— Ну, каков наш план? — Мне удалось забронировать билеты на вечерний рейс до Рима. Так что весь день в нашем распоряжении. — Вы должны повести меня в музей. Я не могу уехать из Нью-Йорка, еще раз не побывав в Метрополитен. Хочу увидеть ваши любимые произведения из греко-римской коллекции. — Она смотрела на Тома сияющими синими глазами, накручивая на палец длинный светлый локон и потягивая дымящийся кофе. — Хорошо. Это самое малое, что я могу для вас сделать. Давайте отправимся туда сразу после завтрака. Кстати, я получил интригующее сообщение от одного местного дилера. Он утверждает, будто у него есть интересный предмет, имеющий отношение к Александру Великому, и хочет показать его мне. Его галерея находится неподалеку от музея. Вам это интересно? Если нет, я схожу сам. Это не займет много времени. — Нет, почему же? В Риме мне ни разу не доводилось бывать в частной антикварной галерее, будет интересно посетить такую в Нью-Йорке. После завтрака Том позвонил дилеру, чтобы справиться, может ли он их принять. — Здравствуйте. Мистер Оскар Уильямс? Это Том Карр из музея Метрополитен. — Мистер Карр, какая приятная неожиданность! — Оскар постарался скрыть свое нетерпение. — Из разговора с вашей секретаршей я понял, что вы в отъезде. — Э-э, да, но я уже вернулся и получил ваше сообщение. Вы сказали, что располагаете чем-то, что могло бы привлечь внимание музея? — Том тоже не хотел выдавать свою заинтересованность. — Да, это исключительная вещь. Как только я ее увидел, сразу понял, что Метрополитен она заинтересует. Вообще-то я хотел сначала показать ее лично вам, учитывая, что вы являетесь экспертом по Александру Великому. Это просто воплощенная мечта. Находка всей жизни, — закинул крючок Оскар. — Можно ли мне прийти взглянуть на нее? — Ну разумеется. Когда бы вы хотели это сделать? — На следующей неделе у меня довольно напряженное расписание. — Том отнюдь не собирался сообщать, что вечером снова улетает в Рим. — Но у меня есть немного свободного времени сегодня днем, если вас это устраивает. — Сегодня днем — идеально. Скажем, в три часа? — Оскару нужно было время, чтобы подготовиться к визиту. — Да, замечательно. Кстати, ко мне приехала приятельница, можно ей прийти вместе со мной? — Конечно. Буду ждать вас обоих. Вы знаете, где меня найти? — Да, не беспокойтесь. Благодарю. — Замечательно. Вас и впрямь ожидает удовольствие. Это исключительно изысканный предмет, имеющий большую историческую ценность, — кольцо-печатка Александра Великого. — Оскар повесил трубку, а Том остался стоять с округлившимися глазами и открытым ртом. Через секунду, повернувшись к Виктории, он сказал: — Не знаю, что и думать. Он говорит, что хочет показать нам перстень с печаткой Александра Великого. Господи! Неужели это возможно? Виктория встала и подошла к Тому. — Кто, вы сказали, этот парень? — Он — один из давно работающих в Нью-Йорке дилеров. В прошлом музей кое-что у него покупал, но не в последнее время. Теперь мы вообще мало покупаем. Для этого требуется соблюсти столько правил и предписаний, а цены на предметы старины с надежными доказательствами подлинности взлетели до небес. На рынке редко появляются предложения по разумным ценам. В любом случае скоро мы все сами увидим. Он ждет нас в три. — Отлично. Дайте мне немного времени, чтобы привести себя в порядок, и я в вашем распоряжении. Примерно час спустя, собрав вещи для возвращения в Рим, они пересекли Бруклинский мост в «карманн-джиа» Тома и поехали на восточную сторону Манхэттена, к музею. Том прямиком повел Викторию в греко-римские залы. Остановившись в начале длинной главной галереи греческого искусства, они увидели, как яркое солнце словно бы оживляет скульптурные шедевры. Виктория чуть не задохнулась от восторга. — Какая красота! Я знаю, что у нас не слишком много времени, но мне бы хотелось посмотреть хоть на несколько ваших любимых экспонатов. И Том начал свою короткую экскурсию. Ему всегда было особенно интересно осматривать произведения искусства вместе с кем-нибудь, а Виктория оказалась идеальной спутницей. Она чутко вбирала в себя все, что он говорил и показывал. Ничто не ускользало от ее взгляда, и ко всему она проявляла неподдельный интерес. Многое из того, что он демонстрировал, глубоко ее трогало. Когда они дошли до Сокровищницы, она, повернувшись к Тому, сказала: — Я не уверена, что готова снова увидеть танцовщицу в покрывалах и маске. Взяв ее за плечи и посмотрев прямо в глаза, Том ответил: — Вы справитесь, Виктория. Я буду рядом, если у вас опять случится видение. Единственный способ узнать — это попробовать. Соберитесь. Вы сможете! Виктория нервничала, но, с минуту поколебавшись, взяла себя в руки и сказала: — Вы правы, Том. Бояться нечего, кроме самого страха. Они вошли, Том взял девушку за руку, и они остановились перед бронзовой статуэткой танцовщицы. Сердце у Виктории бешено колотилось, но тепло и сила, исходившие от руки Тома, придавали ей сил, и она поняла, что все будет в порядке. — Масштаб выбран идеально. Кажется, что она танцует для нас. Это действительно сказочная скульптура, — сказала Виктория, завороженная видом статуэтки. — Те, кто видел ее на иллюстрациях в разных версиях «Деяний Александра», бывают удивлены истинными размерами танцовщицы: они ожидают, что она гораздо крупнее. Это из-за обилия тонких деталей. Вот видите, вы в полном порядке, никаких обмороков. — Том ободряюще посмотрел на Викторию. — Представьте себе, что она — действительно Роксана, танцующая для Александра в тот вечер, когда они впервые встретились и полюбили друг друга… Мне кажется знаменательным, что существует немало копий, пусть и менее изящных, этой статуэтки. Это позволяет предположить, что она была широко известна. Оставим в стороне ваше видение о том, как вы очутились в гробнице Александра, которое, к сожалению, нельзя проверить. Но могли существовать более поздние произведения на тот же сюжет — псевдоисторический. Художники эллинистической эпохи обожали подобные истории и умели воплощать их, делая удивительно реальными. Это объясняет и сходство со сценами из «Деяний Александра». Возможно, танцовщица — реплика какого-нибудь знаменитого утерянного полотна или скульптуры. Проблема в том, что мы, вероятно, никогда этого не узнаем наверняка. Он повел Викторию в следующий зал и обратил внимание девушки на фрески из Боскореала, задержавшись у центрального фрагмента, изображавшего новобрачную, глядящую вдаль так, словно она видит там призрак. — Это одна из моих любимых картин, — сказал он. — Разве вас не бросает в дрожь от того, как она смотрит? Будто видит что-то за пределами полотна. Удивительный эффект. Все эти живописные картины поступили из одного и того же места — из парадного вестибюля большой аристократической виллы неподалеку от Помпей. Возможно, они представляют собой копии какого-нибудь знаменитого греческого цикла. Если вы правы в том, что стены гробницы Александра украшали оригинальные эллинистические росписи, то, вероятно, сейчас мы видим Роксану, глядящую на нас из прошлого. И это совсем иной образ, если сравнивать его с бронзовой танцовщицей, гораздо более сумрачный и серьезный. — Да, не таким хотела бы я запомнить день своей свадьбы, — согласилась Виктория. — Тем не менее вы правы: безусловно, перед нами женщина с хорошей головой на плечах. Интересно, над чем она размышляет: над будущим или над прошлым? Невозможно понять. — На правой панели, — рассказывал Том, — мы видим женщину, которую принято считать прорицательницей; в щите она прозревает изображение молодого царя — это предсказание о рождении наследника. Эта живописная композиция дает понять, что зачатие августейшего наследника произошло в первую брачную ночь, которая последовала за торжествами, описанными здесь же. На самом деле Роксана и Александр зачали наследника лишь через несколько лет. Судя по дате рождения, их сын был зачат вскоре после смерти лучшего друга и компаньона Александра — Гефестиона. Это был самый трудный период в короткой жизни великого царя. Должно быть, тогда Роксана стала для него большим утешением. — Том задумался. — Александр умер неожиданно, всего несколько месяцев спустя, и мальчик, нареченный Александром Восьмым, родился уже после его смерти. Усыпальницу для Александра, разумеется, построили гораздо позже — из-за споров по поводу того, где он должен обрести последний покой. Когда гробница все же была сооружена, положение Роксаны и ее малолетнего сына, законного наследника трона, стало рискованным — и это еще мягко сказано. Если на этой картине изображен день царской свадьбы, то художник, писавший оригинал, возможно, пытался этим тревожным взглядом Роксаны передать ненадежность ее будущего. Завершил экскурсию Том в зале позднеримского искусства. Указав на прекрасный мраморный бюст императора Каракаллы, он сказал: — Скульптору удалось удивительно тонко передать не слишком приятный характер этого человека. — Чтобы не сказать больше, — подхватила Виктория. — Но согласитесь, чувствуется, что личность была исключительно сильная и решительная. — У нас есть еще и бронзовый его бюст. — Том перешел к соседней витрине. — Этот заказ был гораздо дороже, чем мраморная голова, но по качеству не идет с ней ни в какое сравнение. Работа куда более грубая, что подтверждает истину: дороговизна материала далеко не всегда является залогом прекрасного в искусстве. Как говорится, не всегда получаешь то, за что платишь. — Он улыбнулся. — Каракалла был одержим Александром Великим. Насколько известно, он был последним, кто посетил его усыпальницу. Если бы диктейская надпись, в которой утверждается, что гробница Александра перенесена в Пантеон Требонием Галлом, не была обнаружена… Первый, кто пришел бы мне в голову как человек, способный переместить ее, был бы именно Каракалла. Том перешел к крупномасштабной бронзовой скульптуре римского императора, изображенного в героической наготе. — Давайте закончим нашу маленькую экскурсию этой бронзовой статуей. Не лучший из наших экспонатов. Его у нас даже ласково-шутливо называют «булавочной головкой», — видите, у него непропорционально маленькая по сравнению с телом голова. Тем не менее скульптура, безусловно, представляет Требония Галла, императора, упомянутого в диктейской надписи как человека, перенесшего гробницу македонского царя из Александрии в римский Пантеон. Это одно из очень немногих его крупномасштабных изображений, дошедших до нас в относительно сохранном виде. Правда, тело значительно пострадало, поэтому поза воспроизведена неточно. Вероятно, изначально обнаженный император держал в поднятой руке копье. Оригинальная поза сознательно имитировала знаменитую статую Александра с копьем, выполненную придворным скульптором Лисиппом. Похоже, император желал внедрить в сознание римского народа сходство собственной персоны с Александром Великим. Эту статую откопали в Риме в начале девятнадцатого века. Возможно, в свое время она стояла в каком-нибудь городском общественном месте. Требоний не был великим полководцем, он правил всего два года и погиб от рук собственной армии. Статуя, видимо, относится к временам его правления, а еще вероятней — к тому моменту, когда он перенес останки Александра в Пантеон. Том взглянул на Викторию и понял, что пора делать перерыв. — Не пообедать ли нам, прежде чем отправимся к мистеру Уильямсу? — предложил он. — В нашей служебной столовой — прекрасная кухня, даже по римским меркам. — Том, это было восхитительно. Большое вам спасибо, — ответила Виктория. — Ведите меня. Я действительно проголодалась. 33 После обеда они сели в такси и поехали в галерею Оскара Уильямса. Она была не из тех, куда мог зайти человек с улицы — располагалась в небольшом жилом здании между Парк- и Лексингтон-авеню, на 62-й улице, и представляла собой специально оборудованную квартиру. Оскару нравилось это здание, поскольку оно находилось в стороне от любопытных глаз и в то же время на полпути между аукционными домами Сотби и Кристи — очень подходящее местоположение, потому что его клиентами были коллекционеры, съезжавшиеся в Нью-Йорк именно на эти аукционы, проводившиеся каждый год в июне и декабре. Такси подкатило к парадному входу, из которого им навстречу вышел швейцар. Когда они оказались в вестибюле, Том сказал ему: — Мы к мистеру Оскару Уильямсу. Он ждет нас. Меня зовут Том Карр. — Да, конечно, мистер Карр. Мистер Уильямс предупредил меня о вашем визите. Сейчас сообщу ему, что вы прибыли. — Позвонив наверх, швейцар сказал Тому: — Квартира 4В. Лифт — справа. Том жестом пригласил Викторию следовать за ним, и они вошли в лифт, который ходил только на четвертый этаж. Когда кабина остановилась и дверь разъехалась, они увидели небольшое фойе с кленовым паркетным полом и богато украшенными лепниной стенами цвета вечнозеленой хвои. Между дверями, ведущими в две квартиры, на элегантном столике красного дерева стоял горшок с цветущей орхидеей, а над ним висело зеркало в античной золоченой раме. Том направился к двери с табличкой «4В», а Виктория задержалась у зеркала, оглядела себя и поправила прическу. Присоединившись к Тому, она заметила, что стоявшая у входа подставка для зонтов представляет собой бронзовую ногу высотой до колена, явно принадлежавшую какой-то римской статуе. — Подлинная? — спросила Виктория Тома, как раз собиравшегося позвонить. — Думаю, да. — Что ж, у него есть чувство юмора, — улыбнулась девушка. — Мне нравится. Том нажал кнопку. Оскар сам открыл дверь. — Добрый день. Добро пожаловать. — Выражение его лица вызывало сравнение с котом, только что съевшим канарейку. Он с трудом сдерживал волнение. Ему не терпелось узнать все, что можно было узнать от Тома Карра, однако он старался не выдать себя. Терпение, Оскар, мысленно призвал он себя, сохраняй спокойствие. Поздоровавшись с Томом за руку, он сказал: — Давненько не видел я вас в моей маленькой галерее, — и жестом пригласил гостей войти. — Да, уже несколько лет. Спасибо за приглашение. — А кто, позвольте поинтересоваться, ваша прелестная подруга? — Оскар повернулся к Виктории. — Меня зовут Оскар Уильямс, — представился он. — Счастлив познакомиться. — Он взял ее руку и слегка прикоснулся к ней губами. Виктории хотелось увернуться от его куртуазности, но она боялась показаться невежливой. — Это Виктория Прайс, — ответил Том. — Она приехала в Нью-Йорк на несколько дней, ко мне в гости. — И откуда же вы приехали, мисс Прайс? — поинтересовался Оскар, ведя гостей в глубь квартиры. — Из Рима. Я художница, — ответила Виктория, оглядываясь по сторонам.