Как он мог все это забыть? Что еще ему предстоит вспомнить? Ронан Линч чувствовал себя темным коридором, который неспешно, дюйм за дюймом освещал свет. Он обратил свой взор на живительные магниты, ярко сияющие в темноте. Раньше его вело любопытство. Бесцельно. Теперь же он точно знал, что искал. Диклан, Мэтью, Ронан. Братья Линч. Парковка, покрытая коркой грязного льда. Автомобили, заляпанные брызгами соли. Голые кроны декоративных деревьев. Низкое плоское здание, окруженное чахлым кустарником. Поздняя зима или ранняя весна. Ронан не мог с уверенностью сказать, сколько времени потратил, перебирая живительные магниты; время в бесконечном море текло иначе. Поначалу поиск шел мучительно медленно, но постепенно становилось все легче. И теперь он мог пожинать плоды своего труда: его сознание медленно вливалось в воздух парковки, где он мельком увидел две знакомые фигуры, направляющиеся к раздвижным дверям здания. На шее одной из них висел живительный магнит – подвеска в форме лебедя. Не самый мощный экземпляр из всех, в которых успел побывать Ронан, но достаточно сильный. По крайней мере, сильный настолько, чтобы Ронан мог чувствовать себя вполне комфортно под ярким солнцем Новой Англии и следовать за вещицей, словно привидение. Он не ощущал, тепло или холодно на улице, но мог улавливать информацию иного рода, для сбора которой его нынешняя форма подходила идеально. Он различал гул линий электропередачи в нескольких ярдах от себя. Ощущал, как в милях отсюда бушует океан. И чувствовал странную мертвенность в атмосфере; не предмет, а скорее пространство, где раньше этот предмет находился. Отсутствие энергии силовой линии. Ронан проплыл по воздуху вслед за Дикланом и Мэтью, вошедшими в двери невысокого здания. Его потряс вид братьев. Мэтью выглядел старше, намного старше, чем тот долговязый старшеклассник, каким он его помнил. Угрюмое выражение лица младшего брата смягчала лишь копна золотистых кудрей, аккуратно уложенных на его голове. А вот Диклан показался ему гораздо моложе, чем Ронан помнил. Обычный парень лет двадцати, выглядящий старше из-за дорогого костюма и сдержанных манер. Диклан совершил что-то ужасное по отношению к Ронану, да? Название поступка внезапно вспыхнуло в его голове, хотя подробности по-прежнему оставались загадкой. Предательство. Злился ли Ронан на брата? Все казалось таким далеким. Возможно, гнев придет позже. Оказавшись внутри, Диклан и Мэтью прошли мимо рядов инвалидных колясок и пустующих кресел, зарегистрировались у женщины за окошком из плексигласа, а затем проследовали за массивную широкую дверь. С противоположной стороны коридор занимали носилки и прочие медицинские приспособления. Его слух улавливал противное жужжание флуоресцентных ламп. С первого взгляда обстановка напоминала ветеринарную клинику или больницу, одно из тех заведений, в которых пол моют чаще, чем где-либо еще. Однако, похоже, это место не было ни тем, ни другим. Ронан по-прежнему не понимал, что его братья здесь делают. Мэтью тоже выглядел озадаченным. – Зачем мы сюда пришли? Здесь воняет, как от старой коробки из-под сока. Диклан, не сбавляя шага, направился к лифту в конце коридора. – Тебе стоило сказать Джордан, – посетовал Мэтью. – Мэтью, пожалуйста, не сейчас, – ответил Диклан. Лифт доставил их на второй этаж, столь же безлюдный, как и первый. Возле комнаты под номером 204 Диклан с загадочным видом сверился с поздравительной открыткой и набрал на клавиатуре 4314. Замок с лязгом открылся. Старший Линч вел себя настолько непринужденно, что только когда он шикнул на Мэтью «поторапливайся», Ронан понял, что они совершают что-то противозаконное. Дверь, снова лязгнув, захлопнулась за их спинами. В палате 204 царил полумрак, свет проникал сюда лишь из-под медицинских шкафов, выстроившихся у стены. Комнату разделяла занавеска. С ближайшей ко входу стороны стояла аккуратно застеленная кровать для медсестер. И хотя то, что находилось за занавесом, оставалось скрыто от глаз, Ронан его почувствовал. Нечто в этой комнате с мучительным голодом тянулось к живительному магниту Мэтью. Мальчик беспокойно заерзал. Диклан нашел выключатель. Флуоресцентные лампы ожили, когда он отдернул занавеску, открывая взорам… – Это… – прошептал Мэтью, – Брайд? Воспоминания обрушились как лавина. Казалось, чем больше Ронан вспоминал, тем сильнее давил груз прежней жизни. Наваливался на него. Брайд, наставник Ронана, тот, кто отыскал Ронана и Хеннесси и возглавил их разрушительную кампанию по укреплению силовых линий, тот, кто познакомил их с другими сновидцами, жаждущими обрести надежду. Присненный сновидец, имеющий план. Брайд, лежащий на больничной койке, казался таким ничтожным. Покрытым пылью. Его лодыжки и запястья привязали к поручням кровати, на спинке которой висел пластиковый файл с документами, словно лежащий здесь человек был товаром, выставленным на продажу, или трупом, ожидающим вскрытия. Однако он не умер. Он просто спал. Мэтью уставился на мужчину. – Почему он привязан к кровати? – Его арестовали. Он пытался украсть картину. Ронана охватило раскаяние. Как и прежде, сильная эмоция почти выбросила его обратно в море пустоты, но, приложив усилия, он уцепился за развернувшуюся перед ним сцену. Лучше быть здесь, испытывая это отвратительное чувство, чем снова оказаться в кромешной тьме, не чувствуя ничего. – Эй, Дикло! – встревоженно воскликнул Мэтью. Брайд открыл глаза. – Отлично, – произнес старший Линч. Брайд даже не взглянул в их сторону. Он сосредоточил внимание на неровной поверхности потолка. Его горло дрогнуло, когда мужчина сглотнул. Он казался абсолютно поверженным. Диклан склонился над Брайдом. Голос Линча оставался бесстрастным, но его взгляд метал молнии. – Я буду краток, поскольку не желаю тратить больше энергии магнита, чем потребуется для того, чтобы ты, кусок дерьма, не заснул. Где Хеннесси? Брайд лишь слегка покачал головой. – Этого мало, – сказал Диклан. – Придется довольствоваться этим. Она бросила нас в розовом саду. Ронан вспомнил, что она фактически сбежала от них тем вечером. Они попрощались позже, во сне. Хеннесси обвела вокруг пальца и Ронана, и Брайда, приснив шар, который отключил силовую линию. Она понимала, что из-за ее поступка Джордан заснет, а Ронан и вовсе может погибнуть. Но все равно пошла на это. Злился ли он теперь? Нет, все по-прежнему казалось очень далеким. – Вопрос номер два, – потребовал Диклан. – Что случилось с Ронаном? – Очевидно, вам ничего о нем неизвестно, – ответил Брайд. – Ты можешь играть в эти игры с Ронаном, но со мной этот номер не пройдет, – отчеканил Диклан. – Он был рядом с тобой всего несколько месяцев. Со мной почти всю жизнь. Я провел свое детство, пытаясь оградить его от опасности. А что сделал ты? Разрушил его жизнь. Уничтожил все, чего он смог добиться. – Ответь мне, старший брат, – сказал Брайд. – Ты пытался уберечь его от опасности или не позволить ему стать опасным? Мэтью перевел взгляд с Брайда на Диклана и обратно. – Ты ничего не знаешь о Ронане, кроме того, что он сам вложил в твою голову, – ответил Диклан. Брайд оскалил зубы в легкой ухмылке. – Тогда скажи мне, что значит: «Грейуорен». Слово повисло в воздухе. Грейуорен. Ронан стал ближе к разгадке этого слова, чем когда-либо прежде. Что-то в этом огромном пространстве, в том, чтобы смотреть на мир через живительные магниты… – Спираль сужается, закручиваясь, как раковина улитки, но в игре еще остались свободные квадраты для прыжка. Прыжок, прыжок, прыжок, и ты в центре. Эта игра… – Брайд замолчал, скривив губы, от чего его лицо приняло несчастное выражение. Отвернувшись, он прошептал: – Даже свет здесь издает шум. Мэтью часто заморгал. Его глаза заблестели. – Диклан, – хныкнул он. Сложно сказать, расстроило его, что Брайд забирает энергию его магнита, или что мужчина на больничной койке выглядит таким опустошенным. В конце концов, у него было столько же общего с Брайдом, как и с Дикланом. – Ответь мне, Брайд, – потребовал Диклан. – Не говори загадками. Что не так с Ронаном? – Все просто. Он намного сложнее устроен, чем я. Что от меня требовалось? Сделать все это стоящим для него. А что должен был сделать он? Гораздо больше. – Брайд взглянул на Мэтью. – Что ты чувствуешь? – Я хочу домой, – прошептал мальчик старшему брату. Прости, – сказал Ронан сновидцу, привязанному к кровати, но его голос по-прежнему никто не слышал. – Я ничего не чувствую, – проговорил Брайд. Свет погас. Диклан отвернулся, не проронив больше ни слова. Когда дверной замок снова лязгнул, закрывшись за спинами братьев Линч, Брайд сглотнул и уставился в темный потолок. Ронан не хотел оставлять бывшего наставника здесь в одиночестве. Он начинал понимать, что, создав Брайда, обрек его на жизнь в аду, в мире, который он был призван ненавидеть. Ронан не наделил его ни толикой оптимизма, ни элементарным умением радоваться. Так что Брайду предстояло самостоятельно научиться испытывать счастье, уже оказавшись наяву. Впрочем, вряд ли он чему-либо научится, запертый в палате и привязанный к кровати. Ронана вытолкнуло из комнаты ровно в тот момент, когда Брайд заснул.