Пирра с сомнением покосилась на него. Гилас улыбался от уха до уха, да и как тут не радоваться? Они уже какое-то время едут на запад, а Воронов до сих пор не видно! Пирра подстегнула лошадей, и они ускорили бег. Темные волосы девочки развевались за спиной, худое личико выражало решимость. – Где ты научилась править колесницей? – На Кефтиу! Когда мать отлучалась по делам, Усерреф разрешал мне ездить по Главному Двору. – Тут Пирра помрачнела. – Вот уж не пойму, почему ты такой счастливый! Кинжал у Меритамен, наверняка она уже отдала его Теламону! – А вот и не отдала! Гилас выхватил из ножен на руке кинжал Короносов и показал его Пирре. От неожиданности девочка едва не выпустила вожжи. – Ты как его сохранил? – Боги помогли! Ножны на поясе оказались велики, вот я и поменял кинжал местами с моим ножом! Его-то Меритамен и забрала! С победным кличем Гилас вскинул кинжал над головой. Его сила растеклась по всему телу, будто жидкий огонь. – Мы его добыли! – прокричал Гилас. – Теперь можем возвращаться домой! Вдруг лошади повернули, и колесница дернулась так, что Гилас чуть из нее не вылетел. – Держись, дурачок! – велела Пирра. – И колени согни! Гилас разразился хохотом: – Совсем забыл – я же всего один раз на колеснице ездил! Мальчик смеялся так заразительно, что Пирра не смогла удержаться и присоединилась к нему. С радостными криками и хохотом они неслись через пустыню. Из-под колесницы летела пыль, а горячий ветер обдувал их лица. Тут с высоты спустилась Эхо и полетела вровень с колесницей, а потом лихо нырнула прямо между ног лошадей. – У этой птицы с головой не в порядке! – объявил Гилас. – Неправда, – улыбнулась Пирра. – Она просто радуется, что я тоже летаю! Небо позади светлело. Над далекими серыми скалами Гилас заметил сияющую звезду. Египтяне называют ее Сопдет, Звезда Разлива. Тут мальчик вспомнил, что сегодня канун дня Первой Капли. Но для Гиласа это первый день новой жизни. Выбравшись из гробницы и сбежав от Воронов, он будто заново родился. Они добрались до горы камней, за которой их не разглядеть даже со скал. Пирра остановила колесницу. Стряхивая с грив пыль, лошади запрокидывали головы и кашляли. Гилас привязал их к колючим кустам и обложил колеса камнями, чтобы кони не убежали вместе с колесницей. А потом мальчик пошел проверять, нет ли здесь павианов. Спустившись на твердую землю, Пирра покачнулась. Руки и плечи болели, а колесница будто до сих пор ходила ходуном у нее под ногами. Гилас вернулся с мертвой змеей за поясом. – Павианов нет, зато есть очень удобный выступ. Укроемся под ним от Солнца. – Тут Гилас удивленно умолк. – Это что, бурдюк с водой? Пирра отвязала бурдюк от стенки колесницы и бросила Гиласу. – Ты все предусмотрела, – с уважением заметил мальчик. – Вот только еды не захватила. Гилас помахал змеей: – Огонь разводить опасно, но ее можно съесть и сырой. Дав лошадям по две пригоршни воды, Гилас и Пирра выпили по одной сами. Но конечно, жажду таким количеством не утолить, и, судя по укоризненным взглядам лошадей, животные того же мнения. Под каменным выступом Гилас разделал змею, а потом бросил кишки и голову Эхо. Пирра боялась, что вкус у змеи будет мерзкий, но мясо оказалось вполне съедобным. А может, девочка просто сильно проголодалась. Они ели молча. Эйфория прошла, и на Пирру навалилась усталость, вдобавок жажда давала о себе знать. Девочка гадала, что они будут делать дальше. Гилас радостно объявил, что «можно возвращаться домой». Легко сказать! Сначала надо найти Разбойницу. Да и без воды им не обойтись. Но как добраться до Реки, не попавшись на глаза врагам? А потом еще нужно украсть лодку и проплыть через весь Египет, да так, чтобы их не поймали. Мало того – придется искать корабль, команда которого согласится взять на борт двух варваров, сокола и львицу и перевезти их через Море… Вот только куда? Где теперь их дом? На Кефтиу возвращаться нельзя, а родина Гиласа под властью Воронов. А кинжал? Единственный способ от него избавиться – убедить какое-нибудь божество его уничтожить, а иначе Вороны рано или поздно вернут кинжал себе. Гилас сидел, прислонившись к камню и положив локти на колени, и глядел на пустыню. Его голову по-прежнему обвивает папирус с заклинанием Небетку. Вид у Гиласа суровый: сразу видно, парень за себя постоять умеет. Даже одетый в юбку с красным поясом, предназначенную для знатного египтянина, Гилас – акиец до мозга костей: прямой ликонианский нос, длинные золотистые косы воина. Поймав на себе взгляд Пирры, Гилас кривовато улыбнулся. Только в этот момент Пирра сообразила, как неряшливо выглядит. А Меритамен, должно быть, прекрасно смотрелась в лунном свете! Пирра стала сердито расплетать косы, выдергивая из прически цветы и перья. Гилас тоже принялся расплетать волосы. – Почему меня выпустила она, а не ты? Пирра рассказала, как Меритамен подкараулила их на пути к гробнице и угрожала бросить Гиласа умирать внутри, если Пирра не позволит египтянке занять ее место. – Другого способа тебя спасти не было, но я выставила условие: соглашусь, только если Меритамен меня отпустит. Пока Херихор вел ее к гробнице, мы с Ренси побежали в конюшни. Их никто не охранял, все дежурили возле гробниц. Я решила украсть колесницу: умчим на ней, только нас и видели. Но я все гадала, жив ли ты… – Пирра нахмурилась. – А потом у Реки я заметила Воронов. Уже совсем отчаялась, но тут прибежал Ренси. Сказал, что Меритамен выпустила тебя, забрала кинжал и даже показала тебе дорогу до пустыни. Ренси и Херихор помогли мне украсть колесницу. Остальное ты знаешь. Пирра глядела на Эхо. Соколиха прижала ногой змеиную голову и принялась рвать ее клювом. – А ведь эта египтянка скрыла от меня, что Вороны уже на Западном Берегу, – с горечью прибавила Пирра. – По-моему, она сама этого не знала, – возразил Гилас. – Мне показалось или ты за нее заступаешься? – Она ведь сказала мне про тропу, а могла просто уйти. Пирра фыркнула: – Уродину ты бы так выгораживать не стал! – Пирра, Меритамен тебе не соперница. У девочки жарко запылали щеки, и она принялась торопливо расчесывать волосы пальцами, а потом достала нож, чтобы обрезать подол ниже колена. В платье покороче ходить удобнее, а полоски ткани можно обернуть вокруг головы, чтобы Солнцем не напекло. Потом Пирра размотала бинты Небетку и достала кинжал Короносов. Гилас зачерпнул пригоршню песка и отполировал клинок до блеска. – Как странно все сложилось, – задумчиво произнес Гилас. – Теламон хотел расправиться со мной сам, чтобы вся слава досталась ему, и пошел вперед один. А не будь он таким гордым, приказал бы воинам окружить гробницу, и я бы оттуда живым не ушел. – Даже рассуждать про это не смей! – возмутилась Пирра. Повисло молчание. А потом девочка тихонько спросила, что Гилас видел в гробнице. Гилас с запинками поведал ей обо всем: о том, как лежал в гробу, будто в западне, как маду нетчер ожили, как он полз по туннелю, как усердно трудились шабти. И наконец, рассказал про крылатую фигуру в погребальной камере. Участь Усеррефа оказалась еще страшнее, чем Пирра себе представляла. – Но теперь все хорошо, – успокоил ее Гилас. – Когда я положил в гроб нужный свиток, дух исчез, а значит, Усерреф освободился – или он на пути к свободе. Тут Пирра в первый раз заметила, что на груди у Гиласа висят два амулета: львиный коготь и уаджет Усеррефа. – Ты не вернул ему уаджет. – Я пытался, но Усерреф хотел, чтобы я оставил его себе. – Почему? – Не знаю. На, возьми. – Нет, – медленно покачала головой Пирра. – Если так хочет Усерреф, пусть будет у тебя. Наверное, у него есть на это причины. Вдруг Пирра погрузилась в глубокое уныние. Да, кинжал Короносов у них, но Усерреф погиб, его не вернешь. И даже если они с Гиласом найдут способ уплыть из Египта, Теламон и Алекто останутся безнаказанными и смерть Усеррефа так и не будет отомщена. Эхо у себя на камне отрыгнула аккуратный шарик из змеиных костей и блестящей чешуи. Гилас подошел к краю каменного выступа и замер, глядя вперед. Солнце палило беспощадно, от зноя пустынный воздух дрожал. Гилас взял бурдюк и взвесил в руках. – Для двух человек и двух лошадей этого даже на день не хватит, – заметил Гилас и повернулся к Пирре. А потом, будто прочитав ее мысли, сказал: – Придется возвращаться к Реке. – Знаю. Но Вороны с ущелья глаз не спустят. – Что верно, то верно. – А может, есть другой путь через скалы? К югу отсюда я видела впадину, похожую на седло. Что, если подняться туда и перебраться на другую сторону?