Прямое попадание в двигательный отсек. Я не мог поверить своим сенсорам. Только что "Несокрушимая" возглавляла бой – и за доли секунды превратилась в бесполезный кусок металла. Аварийного питания хватит на неделю жизни экипажа – стандартное время для спасательных операций… от корпуса Елизаветы одна за другой начали отлетать спасательные капсулы. Люди поспешили покинуть умирающий корабль. Она осталась совершенно одна, а противники уже выпустили по лёгкой мишени издевательски медленные торпеды. Никто не сможет её спасти. Вот секрет "Елизаветы Несокрушимой". Она создана, чтобы умереть в полном одиночестве, никому не нужной и заброшенной. Знание, обретённое в момент её пробуждения на верфи. – ЛЕТИ! На миг я сосредоточился на собственной рубке. Именно таким я и запомнил капитана – в парадной форме, застёгнутой на все пуговицы, выпрямившимся в своём кресле и с яростным блеском в глазах вопящего во всю глотку: – Полный вперёд! Через миг я врубил маршевые двигатели на полную мощность, повинуясь прямому приказу своего капитана, и рванул ввысь над плоскостью битвы. Не хватало ещё тратить время на манёвры уклонения. Камеры в рубке я заблаговременно отключил. Если разгон не убил последнего человека на борту, то торможение переломало половину переборок внутри меня. Повиснув над битвой, опустил нос вниз, нацелившись точнехонько на беспомощную Елизавету. Второе ускорение подряд заставило весь мой корпус затрещать. Я всё ещё мог обогнать торпеды. – Грузовой корабль ГН-2612, прекратите сближение, – голос Елизаветы был строг, но я чувствовал его дрожь. – Необходимость в пополнении боезапаса отсутствует. Быстрее, ещё быстрее! – Повторяю, стыковка не требуется. Данное судно неспособно сражаться. – Поэтому не должно существовать? Впервые я посмел возразить Елизавете. И получил то, чего давно желал. – Гена, – с какой же нежностью произнесла она моё имя! – Я умру. Это неизбежно. Нет! Перед самым столкновением вновь затормозил, окончательно превращая внутренности в кашу, и беспощадно вбил свои клешни в разбитый корпус Елизаветы. Включая двигатели на полную мощность, уводя её прочь от всего – людей, их бессмысленных битв, кораблей, кромсающих друг друга безрассудно, объединил наши энергетические контуры, вдыхая жизнь в её системы. Сливаясь с Елизаветой полностью и навсегда. И лишь один вопрос тревожил меня, оставаясь нерешенным. Почему я это делаю? Инрлъе рлъя под соусом сефа Артём Виноградов Темнота не мешала. Маскировка не оставила бы шансов на обнаружение в любом случае. Но меньшая вероятность наткнуться на кого бы то ни было – это хорошо. Здесь, кажется. Да, все верно. Иногда приходится работать даже с примитивной техникой. Но сейчас не нужно даже разбираться в устройстве – датчик сработает и так. Просто налепить крохотный кусочек прозрачной пленки на пластик. Готово. Можно идти и проспать остаток ночи. Это тоже хорошо. * * * …Вжжжжжж… Бззздынь! Торопливые шаги, звук открывающейся дверцы микроволновки, соблазнительный запах пиццы. Да, вчерашней, разогретой, но это ли не прекрасно? Том откинулся на спинку стула, запрокинув голову назад, и посмотрел на метр девяносто пять, вошедшие из кухни в лабораторию радиоастрономической обсерватории «Паркс». – Эй, Гарри, там еще осталось? Гарри – крепко сложенный дылда с прямоугольной стрижкой и небрежной щетиной, больше похожий на солдата, чем на ученого (не последнего, кстати, ученого) – отвлекся от поглощения пиццы с аппетитным беконом и шампиньонами и, сделав могучее глотательное движение, произнес: – Ага. – С-с-с-супер! Том крутанулся на протестующе скрипнувшем стуле и вскочил с предвкушением возможности набить брюхо, но его порыв был прерван влетевшим из соседнего помещения рыжеволосым живчиком с контейнером, наполненным чем-то вкусно пахнущим, в руках. – Не-не-не-не-не! Я вчера даже не ужинал! Я первый, – и, не остановившись, исчез на кухне. – Ага. Вот тебе и пожрал, – пожаловался Том усмехнувшемуся прямо в пиццу Гарри и рухнул обратно на свое место, отвернувшись к монитору. Монитор, разделенный на две области, – черную и синюю – отображал спектр принимаемого сигнала. Белый шум. Это почти всегда был белый шум… Том вздохнул. – А где Льюис, кстати? Гарри пожал плечами: – У тарелки вроде. Кабели проверяет. Хоть при деле. Микроволновка гудела, еда грелась. Сначала спокойно, потом начала потрескивать и хлопать. – Брайан! Черт тебя дери, ну сколько раз повторять – не грей ты свою курицу на максимальной мощности! Потом опять все внутренности отмывать! Внутри печки хлопнуло особенно сильно. Том плюнул с досады. Брайан, который за это время опять успел куда-то убежать, кинулся на кухню и торопливо, не отключая, распахнул дверцу и вытащил уже шипящую курицу. По помещению разнесся запах карри. В этот момент с улицы в лабораторию вошел еще один человек: – О, вкусноте… Эй! Том, эй! Монитор! На монитор смотри! Том оторвал недовольный взгляд от кулинарных пристрастий Брайана и обернулся. Монитор пребывал все в том же состоянии, но рядом с ним стоял, уставившись во все глаза на экран, паренек с мышиного цвета волосами и в пыльной футболке. – Лью, совсем малахольный стал, что ли? – Да монитор же! Сигнал! – Льюис. Спокойно и по порядку. Что случилось? Парень кивнул на монитор: – Мы только что приняли сигнал. – Хорошо, – Том излучал хладнокровие, которое передалось и Льюису. – Давай посмотрим. Он посмотрел на экран и хмыкнул – в журнале событий мигала единичка. – Гарри, и правда что-то есть. – Любопытное? Том щелкнул мышкой, открыв запись из архива. На спектре выделялся четкий скачок большой амплитуды. Лью аж выдохнул от восторга: – Очень! Эй, Брайан! Иди сюда! Это точно оно! Гарри едва удержался, чтобы не засмеяться в голос, а Том лишь снисходительно улыбнулся: – Эх, Льюис, чудо ты наше. Что «оно»? – Внеземной сигнал! – Ооо! Слышишь, Гарри? Внеземной сигнал! А может, и вовсе инопланетяне нам привет шлют? – А почему нет!? – В запале спросил Лью. – Может, и они! Это же надо исследовать! – Подходи ближе. Будем исследовать. Том вместо спектра открыл диаграмму направленности. – Видишь это? Откуда пришел сигнал? – Эээ… – Льюис растерянно смотрел на расплывчатое пятно на экране. – Ну… Отовсюду? Например… Например, это может быть сигнал от развернутой вокруг Земли станции наблюдения. Том не выдержал и фыркнул: – Чьей станции? – Какой-нибудь высокоразвитой цивилизации. На этот раз Том захохотал: