Мы идем обратно в лагерь, рука об руку. Где– то глубоко внутри меня я чувствую себя уверенно, хотя не знаю почему. Я должна быть несчастной, вынуждая показывать свои сомнения насчет самой себя единственному человеку, о котором забочусь больше всего. Единственный человек, который, кажется, уважает мою темную сторону. Меган бы одобрила это, я знаю. Я чувствую, Кейси это все, что я потеряла. – Мне нужно в туалет, – он отпускает мою руку. – Встретимся в лагере. Я киваю и продолжаю идти вдоль ручья, когда он уходит. Солнце сядет через несколько часов, и свет освещает все под углом, тени растягиваются, чтобы ночью развлекаться. Поэтому сначала я не вижу Гордона, потому что весь противоположный берег погружен в темноту. Когда я замечаю его, то останавливаюсь и не издаю ни звука, заставляя себя быстро поверить в то, что вижу. Одна из рук Гордона прижимает Таннера к нему. Я кричу имя Кейси. Я напугана не так сильно, как должна была бы. Гнев сделал меня заложником – он думает, что в его руках все еще есть власть. У Таннера полностью отсутствующий взгляд. – Ты глупый, глупый парень, – кричу я. – Тратишь свое время на свои гребаные фантазии. Ты знаешь, что не можешь навредить ему. На лице Гордона появляется дьявольское выражение. Я не могу одновременно наблюдать за ним и здраво мыслить, поэтому фокусируюсь на Таннере. Что он делает? Он не может быть парализован страхом – не нападения на Гордона в пещере. Но его глаза не говорят мне ничего, кроме того факта, что он, возможно, сдался. Где Кейси? Валери, Джас – они должны были услышать мой крик. Но никто не пришел. – Сражайся с ним! – кричу я Таннеру. Я собиралась броситься в воду, чтобы самой сражаться с Гордоном, когда Таннер открывает рот. Но вместо слов из его рта вытекает кровь. Гордон отпускает его. Таннер падает на колени и плюхается вперед, из его спины торчит рукоятка ножа. Нет. Гордон делает взмах рукой перед собой и кланяется. – Я надеюсь, мое появление было забавным. Затем он убегает. Я бросаюсь к ручью, пробираясь против течения. На берегу я падаю вперед, цепляясь за траву, ползу, чтобы добраться до него. Лезвия растворяются в Передовом Центре. Это не что иное, как тщательно разработанная иллюзия. Я хватаюсь за рукоятку и рывком вытаскиваю нож. Из спины Таннера я вытаскиваю целое гладкое лезвие, которое покрыто кровью. Я не могу остановиться. Не могу не думать об этом парне, о теплой крови, которая течет из раны. Нет больше времени. Я вскакиваю на ноги и бегу. Мое тело горит. Пламя охватило всю меня, но съело оболочку. Я больше ничего не чувствую. Я была в таком состоянии только раз, когда необходимость убить полностью выпотрошила меня. Гордон медленный. Он добыча. Я настигну его прежде, чем он узнает, что я охочусь на него. Я перепрыгиваю через бревно и в середине прыжка дергаю его за волосы. Он падает на спину. За то короткое время, прежде чем я вонзаю в него нож, я вижу первый проблеск ужаса в его глазах. А затем он умирает. Он прекращает существовать. Все залито кровью. Его грудь, мои руки. Я чувствую ее везде, как она вытекает на траву и землю. Он ушел. – Эвелин! – кричит Кейси. – Забери меня, – я кричу, ни к кому не обращаясь. – Забери меня. Я готова умереть. – Эв! – это Валери. Она близко. Сразу трое из них толпятся вокруг меня, искаженные, размытые монстры. Они касаются меня, но я далеко. Кто– то плачет. Возможно, это я. Нет, это Джас. У меня сдают нервы. Я сжимаю руку в кулак и поднимаю его, но прежде чем успеваю ударить по мертвой груди Гордона, пальцы Кейси сжимаются вокруг моего запястья. – Ты ублюдок! – кричу я. – Ты гребаный кусок дерьма! Я борюсь с Кейси, пока силы не покидают меня, пока не осознаю, что сделала. Кого я убила, и кого убил он. Кейси лбом прижимается к задней части моей шеи и плачет. Я жду, пока он не затихает, прежде чем говорю хриплым голосом: – Передовой Центр теперь уничтожит меня. ГЛАВА 14 Таннер мертв. Гордон мертв. Передовой Центр богат пороками. Не призраками наших преступлений, а едкими пороками. Под зеленым небом мои руки кажутся черными. – Гордон заслуживает смерти, – говорит Кейси. Мы окружили тело Таннера. Валери перевернула его лицом верх, так, чтобы мы все могли попрощаться с ним. Я убираю челку со лба. Ничто за пределами моего разума не кажется реальным. – Вы знаете, что Передовой Центр не думал, что так произойдет, – говорит Валери. Вообще– то, я не знаю, о чем думал Передовой Центр. Оружие, как предполагалось, растворялось, когда владелец намеревался кого– то убить. Я думала, что Таннер собирался сделать это. Или, по крайней мере, мы не должны умирать от рук нашего резидента– психопата. Но с ним произошло наоборот. Он был всего лишь мальчишкой, мальчишкой, который извинялся за то, что сделал. Он не заслуживал смерти. Мои слезы падают на мертвое тело Таннера. Он не смотрит на окружающий мир, он больше похож на ребенка. Испуганного ребенка. – Иисус, – я прикрываю свой рот. Передовой Центр должен был убить Гордона после того, как тот показал свое намерение убить Таннера во второй день нашего пребывания здесь. Передовой Центр должен был убить меня. Мой голос эхом разносится по воздуху, но никакого ответа не следует. Ярость разгорается во мне, моя кровь буквально кипит. Где– то в глубине подсознания всплывает момент, когда Таннер спрашивал меня, как на эмоциональном уровне я связана с преступлением Кейси. Только тогда он сказал, что в нашем контракте есть пункт о неисправности Передового Центра. Отец Кейси бил лопатой Меган, но Меган возникла без наличия моего стола. Я вызвала Меган, когда увидела лопату Кейси, и, сделав это, заставила часть Передового Центра прекратить свое функционирование. – Что мы будем делать? Ждать? Мы будем сидеть, сложа руки, и ничего не делать? – плачет Джас. – Почему они не слышат нас? Почему не видят, что происходит? Я пытаюсь успокоить себя. – Я не знаю, но больше не можем здесь находиться. Мы должны заставить их услышать нас. Я рассказываю Кейси, Валери и Джас свой план. – Зеленая подсветка означает, что Центр неисправен, я уверена насчет этого, – доказываю я, когда вижу недоверие в их глазах. – Нам нужно выбраться отсюда прежде, чем кто– то еще умрет. – Но откуда ты знаешь, что, заставляя машину работать с неисправностями, мы привлечем их внимание? – спрашивает Валери. – Откуда ты знаешь, смотрят ли они? – Я не знаю, – смотрю вниз на Таннера. Мы должны были сделать нечто подобное несколько часов назад, когда небо все еще не меняло свой цвет. Я должна была почувствовать, что что– то не так. Каждый раз, когда я жду, люди умирают. Больше никакого ожидания. – Мы больше ничего не можем сделать, – продолжаю я. – Я не собираюсь сидеть здесь и ждать. Валери кивает в ответ. Я думаю, что правда в том, что мы больше не в безопасности. Было бы другое дело, если бы каждый был сам за себя, но мы в другом положении. Мы все были настолько глупы, что стали заботиться друг о друге. – Давайте сделаем это, – Валери оставляет поцелуй на губах Джас. – Я не…не могу, – говорит Джас.