Сначала она жонглирует сосновыми шишками. Она начинает с трех, обретая ритм. Затем просит Кейси вбросить другую, меняет ритм, и просит еще. Когда она жонглирует пятью, я прыгаю и ору, как будто уже пьяна. Когда Джас сбивается, все шишки падают на землю. Валери скрещивает руки на груди и говорит: – Круто. Я прежде была в цирке. Все мы стонем. Джас снова пытается, прежде чем кто– то из нас придумает хоть что– то, но на этот раз она использует свои гимнастические способности. – Кто– то хочет выыыыыыыпить, – ухмыляется Валери. Джас исполняет несколько сальто назад прямо на крутом берегу ручья, и каждый неправильный шаг может стоить ей падения в воду. В последний раз она делает оборот и садится на шпагат на земле. Кейси, Таннер и я аплодируем ей, ожидая ответа Валери. – Я не знаю, должна ли быть впечатлена или находится в ужасе, – говорит она прямо. Джас вскакивает. – Ох, перестань! Ты знаешь, как трудно это делать? – она топает ножкой. – Я бы хотела увидеть, как ты попробуешь! Кажется, Валери получает удовольствие от истерики Джас. Но не могу утверждать. Мы все следуем примеру Джас, а затем, по большей мере, сдаемся. Таннер пытается произвести на Валери впечатление нарисованными на земле логарифмами. Она угрожает бросить его в воду. Я стараюсь что– нибудь придумать, но возможности в лагере ограничены, и единственный талант, который у меня есть – это рисование. Даже если бы у меня были акриловые краски и холст, или даже моя натуральная краска, я бы, вероятно, довела Валери до слез. Наступает время ужина, а мы до сих пор не раскупорили бутылку. Кейси пробует попрошайничать. – Я буду готовить для тебя ужин в течение всей следующей недели! – Из моих консервов. – Я буду массировать тебе ноги? – Я не хочу парня, который будет массировать любую часть меня, но спасибо. Я стараюсь думать о самой веселой вечеринке, на которой когда– то была. Что там случилось. Это было летом, после окончания средней школы, сразу после того, как я потеряла девственность с Лиамом, и он выиграл в покер на раздевание, а я проиграла. Я встаю. Валери усмехается. – У Эвелин что– то есть для нас. Я серьезно киваю, поворачиваюсь и иду прямо к ручью, к ближайшему месту, где можно плавать. Джас визжит в ожидании. – Сними это! – вскрикивает Кейси. Я поворачиваюсь обратно к ним. – Не порть момент. Схватив подол футболки, я тяну его. Мгновенно раздаются аплодисменты, потому что я не ношу бюстгальтер. Я не могу сказать, кто именно кричит и аплодирует: все звуки смешались вместе. Я расстегиваю свои штаны и двигаю бедрами, чтобы изящно снять джинсы и нижнее белье. Я откидываю одежду прочь и убегаю, подпрыгивая. Первое, что я вижу, когда выхожу из ледяной воды, как Валери уходит с берега с моей одеждой. – Сучка! – Прости, Эв! – кричит она, когда садится у огня. – Но ты все упростила. – Я получила эту выпивку! – кричу я. – Ты не развлекла меня! Я плыву к берегу. Вода отступает, обнажая мою грудь, талию, бедра, а затем все остальное. Джас визжит и истерически смеется, прикрываясь рукой. Таннер смотрит сквозь пальцы. У Кейси отпадает челюсть. Я встаю рядом с огнем, одна рука на бедре, а другая протянута к Валери, ладонью вверх. – Сдавайся. Она протягивает мне бутылку. – Достойная игра, мой друг. Достойна игра. Обертка рвется, когда я кручу крышку. Я наслаждаюсь этим звуком. Я подношу бутылку ко рту, запрокидываю голову, оставаясь в позе Супермена, и делаю большой глоток. На вкус как лак для волос, моча и средство для пола. Когда я заканчиваю, обратно вставляю пробку. – Теперь отдай мне мою гребаную одежду. Одной бутылки на пятерых достаточно, чтобы мы все были навеселе. Рука Кейси вырисовывает небольшие узоры по моей спине, когда я сижу рядом с ним, делая последний глоток. Я отдаю бутылку ему. – Ты выглядишь поразительно, когда голая, – говорит он, делая глоток. – Разве?