* * * – О, моя прекрасная леди Ариэли! – провозгласил Тобиас, едва показавшись над водой и принимая вертикальное положение. – Я исполнил твоё повеление! Несколько портовых роботов подхватили трос, который он тянул за собой, и подтащили “Сибил” к причалу. Солдаты бросились на судно и начали разблокировать двери. И вскоре с облегчением Миа увидела, как пленников выводят из транспорта. – Молоток! – сказал Арни Тобиасу. – Что? – спросил тот, – тебе нужен молоток? – Нет. Я сказал, что ты молоток. – Не понял, как квалифицировать твою реплику. – Как похвалу. Очень хорошую похвалу. В смысле молодец! – ответил Арни, издалека наблюдая, как Миа рыдает, обнимая мать, отца и сестрёнку. – Леди Ариэли плачет? Я что-то сделал неправильно? – спросил робот, и даже в электронном голосе его слышалась растерянность. Он начал как-то странно жужжать от напряжения, видимо, лихорадочно отыскивая решение проблемы. – Всё отлично, – грустно сказал Арни. – Она плачет от счастья. Люди иногда так делают. – Мой мастер приказал мне служить леди Ариэли, и чтобы она никогда не плакала… – Твой мастер говорил о других слезах. – О тех, которыми сейчас плачешь ты? – Я не плачу, – сказал мальчик, вытирая слёзы. – Просто в глаз что-то попало. Царь Максимилиан Александр Карпейкин Случай этот произошел с жительницей уездного города N. История, надо сказать, до того невероятная, что героиня ее до сих пор держит иные детали в секрете. Однако кое-чего не скрывает и с удовольствием рассказывает – опуская самые невероятные подробности – всем, кто поинтересуется: «Как же так вышло, Полина Андревна, Вы сами на себя не похожи!» Дело в том, что у героини нашей, Полины Андреевны (женщины бальзаковского возраста), отродясь не хватало слов. Когда случалось более или менее знаменательное событие, она хваталась за сердце и, плеснув руками, издавала бессвязные возгласы. Все уже давно привыкли к этой ее особенности и даже пошучивали за спиной сей прелестной дамы. Была она крайне впечатлительной и доверчивой. Отчего и перемена в ней была столь явной, что многие – не видя привычной реакции – не удерживались от расспросов. И Полина Андреевна вспоминала о замечательном событии: как однажды сумела она повлиять на самого Синявского. Как-то вечером она возвращалась из театра. Три дня кряду ставили «Царя Максимилиана». Глубоко впечатленная игрой известного по тем временам актера – Спиридона Петровича Синявского, пришедшего в профессию уже в зрелом возрасте (к слову сказать, человека склочного и с характером), она с головой погрузилась в размышления о спектакле. Так случилось, что шла Полина Андреевна одна, поскольку супруг ее, человек далекий от культуры, предпочел театру вист. Дама свернула за угол в узкую арку, намереваясь сократить путь, как вдруг под скудным светом фонаря явилось ей видение. До того ужасное и необычное, что она не могла даже по обыкновению всплеснуть руками. Страшная невероятная голова глядела на нее. Большущая, размером как две нормальные, она была на расстоянии нескольких шагов. Темная кожа, полные губы, толстый сплющенный нос, а вокруг лица черные и кудрявые волосы. Полина Андреевна толком не поняла, каким было остальное тело. Создавалось впечатление, что голова висит в воздухе сама по себе. Она зажмурилась в надежде, что когда откроет глаза, то образина исчезнет, но этого не случилось. Жуткое лицо все так же маячило перед ней. Полина Андреевна приготовилась упасть в обморок, как вдруг голова зашевелила губами. – Здрастуте… Вы меня видите? Полина была ни жива ни мертва. – Вы русски? Можете говорить? – … – Я ассистент. Мне надо знать… Какой год? Полина Андреевна была на грани. Она мысленно начала прощаться с родными, и тут произошло еще более удивительное: голова стала меняться. Так испугавшие ее черты плавно перетекали в другие, более привычные, славянские. Уменьшились скулы, утончился нос, волосы перешли в обычные русые, глаза стали серыми и уставшими. Голова полностью преобразилась и перешла на чистый русский язык. – Женщина, как Вас зовут? – П-п-полина… – еле слышно промолвила дама. – Полина? Я Игорь. Мы из другого времени. Из будущего. Не пугайтесь, это был мой ассистент. Мы Вам ничего плохого не сделаем! Вы, наверное, видите меня искаженным? Я разговариваю с Вами через машину времени. Нас ищут, поэтому придется рассказать все впопыхах. Нам нужна Ваша помощь! У Полины Андреевны подкосились ноги, и она чуть не рухнула на мостовую. Благо стена дома удержала ее. Голова меж тем продолжала: – Подтвердите: сейчас 1890 год, 14 октября? Полина Андреевна бессильно кивнула, а затем отчаянно замотала головой. – Что? Что не так? – Т-тринадцатое… – Черт! Завтра, Джим! Это будет завтра! У нас не хватит энергии на вторую сессию! Полина, прошу, скажите, что Вы знаете театр на Матвеевской! Женщина вновь бессильно кивнула. Огромная голова будто обрадовалась, хотя гримаса осталась напряженной. – Уже что-то! Но, черт! Мы не в том времени и месте. Полина, Вы наш последний шанс! Завтра вечером в театре дают спектакль. Приведут детей из приюта. Там будет мальчик, из-за которого мы здесь. Он не должен смотреть этот чертов спектакль! Это странно звучит, но от этого зависят жизни людей. Идет война. Гибнут люди. Наши родные. Такими вещами не шутят. У Полины Андреевны застучали зубы. – Мы лишь ученые и действуем независимо ни от кого, на свой страх и риск. Полина, Вы слушаете?! Полина Андреевна лишь моргнула. Из-за сильного страха она как никогда четко осознавала все вокруг. – Хорошо! Мальчику шесть лет. Его зовут Федор. Мы должны попытаться изменить его жизнь. Знаю, это все витиевато, но вот Вам краткая выкладка. Мой ассистент, Джимини, ученый-психолог. Это его идея – внести коррективы именно в этот период времени. Он подробнейше изучил родословную, мемуары и пришел к тому, что здесь мы можем по-настоящему изменить ход истории. Повлияв на мальчика, мы изменим всю линию его рода. С наибольшим эффектом и по возможности гуманно. Слушайте. Спектакль называется «Царь Максимилиан». Царя играет актер Синявский. Вы должны саботировать спектакль. Сорвать! Игра актера чрезвычайно сильно повлияет на мальчика. Мы отталкиваемся от достоверно известного факта из его биографии. Этот момент сформирует ядро личности ребенка абсолютно неподобающим, крайне жестоким образом. Его одержимость будет запущена в этот момент. И вдохновителем ее станет Синявский. Сам же Федор передаст свое безумие через поколения. Тут вступает генетика, но Вам такая наука неизвестна, поэтому доверьтесь нам. Полина, наша цель – не допустить гражданской войны, которую развяжет его неуемный потомок. Вы должны сделать так, чтобы спектакль не состоялся! Повторюсь, мы не военные, мы – ученые и пытаемся остановить это безумие теми средствами, что у нас есть! Если не можете ничего сказать, просто кивнете. Мне надо знать, что Вы поняли! Вы должны сорвать спектакль! Вы слышали? О нет! Джим! Что случилось? Что вам здесь нужно? По какому праву?! Лицо отвернулось в сторону и вдруг растворилось в воздухе. Полина Андреевна покачнулась и сползла по стене на мостовую. Ее била дрожь. Как назло, вокруг не было ни души. – Я сошла с ума, – сказала она с расстановкой. Несколько минут Полина Андреевна приходила в себя, но холод камня заставил ее подняться. Бездумно посмотрев в глубину темного переулка, она решила вернуться домой. Будто ничего не было. Женщина сделала несколько слабых шагов вдоль стены и замерла в волнении. Что-то не давало ей идти. В ушах звучали слова: «От этого зависят жизни людей», «Нам нужна Ваша помощь», «Полина, Вы наш последний шанс». В который раз она вознегодовала по поводу своей доверчивости. За что ей это? Почему судьба забросила ее в водоворот страшных и необъяснимых событий? Полина решила вернуться к театру. В конечном счете, чем она рискует? Наверняка он уже опустел, и тогда сделать что-то будет не в ее силах. А наутро она об этом и не вспомнит. По крайней мере, Полина Андреевна на это надеялась. * * * Синявский был человеком сложным и в некоторой мере грубым. Царь на сцене, а за кулисами ворчливый выпивоха, он был сильно дружен с Николаем, игравшим в одном с ним спектакле роль чрезвычайно несущественную. Партнером Николай был отменным, в основном из-за своего умения «составить компанию». Вот и сейчас они предавались воспоминаниям в гримерке. Спустя час, когда все темы были исчерпаны, они покинули комнату. Синявский запер ее на ключ и направился к выходу. В дверях он чуть не столкнулся с женщиной средних лет. Весьма привлекательной, если бы не ее растрепанный вид и ошалелые глаза. – Спиридон Петрович! Не ушли еще? – В чем дело? – Я к Вам… – В чем дело? Уже поздний час. До завтра обождать не может? Я спешу.