– Ну раз так, поможем друг другу! Идет? – Где ты выучил акийский? – спросил Гилас, стирая змеиный жир с подбородка. Кем показал три пальца: – Три года я вкалывал на соляных рудниках. Там я подружился с парнем из ваших краев. Мы сбежали вместе, но он утонул в озере. Кем говорил ровным тоном. Если и грустил, то не показывал вида. – Соболезную, – произнес Гилас. Пирра в разговоре не участвовала. Не нравится ей этот Кем! Ведет себя так, будто она глупая девчонка, на которую внимания обращать не стоит. – Первый раз слышу, чтобы соль из-под земли добывали, – подозрительным тоном заметила она. – Это тебе не морская соль, – сердито возразил Кем. – Она особенная, священная, египтяне ее называют «хесмен». Они ее для всего подряд используют: и для стирки, и для лечения, и даже мертвецов посыпают, чтобы те жили вечно. – Кем вытащил кусочек мяса, застрявший между его крупными белыми зубами. – Но таким, как мой друг, хесмен не полагается. Его тело бросили на съедение шакалам. – Да уж, мало приятного, – произнес Гилас. Кем харкнул и сплюнул. – Египтяне всех остальных за людей не считают. Если ты из Уауат или других иноземных краев, ты для них и не человек вовсе. Тут Пирра не выдержала. – Усерреф тоже египтянин! – вспылила она. – Но он совсем не такой! – Думаешь? – ухмыльнулся Кем. – Уверена! – Точно? Кто он тебе, этот Усерреф? Не он ли тебя шрамом наградил? – А про мой шрам даже заикаться не смей! – вскричала Пирра. – Прекратите оба! – вмешался Гилас. Почувствовав, что Пирра расстроена, Эхо подлетела к девочке и села к ней на плечо. Потом подошла Разбойница и привалилась к ее боку, недобро поглядывая на Кема. Похоже, львице тоже не нравится этот чужой мальчишка, затесавшийся к ним в компанию. Кем перевел взгляд с Разбойницы на Гиласа, потом на Пирру. Он снова невесело рассмеялся: – Я сначала решил, что вы боги. Ты со львом, она с ястребом. – С соколом, – холодно поправила его Пирра. – Вижу, тебе это не помешало украсть наш бурдюк с водой. – Нет, но иначе я бы вас ради него убил. Пирра открыла было рот, собираясь ответить, но тут вмешался Гилас: – Далеко идти до Великой Реки, Кем? Темнокожий мальчик пожал плечами. – Будете меня слушаться – дня за три-четыре доберемся. – Кем ухмыльнулся. – Этих… как их по-вашему… опасностей в пустыне не счесть. Леопарды, скорпионы… Трусишкам здесь не место, – добавил он, покосившись в сторону Пирры. – Что такое «скорпион»? – нехотя процедила она. Вместо ответа Кем выдернул из костра ветку, поворошил ею камни у дальней стены пещеры, пристукнул одним из них какое-то существо, а потом насадил его на палку и принес к огню. – Вот, смотри. Мальчишка помахал добычей перед носом у Пирры. Та едва удержалась, чтобы не вздрогнуть. Скорпион смахивал на маленького черного рака, только на хвосте у него загибалось кверху острое жало. – Очень эффектно, – сухо заметила Пирра. – А теперь рассказывай, как попасть в Па-Собек. – Проще простого, – язвительно ответил Кем, швырнув скорпиона в костер. – Всего-то и нужно, что пересечь пустыню и прошмыгнуть мимо стражников на границе. Они ловят варваров и беглых рабов. Им за каждый труп платят, но только если доказательства предъявят. – Рассказывай дальше, – велел Гилас. Кем сердито глянул на него: – Сейчас я вам объясню, что такое Египет! Он пальцем начертил на песке перевернутый треугольник, а под ним – длинную вертикальную линию. «Ни дать ни взять цветок на длинном стебле», – подумала Пирра. Кем указал на верхнюю сторону треугольника. – Здесь Море. А это устье Реки. – Кем жестом обвел весь треугольник. – Эту землю называют Та-Мехи, Великая Зеленая. Она как большое болото, на нем растет папирус. Каких только опасностев там нет: кобры, речные лошади, крокодилы. – Он встретился взглядом с Пиррой. – Про крокодилов слыхала? – Ясное дело, – резко бросила та. Кем недоверчиво хохотнул. – За Великой Зеленой начинается Долина Реки. – Мальчишка провел пальцем по всему стеблю цветка. – Тянется она далеко, и опасностев там много-много. Река только кажется сонной, а на самом деле в воде и камней полно, и опасных течений, и отмелей. Речных лошадей и крокодилов там тоже хватает, а к хищникам еще и люди прибавляются: воины, деревенские старосты, надсмотрщики. Еды у египтян полно, зато им шагу спокойно ступить не дают: и их самих пересчитывают, и их урожаи. Сколько ты вырастил? Куда ты пошел? На Реке от лодок не протолкнуться, но если в устье войдет чужеземное судно, например с большим черным парусом, египтяне про это вмиг узнают! Наконец мальчишка ткнул в нижний край стебля: – Вот Па-Собек. Пирра нервно сглотнула: – Выходит, твоя страна, Уауат, находится к югу от Па-Собек? Кем кивнул. Гилас в задумчивости поводил большим пальцем по нижней губе: – А где мы сейчас? Кем указал на точку возле самого Моря, слева от Великой Зеленой: – Тут. Все трое долго молчали. Первозданную тишину пустыни нарушало только потрескивание дров в костре. Гилас сел, скрестив ноги, и упер руки в колени. – С чего вдруг ты заговорил про чужеземные корабли? – тихо спросил мальчик. Пирра озадаченно поглядела на друга. Кем пожал плечами: – Чтобы плыть в Па-Собек, надо украсть лодку… – Я тебя не про лодки спрашиваю, а про иноземные суда с большими черными парусами, – перебил Гилас. – Выходит, ты видел такой корабль? Кем снова ответил упрямым молчанием. – Нет, Кем, ты что-то недоговариваешь, – настаивал Гилас. Он указал на татуировку Воронов у себя на предплечье. – И этот знак тебе явно знаком. Верно? Кем поерзал на месте и наконец решился. – Слухи быстро расходятся, даже среди рабов. Недавно говорили про чужеземный корабль из Акии, с родины моего друга. Паруса черные. На борту воины. У них оружие из бронзы и черные плащи, а на щитах знак, как у тебя на руке. Пирра забыла, как дышать. Ей в нос будто снова ударило мерзкое зловоние, смесь запахов пота и сажи: ею натираются Вороны. В прыгающем свете костра лицо Гиласа застыло, точно маска. Его пальцы сами собой потянулись к шраму на предплечье: два лета назад Гилас вытащил из этой раны наконечник стрелы Воронов. – Не знаешь, зачем они приплыли? – хрипло выговорил мальчик.