Возможно, именно сейчас он создает средство для устранения медленной бомбы Натана; не помешает ли она, потревожив его? Джордан не знала правил невидимой битвы за их жизни, развернувшейся сейчас в мире снов. Ошеломленный, заторможенный Натан медленно поднялся и сел; он уже отошел от сонного паралича из-за присненной бомбы. Но все еще не мог нормально двигаться. Подобно своей бомбе, он угодил в ловушку коварного, замедляющего время шара Брайда. Не сводя глаз с Ронана, Натан потянулся за пистолетом. Но, прежде чем он успел обхватить оружие пальцами, на полу рядом с Джордан раздался негромкий хлопок. Фарух-Лейн, лежавшая на боку в луже собственной крови, застрелила Натана. И упала обратно на спину. Джордан не заметила ее сразу, не знала, что она жива. В тот момент, когда она вытаскивала Кармен из здания, шар Брайда наконец истощился. Бомба вырвалась на свободу. Бомба Бомба Бомба Бомба Здание содрогнулось от взрыва. Конец света больше не приближался. Он уже наступил. И вдруг появился огонь. 51 Ронан был парализован, как всегда после удачного сна. Как и на протяжении последних недель, он парил над своим телом, глядя на него сверху вниз. Его тело лежало на полу фойе в модном клубе «Шарлотт»; присненная маска, помогавшая ему мгновенно погружаться в сон, соскользнув, упала рядом на паркет. Сейчас он выглядел иначе, нежели когда лежал в коридоре. Там он казался заброшенным, пыльным, замершим в ожидании. Этот Ронан Линч выглядел могущественным даже в сонном параличе. В его немигающем взгляде горела неистовая решимость. Он не мог шелохнуться, но никому не пришло бы в голову принять его за труп. Ронан Линч, парящий над Ронаном Линчем, взглянул вниз и подумал: Вот и правильно. Кругом бушевало пламя. Самая впечатляющая из всех присненных им грез. Он смог наяву достичь моря магнитов, чтобы пробудить силовую линию. Однако отправившись во сне за огнем, Ронан зашел гораздо дальше, чем когда-либо прежде. Ему показалось, что даже Грейуорен никогда не погружался так глубоко в тот мир, где Ронан позаимствовал энергию, необходимую для создания такой сложной грезы, как этот огонь. Совершить подобное путешествие, одновременно удерживая в голове идею пожара, стало бы непосильной задачей для одного сновидца. Пламя должно было обладать могуществом, но при этом не спалить Бостон дотла. Пожирать бомбы, но не стены. Поглотить каждую частичку взрыва новейшей бомбы Натана, но не чувства людей, которых оно коснется. Не трогать кожу, деревья и острые предметы, не являющиеся частями бомбы. Оно должно было пожирать только бомбу, словно она единственное, что может утолить его голод. И, поглотив ее, огонь должен был успокоиться. Пожар должен был погаснуть. Нельзя допустить, чтобы он вырвался на волю, захватил весь мир и уничтожил все живое. Независимо от того, насколько страдает Ронан из-за измученного, опустевшего тела Адама; независимо от того, какую боль ему причиняют воспоминания о прекрасной улыбке Мэтью; независимо от чувств, которые породили в нем слова Диклана: «Будь опасным». Ронан изо всех сил пытался удержать замысел огня, пока черпал необходимую энергию из недр другого мира. Как вдруг он понял, что вокруг собрались обитающие здесь сущности и с любопытством за ним наблюдают. Те, кто никогда не преодолевал темное море пустоты, чтобы проявиться на другой стороне. Те, кто лишь с грустью смотрел сквозь магниты и тосковал по месту, где никогда не бывал. Грейуорен зарычал на них: – Неужели вы не хотите, чтобы они выжили? Когда Ронан прокладывал обратный путь, вокруг искрилась энергия, а стайка сущностей не переставала ему напоминать, от чего огонь должен был избавить и что он должен был пощадить. Они добавили свое любопытство, тоску и любовь к миру, который видели лишь мельком, и помогли Ронану воплотить все это в грезу, появившуюся посреди фойе клуба «Шарлотт». Огонь казался непосильной задачей для одного сновидца. Но теперь эта греза принадлежала не только Ронану. Таков был огонь, поглотивший бомбу Натана Фарух-Лейна. Пожирать, пожирать. Он сожрал ужас. Настолько он был голоден. Пожирать, пожирать. Съел бомбы, выстроившиеся вдоль стен. И все равно остался голодным. Пожирать, пожирать. Съел острые мерзкие лезвия из сердца бомбы. Ему никогда не насытиться. Пожирать, пожирать. Он съел ненависть. Пожирать, пожирать. Огонь погас. 52