Она смотрела спокойно. Даже тогда она оставляла выбор. – Хочешь поцеловать меня? Я хотел. Казалось, в ее губах освобождение от зуда и пустоты, в них полнота жизни, в них счастье. Я понял, что играю в её игру, и она уже победила. У меня не было шанса. Не было ни единого шанса, черт! Тогда вместо поцелуя я ударил. Бить её тоже было сладко. Каждый удар приносил облегчение, как месть, которая возвращает утерянное. Но едва я остановился, понял – это был мой второй провальный ход. Меня стало на треть меньше. Она не могла открыть глаз, чтобы доказать мне это, лежала в луже крови. И я сбежал, думая, что расправился с монстром. Я думал, она мертва, но тюрьма и смерть не страшили. Едва ли я был жив. После той встречи день и ночь поменялись местами. При свете солнца, казалось, я лишь тень. Под луной я превращался в свой самый жуткий кошмар, но страх хотя бы позволял чувствовать себя живым. Я метался из угла в угол, от дома к работе, рушил то, что осталось от жизни, посерел, осунулся, голодал, издевался над собой. Потом она позвонила. – У тебя есть кое-что моё, – сказала смеясь. – Что? – в ужасе прошептал я, зная ответ. Две трети моей души жаждут воссоединения с оставшимся клочком. Она не ответила. Я оделся и вышел из дома. Тьма, страх и отчаяние выложили дорожку к её двери. – Как ты это делаешь? – спросил я напоследок. – Я хочу знать! – Показать? – просветила она меня чёрными дырами зрачков. Их тяжесть затягивала. – Да-а… – голова склонилась набок. Она моргнула. В секунду контакт разорвался. Я ощутил, что меня больше не утягивает в её аномалию, и пришёл в ужас. "Только не это!" – мелькнуло в мозгу, тело окаменело. Она открыла глаза, глядя в сторону. Улыбнулась, дразня. Я положил руки ей на талию, притянул к себе. – Давай же! – процедил. Меня трясло, как наркомана в ломке. Глаза в глаза. Зелёные, коричневая крапинка. Наконец, она поцеловала меня. Воздух вышел из лёгких, туловище стало невесомым, щекотным. Миллиард оргазмов в секунду. Моё бедное, будто обескровленное тело осело на пол. – Энергия. Все вы лишь энергия… Она потянулась, оттолкнула труп ногой. – А я аккумулятор. Быть никем, быть ничем, быть частью, молекулой, атомом совершенного существа! Это невероятно! Но я хочу больше… Сейчас я наблюдаю, как она ищет новую жертву, и завидую ему. Впрочем, надеюсь, я хоть на что-то влияю. – Что ты, глупенький, конечно нет. – Но… – Молчи, тебя больше нет. Чего хочет Гха Светлана Дугал Монахи с Пятисотой планеты были самой миролюбивой расой во всей Вселенной. Сами они называли себя «хесс», но не возражали, чтобы люди называли их монахами. Они вообще редко против чего-то возражали и редко чем-то интересовались. Как они выглядели на самом деле – один черт знает. Эти термофилы обитали глубоко под землей, в верхних слоях мантии планеты, при температуре в несколько тысяч градусов, и на поверхность выбирались только в скафандрах. Угловатые пластинчатые конструкции, оснащенные различными приспособлениями, сохраняли внутри нужную температуру, а снаружи походили на низкорослых черепах с длинными тонкими ногами. Сразу после первого контакта, в «медовый месяц» отношений люди и монахи изучали друг друга с величайшим любопытством. Люди предоставили монахам историческую справку о себе – от древних племен на матушке-Земле до текущих межколониальных войн. – Понятно, – сказали монахи. Люди привезли монахам записи Бетховена и копии Леонардо да Винчи. – Хорошо, – сказали монахи. Люди предложили космические корабли, которые отнесут их к новым мирам. – Интересно, – сказали монахи. – Не нужно. Им ничего не было нужно. Они существовали в своем подземном мирке, сосредоточенном вокруг религиозного культа. Монахи верили, что в ядре планеты живет ослепительное божество Гха, которое хранит хесс от демонов, населяющих остальной космос. Люди тоже относились к демонам, но монахи дали им шанс исправиться. При каждом случае они вручали гостям фигурки из легкого, похожего на папье-маше материала, названного пелармием. – Дар. Так хочет Гха. Судя по фигуркам, Гха больше всего напоминал снеговика. А пелармий, хранимый в недрах планеты, кроме фигурок ни на что не годился. «Медовый месяц» закончился, когда горнодобытчики поняли, что на Пятисотой нет ничего интересного. Ни топлива, ни драгоценных металлов. Промышленники оставили монахов в покое, зато потянулись вереницей культурологи, лингвисты и сумасшедшие всех мастей. Последние включились в азартную религиозную игру, стали открывать повсюду церкви Гха вездесущего и устраивать паломничества. И вскоре со статуэтками произошло то, что происходит с любым религиозным символом: они стали продаваться в космопортах и бесполезно валяться в чуланах домов и квартир. * * * – Вы строите. Мы слышим. Почему? Черепаху-переговорщика называли Верховным жрецом. Она ничем не отличалась от остальных монахов и была так же немногословна. – Правительство Лондиниума считает планету Хесс бесценным подарком от Вселенной. Комфортная для людей атмосфера и климат – мы хотели бы поселиться здесь и стать вашими соседями. Друзьями. Крейн, командующий первой армией Лондиниума, получил генеральский чин не за дипломатические навыки, но лукавить умел. Поселиться? Вложить миллиарды в колонию на планете, где нет ничего, кроме бесполезного пелармия? Ну-ну. Другое дело – что рядом располагается колония Торло, на которой только что произошел государственный переворот. И вот наложить лапу на территорию ослабленного старого врага – это совсем другое дело. – Нет. – Я понимаю, что вас эта новость может не порадовать. Поэтому мы приготовили вам подарок, – адъютант подал жрецу пластинку – блок памяти с интерфейсом, который худо-бедно позволял обмениваться информацией с монахами. – Здесь находится концепт-чертеж реактора, мы разработали его специально для вас. Мы построим его за свой счет и создадим на поверхности планеты зону с комфортными для вас условиями. Впервые в своей истории хесс выйдут за пределы своей сферы существования, это будет прорыв! Металлическая клешня-манипулятор подхватила пластинку и утащила ее в недра черепашьего скафандра. – Интересно. Не нужно. – Но вы еще не посмотрели схему. – Не нужно. – Вы будете жить ближе к людям и сможете активнее проповедовать. Много новых душ уверуют в вашего Гха. – Не нужно. – Что же вам нужно? – Ничего. – У вас есть свои планы на поверхность планеты?