– Ладно! Ты как ребенок… Давай так: тебе известно, что первые несколько дней ведется только визуальное наблюдение. Поэтому закончим с ним, потом сделаем забор анализов, получим результаты и решим – сообщать в Центр или нет. * * * Когда Мохнатая Дева осознала, что непонятные звуки – это голоса пришельцев, она изменила свою речь. Ей хотелось найти с ними общий язык. Сотни лет одиночества закончились… И она выстраивала новый диалект, и пришельцы слушали и наслаждались ее пением. * * * – …Обращенный во тьме сквозь мглу и страданье, услышит он наше дыханье! Все погибнут от крыльев его! – Ммм… Бессмыслица. Какие-то пророчества о конце света. Предложения не связаны между собой… Ты что-нибудь понимаешь? – Джонни, это же инопланетянин. Что ты от него хочешь? Чтобы он уравнения решал? – Странно, что переводчик смог распознать речь? Тебя это не смущает? Возможно, это существо как-то связано с людьми… – Внимание! Говорит переводчик-анализатор: распознать принадлежность языка не удается, но, исходя из положений эмпирической лингвистики, удалось выявить закономерности, близкие к известным языковым группам, на основе которых появилась возможность предоставить перевод, близкий к оригинальному с достоверностью в шестьдесят семь процентов. – …Тьма приходит в день насущный… – Что все это значит? Схожу-ка я отлить… Фрэнк, не трогай ничего. * * * И настала эра Прикосновения… Ибо человек пошел на поводу чувств и дотронулся до Мохнатой Матери. За сотни лет она впервые почувствовала нечто живое. Великая радость посетила ее. Но тут же и Великий Испуг пронзил ее. А если эти существа не хотят мира? Вдруг все пойдет плохо, как уже бывало раньше, сотни лет назад? Она проникла в разум пришельца, полный странных образов, и сомнения зародились в ней. Она затряслась, и первый неверный слог вырвался из ее рта… * * * – … М-мгла п-поведает н-нам… – Джонни? Ты так быстро? – Фрэнк… Почему ты в скафандре? А чего это ты заново герметизируешь бокс, я не по… Это что такое, Фрэнк?! – Эмм, ничего… – Оно что? Оно что, заикается? – Вроде нет… – Вроде нет? А почему оно разговаривает как школьница на экзамене?! Меня не было пять минут! Это ты сделал?! – Я не уверен, что это из-за меня… – Оракулы небесные! Что ты натворил? – Ну, прости. Мне просто захотелось погладить ее. – Кого ее? Инопланетную форму жизни захотелось погладить? Ты что, больной? А если бы она тебе руку откусила? – Мы же тыркали ее флагштоком, и ничего. Я подумал, что все будет… – Ого-го! Ты подумал?! Убавь громкость микрофона! – Сейчас. Просто… Она лежит здесь, такая пушистая, одинокая… А ведь ей даже поговорить не с кем за столько лет. – Сколько лет? Мы не знаем, сколько оно здесь лежит! Мы даже не знаем, что это! По-твоему, достаточно погладить чудище, и оно начнет сыпать благодарности?! Ты учился на инопланетного психолога, что ли? Дай бог, чтоб это была игрушка сумасшедшего генетика, который выращивает говорящие кокосы! Потому что если это реальный инопланетянин… – Джон! Да может, у нее возрастное. У моей матушки однажды было такое: она как-то не рассчитала и взяла т-т-три литра мутного вместо… – …! – …В-в-вместо двух… – Фрэнк? – … – Ну-ка скажи что-нибудь? – … – Я жду. – Ч-чего? – Ты тоже заикаешься? М? – В-в-вовсе нет… – Тебя нельзя оставить на пять минут? – Этот твой э-энурез… – Мы не об этом сейчас разговариваем! Я простудился, ясно? Вечно ты суешь свои руки куда ни попадя! – Хватит ты-тыкать меня! Ай! – Я же просил ничего не трогать! Неужели так сложно? А может, ты теперь и проповедями начнешь сыпать?! – Я хотел у-успокоить его, а не н-напугать… – Гениально! Как и все твои идеи. – Н-не ругайся… Что теперь д-делать? – Как что? Остается только мне начать заикаться! – Т-ты говоришь обидные в-вещи… Ашкалай-бдаш бы это н-не понравилось… – Ашкалай-бдаш? – Так ее з-зовут… – Ее? – Да. – Она разговаривает с тобой? – Не з-знаю… – Черт! Это уже ни в какие рамки! Что еще ты знаешь? – Н-ничего… Только то, что она – н-наследие древней вымершей расы. Генетический экс-эксперимент. П-попытка создать ве-веселый мяч-разговорник.