Отец Кейси делает шаг влево, спиной ко мне, его нога находится в опасной близости от шеи Кейси. – Я потратил слишком много времени, пытаясь защитить твою шкуру. Должен был вывести тебя куда– нибудь и застрелить, как плохую собаку, когда у меня был шанс. Он поднимает лопату, на этот раз прицеливаясь к голове Кейси. – Лучше поздно, чем никогда. Я не раздумываю. Или, может быть, я думаю, что приняла решение, что мне всё равно. Я атакую, погружая нож в спину отца Кейси. Он опускает лопату, но не превращается в дым, или с воем не возвращается обратно в землю. Я прохожу сквозь него, как если бы он был проекцией. Иллюзией. Я вонзаю этот нож прямо в настоящие мышцы – прямо в мясо – клиновидное лезвие между двух ребер. Тёплая кровь стекает по рукоятке. Он выгибает спину и падает на колени. Подонок пытается поднять лопату, как будто не был выведен из строя. Я выхватываю лопату прежде, чем он сможет сделать это. Отец Кейси умер, и такой ситуации просто быть не может. Я позволяю логике взять надо мной верх. Осколки рукоятки впиваются в мою плоть, когда я размахиваюсь со всей силой. Лопата рикошетит в череп отца Кейси, и он падает вперёд, лицом погружаясь в грязь. Нож торчит из его спины. Пока я неподвижно стою, Кейси переворачивается, приподнимаясь на трясущихся руках, и ползёт к своему отцу. Рукоятка ножа опускается и поднимается с каждым вдохом. Вверх и вниз. Вверх и вниз. Я подстраиваюсь под отца Кейси. Вдох и выдох. Вверх и вниз. Кейси балансирует на коленях и хватает рукоятку ножа обеими руками, дергая её. Он позволяет ей упасть, на этот раз в другом месте. Его правая почка. Опять. Нижняя часть его позвоночника. Его шея. Его лопатка. Кейси кромсает и кромсает, кровь попадает на его лицо и одежду, когда вытаскивает рукоятку ножа. Он не останавливается, не тогда, когда его отец должен быть мёртв – снова – его спина не более чем рваная ткань, изуродованная кровью. Я падаю на колени, схватив забрызганную руку Кейси. Я называю его по имени снова и снова, поддев его пальцы, пока нож не падает на красную землю. Мы стоим, словно статуи, над трупом. Что я наделала? Я завершила цикл, вот что я сделала. Я убила, чтобы защитить. Но это не означает, что это правильно. Я доказала, что могу убивать снова. Они собираются убить меня сейчас. В любой момент. Я могу чувствовать, как сильно бьётся моё сердце. Оно знает, что это последний его шанс наделать шума. Я просто перестану существовать. Моё дыхание сотрясает тишину. Ничего не происходит. Кейси заводит его руку назад, ползёт в кусты, в которых я запуталась, и его начинает рвать. Его спина выгнута, как животное, когда выплевывает желчь изо рта. – Ты сделала только хуже. Он собирался убить меня. Это должен был быть конец. Теперь я должен сидеть и ждать, чтобы умереть. – Ты не знаешь этого. Он мрачно усмехается и садится. – После того, что я только что сделал, ты реально думаешь, что они позволят мне жить? Я доказал, что они правы. Я бы убил его ещё раз, если бы у меня был шанс. – Его голова запрокидывается назад. – Вы слышите? Вы можете покончить со мной сейчас! Я вздрогнула, когда его голос эхом разнесся по лесу. – Я помогала. По крайней мере, тебе не придется ждать смерти в полном одиночестве. Его лицо выражает поражение. – Почему... почему ты сделала это? Я открываю рот, но не могу подобрать слов, чтобы объяснить, что наблюдать за тем, как бил его отец, было намного хуже, чем смотреть на то, что случилось с Эрити. – Ты жив. Он нет. Если они решили убить тебя – хорошо, но это не означает, что я буду сидеть и ничего не делать. – Это тупой ответ. Я кладу ему ладонь на грудь. Он шипит под давлением. – Ты потерял свой рассудок, – говорю я. Его глаза смотрят на искалеченный труп. – Он виноват в этом. *** Восхождение на холм требует больше усилий от Кейси, чем от меня. Мыслями он где– то далеко. Он не разговаривает. Я держу свои пальцы переплетенными с его, когда вывожу его из долины. Он останавливается, плечи резко опускаются. Я крепче сжимаю его руку и обещаю: – Еще немного. – Я не могу. – Он использует мало усилий, чтобы дёрнуть меня назад, останавливая нас. – Зачем тратить время? Я должен остаться здесь и ждать, что меня прикончат. Я не могу подвергать этому всех в лагере.