Вижу, дико волнуется, сам бледный. – Все хорошо, Вика. Результат не важен. – Не важен, – лепечу пересохшими от частого поверхностного дыхания губами. Никита смотрит на меня хмуро, поэтому демонстративно вдыхаю и выдыхаю, пытаясь настроить себя на спокойную волну. Все трое забираемся в машину Марка. Он держит мою ладонь в своей, постоянно мягко сжимая. – Я тебя люблю, – выдыхаю шумно. В глазах слезы. Смахиваю их, отворачиваясь к окну. – Я тебя тоже, Вика. Тебя и нашего ребенка. Слышишь, нашего. – Слышу, – тянусь к нему, чтобы почувствовать его губы. Прижимаюсь, целуя глубоко и отчаянно. – Бля, ну я так женюсь, – раздается с заднего сиденья, – смотреть на вас без зависти невозможно. – Женись, женись, – Марк улыбается, разворачиваясь к другу, – только найди сначала ту самую. – Найду. Я ж красавчик, мне любая скажет да, – Никита вальяжно разводит руками. Подвисаю немного. Хорош мой доктор. – Вика, мне пора начинать ревновать? – Марк усмехается, заводя машину. – Нет, – отворачиваюсь. Смотрю в окно, и меня снова переключает. Пятьдесят на пятьдесят. Мы словно в рулетку играем с судьбой. От понимания, что увижу сейчас Артёма, нервы внутри натягиваются все сильнее. За тот месяц, что я провела без него, сумела многое увидеть в наших прошлых отношениях. Артём действительно как Кашпировский своего рода. Он всегда умел мягко меня направить туда, куда хотел. Играл на моих страхах, чувстве вины, полностью подстраивал под себя. Я глупая всего этого даже не видела. С его стороны это была не любовь, нет… Артём просто сразу понял, а потом я призналась ему сама, что отношений с мужчиной у меня не было никогда, что я стесняюсь, робею и все такое. Он увидел меня чистым листом и воспользовался этим, сделал из меня очень удобную для себя девушку и будущую жену. Наверное, если бы Оля не психанула, мы бы так и поженились, я стала его удобной женой, а он делал все, что хотел. Оли, Нади… кто там еще, о ком я не догадываюсь. Сами анализы все сдали неделю назад. Мы с Никитой приехали рано утром, Марк как смог вырваться с работы, когда был Артём, не знаю. Главное, что все образцы оказались у специалистов, тест проведен, конверты с результатами нас уже ждут. Мы ненадолго зависаем в пробке, я барабаню пальцами по колену, нервничаю. – Дыши, Вика, – Никита садится за мной и начинает массажировать мне плечи, – давай, а то мы сейчас развернемся, и ты на йогу поедешь успокаивать нервы. – Я дышу, – демонстративно громко вдыхаю и выдыхаю. Через пару минут мне это помогает. Там мы и едем до клиники. – Ну все, пошли, – Марк паркует машину рядом со входом, выскакивает на улицу и помогает выбраться мне. Прохладный осенний воздух забирается под мое расстегнутое пальто, заставляя поежиться. Все будет хорошо. Успокаиваю себя мысленно, как могу. У меня рядом Марк, мы вместе справимся. Ступеньки, просторный холл со ждущим нас администратором, лифт, коридор, кабинет с круглым столом и белыми стульями. Выдыхаю. Артем уже приехал, он сидит напротив, осунувшийся и напряженный. – Привет, – говорит тихо, глядя только на меня. – Да, привет, – киваю ему рассеянно. Марк молча отодвигает для меня стул и садится рядом. Никита с другой стороны. Мы ждем в тишине несколько минут, пока нам не приносят конверты и отдают мне в руки. Мну плотную ткань, чувствуя, как тошнота подкатывает к горлу, а по всему телу расползаются колючие мурашки. Перед глазами расплывается от подступивших слез, неверные пальцы с трудом рвут верхний конверт. Вглядываюсь в текст, выхватывая имя Артёма, сразу же вниз, где должны быть те самые цифры. Или ноль запятая ноль с хвостиком цифр или девяносто девять и девять. Никита сказал, что тест очень точный. – Двенадцать у Артема, – смаргиваю и растерянно смотрю на Никиту, – что это значит? Марк забирает второй конверт, разрывает его и разворачивает свой тест: – Девяносто девять, – он шумно выдыхает, смеется радостно. Бумага летит на стол, – Вика, он наш. Боже, малышка, – поцелуи Марка на моем лице, на шее, в волосах. Тепло его рук вокруг. В моей груди словно сдувается шар напряжения, становится легко и хочется парить. Марк отец. Я счастлива. Перехватываю взгляд Артёма, полный ярости. Отворачиваюсь, чтобы спрятаться у Марка на груди. Не хочу больше ничего общего иметь с бывшим женихом. Мне хочется скорее уйти и никогда не пересекаться с ним в будущем. – Одуреть, – Никита присвистывает. Оборачиваюсь на него, рассматривающего два теста в своих руках. – Что такое? Там есть ошибка? – во мне нарастает ужас. – Нет, как раз нет, – он ошалело смотрит сначала на Марка, потом на Артёма, – вы братья. – Нет, – глаза Марка округляются. – Да, судя по вот этим бумагам, точно да. – Там только двенадцать процентов, – растерянно смотрю на него. – У родных братьев и сестер ДНК совпадает только на пятьдесят процентов. У сводных где-то на двадцать-тридцать плюс минус. Но вот в этой бумаге указана степень родства твоему ребенку. У Артёма она тянет на дядюшку или дедушку. Если Артём не твой родственник, что ты отметаем, так ведь? – я киваю. – Значит, он дядя и брат Марка. В кабинете повисает напряженная тишина. Марк быстро моргает, он растерян и шокирован. Артём же расслабленно откидывается на стуле, смотрит на Марка с пренебрежением. По нему видно, что то, что сказал Никита, для него не новость. – Сюрприз, да? – усмехается хрипло. – Братья? – Марк все еще не верит. – Как это возможно? – Ну, если папочка трахается на стороне, то почему нет, – Артём поднимается. В глазах зажигаются мстительные огоньки. – Мой отец? – И мой… прикинь, – Артём мрачно смеется, – слишком рано получилось, но не критично, – он с сожалением смотрит на тесты. Я точно знаю, что отец Артёма совсем не участвовал в его жизни. Его мама призналась мне как-то, что родила для себя, и жалеет, что общения отца и сына так и не случилось. У Артёма отчим появился где-то в пятнадцать, они нормально общаются, но душевной близости между ними нет. Вот он источник ненависти и злости Артёма. Их с Марком отец. – Поэтому к Борисову пошел? – Марк напрягается. – Да, я ваш «Индастриал» разорю, а потом по кусочкам распродам, – Артём качнулся вперед, упершись ладонями в стол. В его глазах, направленных на Марка, натуральная ненависть. – Не ты. – Не суть кто. Главное, что старый мудак рыдать будет, когда то, что он создавал всю свою жизнь, по ветру развеется. И это сделаю я! – А я здесь при чем, Артём? – Марк крепче прижимает меня к себе. – Ну, братишка, – Артём развел руки, – с тобой было просто интересно играть. Ты, как котенок слепой, барахтался в своих страдашках, не понимая, за что… – он равнодушно повел плечами. – Думаю, тебе тоже было полезно узнать, что это такое, когда о тебя вытирают ноги. – А меня за что? – подаю голос тихо. Артём извратил и испортил все, что мог в свою угоду. Они же братья, а я с ними. О боже… И ребенок. Что вообще в Артёме человеческое есть? С кем я была рядом, за кого чуть замуж не вышла? – Вика, если бы ребенок был мой, я бы тебя забрал, – его лицо болезненно искажается. – Да пошел ты!!! – меня подрывает. В ушах будто битое стекло сыпется, под ногами моими хрустит. Забрал он! С братом поделился! Играл, словно с куклой на ниточках. Резко поднимаюсь на ноги, но в них слабость. Падаю в объятья Марка. – Уведи ее, – слышу, как он говорит Никите, – я сам дальше. Все, идите. – Вика, идем, – Никита подхватывает меня на руки. Я утыкаюсь ему в рубашку, когда слышу хрустящий звук двигающихся и ломающихся стульев. Мат Артёма и мат Марка в ответ. Их удары. Все стихает, когда дверь в кабинет за нами захлопывается. – Никита, Марк там остался, – рыдаю у него на груди. – Дыши, Вики. А мальчики пусть развлекутся. Им надо, давно копили, – он несет меня прочь от кабинета к лифту. – Куда мы? Я без Марка не поеду, – всхлипываю, пытаясь спрыгнуть с его рук. – Мы в комнату отдыха. Там подождем. Я тебе давление измерю, мы подышим. – А если Артём его покалечит? – Вика, ну что за детский сад. Сейчас охрана прибежит и разнимет. – Скорей бы. Никита спускает меня с рук в комнате отдыха. Тут несколько удобных плюшевых диванов, на один я сажусь, подобрав под себя ноги. Еще кофеварка и автомат со сладостями. Кусаю губы, наблюдая за насвистывающим себе под нос Никитой.