Мужчина ухмыльнулся, всем видом показывая, что от того, чего хочу я, ничего не зависит. Страх распространился по всему телу, заставляя похолодеть. В голове зазвенела тревожная сигнализация. В опасности не только я, но и наш с Марком малыш. Неверными движениям, стараясь не привлекать внимания к телефону в руках, жму на телефонную книгу и кнопку вызова. Смартфон кладу на стол экраном вниз. – Я требую объяснений! – Они обязательно будут, Виктория Сергеевна, – мужчина пересек белоснежный ковер, оставляя на нем грязные следы, и подошел ко мне вплотную. Высокий, с запахом дождя и прохладой. От него хотелось отстраниться. – Соберите вещи. Мужчины рассредоточились по квартире и исчезли из моего поля зрения. – Какие вещи? – понимаю, что больше не выдерживаю. Эти люди меня пугают. – Ваши, – его рука сомкнулась на моем локте. Он дернул меня, словно куклу, принуждая идти за собой.– Если вам нужна обувь – наденьте, иначе пойдете так. – Мне нужно поговорить с Марком. – Марк Давидович на работе, так что не будем беспокоить его по мелочам. – Это не мелочи, – шиплю сквозь зубы, – вы вломились в наш дом, хозяйничаете здесь! – Идем, – больше не слушая, мужчина поволок меня из квартиры, протесты и крик были проигнорированы. В коридоре и лифте нам не встретилось ни одного человека. Ногам в носках становилось все холоднее. – Он этого так не оставит, – посмотрела на мужчину с ненавистью. – Идем, – он выволок меня из лифта на подземной парковке и повел к машине. При очередной попытке вывернуться, заломил руку за спину и выкрутил до адской боли. У меня из глаз посыпались слезы. – Пустите!!! – Садись, – он пихнул меня на заднее сиденье ожидающей машины. – Спасибо, Артур, дальше мы сами, – скомандовал голос знакомый, но ниже и суше. Вскинув голову, я встретилась лицом к лицу с отцом Марка. – Вы с ума сошли! – цежу ему в лицо. – Нет, девочка. С ума сошла ты, если думала, что получится выскочить за моего сына и пристроить своего ублюдка, – он брезгливо поморщился. – Это наш с Марком ребенок, не смейте! – задыхаюсь от возмущения. – Ну да, именно поэтому пришлось делать ДНК-тест, чтобы определить счастливого папашу. Мой сын не женится на шалаве, ему нужна нормальная жена и семья, – он подался вперед, заставляя меня отпрянуть. – Слушай меня внимательно. Сейчас мы едем, и ты делаешь аборт, потом берешь деньги, которые я тебе даю, и уебываешь в свой Минск. Чтобы ни слуху, ни духу от тебя не было в Москве, ясно? – Я не буду делать аборт, – качаю головой. По щекам текут истерические слезы. – Сделаешь, – припечатывает Давид ледяным тоном. На переднее сиденье забирается Артур, который меня притащил сюда. В багажник закидывают два чемодана. – Едем. – Нет, вы меня не заставите. – Хватит ломать комедию, девочка, – Давид вынимает из кармана пухлый конверт. – Если думаешь, что выйдя замуж за Марка, получишь больше, то я тебя огорчу, большая часть финансов под моим контролем. Ты не получишь ничего. А Марк опомнится ведь, выкинет тебя, и тогда ты не получишь вообще ничего. – Марк не такой, как вы. Он так с собственным ребенком не поступит. – Заткнись. Я даже не успеваю отшатнуться, потому что не ожидаю удара. Щеку опаляет хлесткая пощечина, от которой мою голову откидывает к двери, и я ударяюсь о стекло щекой. На мгновение перед глазами становится черно. Оторопело смотрю, как Давид вытирает носовым платком свою руку. Касаюсь ладонью носа, откуда теплой струйкой сочится кровь. Смотрю на свою ладонь, и голова начинает кружиться, все тело наливается свинцовой тяжестью. – О боже. – Просто не зли, дрянь, – отец Марка поднимает с пола и швыряет мне на колени конверт с деньгами. – Стоит мне щелкнуть пальцами – и ты исчезнешь с лица земли, понятно? – Марк вас не простит, – шепчу сдавленно. – Марк не узнает. Моего мальчика ждет хорошее будущее… правильное. Такое, которого он заслуживает, – лицо Давида искажает хищная ухмылка, – а я помогу ему исправить ошибки. – Отпустите, – дергаю ручку. Я уже поняла, что от этого человека не стоит ждать пощады. Отец Марка – страшный человек. Но я хочу уйти! Я хочу выбраться! И я не хочу, чтобы моего малыша убивали. Я не дам! – Сколько еще? – уточняет Давид будничным тоном. В мою сторону не смотрит. – Минут двадцать, тут пробка, – так же отзывается Артур. Страшно, они словно живого человека во мне не видят. А они вообще сами люди? Я бессильно смотрю в окно, на котором застыло несколько капель моей крови. Никаких документов я не подпишу, я им не дамся просто так. Господи, помоги! – Приехали, – Артур глушит машину. Мы у трехэтажного здания медицинского центра, о котором я никогда не слышала, во внутреннем дворе ни души. – Ее документы и телефон у меня. Последний звонок был лечащему врачу. Вот и все, это конец. Я не видела, набрала Никите, не Марку. У него пациенты, обходы, он мог и не поднять. В прошлый раз только со второго раза дозвонилась. Что же мне делать? Мне никто не поможет. – Отлично, нас уже ждут. Набери, чтобы шли сюда. Передняя дверь хлопает. До меня доносится приглушенный голос Артура, который просит спуститься вниз как можно скорее. – Я никуда не пойду, – спихиваю конверт с деньгами с коленей. Он раскрывается, и деньги рассыпаются под моими ногами. – Хорошо, что спрашивать тебя никто не будет. – Выходи. – Нет, – упрямо мотаю головой, – ваш сын никогда вас не простит. – Заткнись! – рявкает на меня, багровея. Все мое тело трясет, глаза застилает пеленой. Дверь с моей стороны открывается и инстинктивно мне хочется отбиться от чужих рук. – Нет, не надо!!! Я не пойду! – Вика, все хорошо, – слышу голос Марка, – иди сюда. Цепляюсь за него, не веря в происходящее. Он появился. Здесь, успел! Вываливаюсь из машины, хватая ртом воздух. – Малышка моя, прости, – Марк белый, как полотно, осматривает меня. Касается пальцами разбитого лица, осматривает со всех сторон, видит босые ноги. – Сейчас мы поедем к Никите. – Марк, – Давид выбирается следом за мной, я от ужаса тесно впечатываюсь в Марка. Не хочу его видеть, мне хочется убежать. – Она тебя обманула. Этот ребенок не твой! – Неправда, – всхлипываю, цепляясь за его рубашку. – Он врет Марк, мы же вместе делали тест. – Они его подделали. Эта шлюха спелась с Артёмом, он ее подослал. Ты что не видишь очевидных вещей, сын? – Вижу, что ты выжил из ума, – Марк обнимает меня, прижимая к себе. Его голос звенит от возмущения и злости. – Ты ее ударил. Ты куда ее привез? Совсем рехнулся? – Она психовала и лезла ко мне, я просто ее успокоил. Чувствую, как каменеет тело Марка, как он двигается в сторону отца. В нем такая ярость, что обжигает даже меня. Давид заслужил, чтобы ему хорошенько вмазали. Я даже хочу это увидеть. Но только не Марк. – Марк, у меня живот тянет. Мне нужно к врачу, – выталкиваю из себя на одном дыхании. – Едем, все будет хорошо, Вика, – он переключается почти мгновенно. Подхватывает меня на руки и несет к своей машине. – Я пришлю тебе бумаги. Фотографии их встреч, – не успокаивается Давид. Дышит тяжело, на меня с ненавистью и злобой смотрит. – Оставь себе. Марк садит меня на переднее сиденье, помогая пристегнуться. В окно замечаю Артура рядом с передним колесом, он сел и вытирает ладонью разбитое лицо. Это Марк его? Марк закрывает за мной дверь и стремительно подходит к отцу. Не слышу, что он говорит, только вижу, как хватает Давида за грудки и толкает того к машине спиной. – Марк, – опускаю стекло, – поехали быстрее. Он еще секунду собирается с мыслями, сжимая руками лацканы пиджака Давида. – Я устраняюсь, отец. С Артёмом решай сам. Марк разворачивается спиной к отцу и спешит ко мне. Хлопает водительской дверью, на меня смотрит с тревогой. – Поехали, – шепчу ему, замечая, что Давид движется к нашей машине. Марк ударяет по газам, и мы с визгом разворачиваемся. Из клиники выбегают несколько крепких медбратьев с каталкой. Они растерянно смотрят вслед уезжающей машине и на Давида, оставшегося позади.