– Пойду посмотрю. Глеб начал одеваться. – Я с тобой. Открыв дверь, они услышали, что кричит и плачет Елена. – Хватит, не надо!!! Глеб бегом начал спускаться вниз, Маша, набросив его халат, за ним. На ступеньках Глеб остановился. Елену насиловали. Она стояла раком, один душил её за шею ремнём, запихав ей в рот свой член, она задыхалась, по подбородку текли слюни и слёзы, второй развлекался с ней, жёстко насилуя её в зад. Кровь, хрипы Елены говорили о том, что она вовсе не даёт на это согласие. Рядом валялись окурки, травка, бутылки, использованные презервативы. – Отошли от неё, – вмиг протрезвев, жёстко и громко сказал Глеб. – Опа-па, ты не одна? Идите к нам, устроим групповушку. Эй, рыженькая, скорее иди сюда. Брюнетки у вас в доме не прячется? Славное трио бы получилось, как в известной группе: блондинка, брюнетка и рыжая. Они заржали, но Елену пока оставили в покое. Глеб закатал рукава толстовки. – Сами покинете частную территорию или помочь? – поднял он бровь. – Э, нет, она нас сюда пригласила, мы её угостили, надо расплатиться. – Расплатилась уже, я вижу. Давайте отсюда. Тот, который душил Елену, подошёл к ней, пнул в живот, демонстративно расстегнул свои штаны и с силой раздвинув ей ноги, вошёл в неё. Она закричала. Глеб налетел на него, с силой отшвырнув, ударив ногой в набухшее мужское достоинство, парень согнулся, Глеб одним приёмом уложил его на пол, продолжая добивать. Елена сжалась в комок, пытаясь на себя натянуть чехол от дивана. Второй парень, не пытаясь помочь другу, пошёл на Машу. С наглой ухмылкой, он подошёл к ней, сдёрнул халат, одной рукой схватил за шею, второй начал мять грудь. Глеб оставил первого и бросился к ней на помощь. Но у второго был кастет или что-то подобное, и он ударил им Глеба по лицу, рассекая бровь, и в солнечное сплетение, Глеб, закашлявшись, согнулся. Однако Маша воспользовалась моментом, выскользнула, и схватив пустую бутылку, треснула мучителя по голове, тот грузно повалился. Маша треснула его по башке ещё раз, невозмутимо подняла халат и надела на себя. Глеб всё еще стоял, согнувшись, опёршись руками на свои колени. – С тобой всё в порядке? – спросила она Глеба. Глеб, сплюнув, утерев кровь с лица, кивнул. – Чего с этими будем делать? – Полицию вызовем, скажем попытка ограбления. Только надо траву убрать и прочее. – Ковёр скатаем, делов-то. И штаны надо тому застегнуть, а то странная попытка ограбления. Этим я займусь. – Денег ментам отсыплю, чтобы вопросов не возникало лишних. – Как маму зовут? Глеб опять сплюнул. – Лена. Маша кивнула и подошла к лежащей на диване Елене, та вся дрожала. – Сильно помяли? – спросила она. Елена кивнула и заревела. Маша налила в стакан коньяк и, подержав её голову, помогла выпить. Зубы Елены стучали о стакан, но она выпила всё. – Сможешь до ванны дойти? Я помогу. Тебя надо помыть и обработать. Лена опёрлась о Машу, и они поплелись в ванную комнату. Глеб нашёл в гараже верёвки, связал парней, вызвал полицию, и пока они ехали, скатал ковёр и оттащил его. Получив значительную сумму денег, полицейские даже особо ничего спрашивать не стали, парни, действительно, были обкурены и пьяны, а то, что нет следов взлома, на это глаза закрыли. Они их погрузили в машину и увезли. Маша помогла Елене вымыться, та немного стала приходить в себя. Маша принесла в ванну аптечку и стала обрабатывать раны. – Ты такая милая, – сказала Елена, – но почему-то мне кажется, что мы с тобой по одной дорожке шли. Ты же из наших? Маша равнодушно продолжила промокать рану. Елена зло рассмеялась. – Глебу везёт, мать – жрица любви, девушка тоже. А всегда морду от меня воротил. Маша сильно нажала на рану, Елена вскрикнула. – Или ты за деньги с ним стонала наверху? Маша отбросила примочку. – За выпивку. Если тебя это интересует, с твоим сыном мы – давние любовники. А моё прошлое тебя не касается, твоей невесткой мне не быть. Вижу, тебе стало лучше? Дальше сама. Глеб как раз сейчас разобрался с ментами, и мы, пожалуй, вернёмся в нашу постель. Маша вышла из ванной. Глеб был на кухне, пил виски и курил. Маша отобрала у него сигарету, затянулась и вернула обратно. Она намочила полотенце, достала из холодильника лёд и приложила Глебу к лицу. – Мне тоже плесни виски. Ну и гадкая у тебя мамаша. – Ничего не говори, я и так знаю. – Хорошо, что я была с тобой в этот момент, а не другая – с тонкой душевной организацией. Меня то сложно чем-то удивить, – говорила Маша, обрабатывая рану. – Моя мамаша смогла бы и тебя удивить. Я у неё не так давно роды принимал, вернее выкинула она мёртвый плод, а я оказался рядом, пришлось, сука, помогать. Маша опустила примочку, хлебнула из стакана и снова отобрала сигарету. – Как ты ещё не сдвинулся? Тут можно после такого и пидором стать. Глеб закашлялся. – Нет уж, уволь. К этому меня ничто не приведёт. – Ну, с другой стороны, хоть деньги есть. У меня вот ни мамаши, ни денег, ни жилья. Ладно, вроде кровь остановили, жить будешь, бери бутылку, пошли в кроватку, я тебя пожалею и все твои синяки заглажу. – Спасибо тебе за всё, – прошептал Глеб и привлёк к себе, запустив руки ей под халат, кушак развязался и вот он уже ласкает полностью обнажённую Машу. За спиной опять раздался кашель. Как привидение в белом халате на кухню приползла Елена, чтобы выпить. – Ребята, вы опять тут? Вам второго этажа мало? Там хоть затрахайтесь. Между прочим, из-за вас всё. Возбудили, пошла искать приключения. – И нашла, на свою задницу. Маша, пойдём. Проснулись они поздно, Елены в доме уже не было. Глеб запер ворота дома изнутри, чтобы никто к ним не смел являться, и наконец смог расслабиться со своей подругой. А через несколько дней, когда Глеб вышел из спортзала и сев в машину, собираясь ехать домой, ему позвонил незнакомый номер. – Волкова Елена Витальевна, кем вам приходится? Этого еще ему вечером не хватало, что там она опять натворила? – Мать моя. – Дала ваш телефон для связи. Она в отделении полиции, нетрезвая, устроила драку в ресторане. – А я тут причем? Пусть посидит, протрезвеет. – Штраф привози, а то ей тут несладко придется. В таком платье, да с бомжами. Полицейский назвал адрес и повесил трубку. Глеб нервно закурил, придётся ехать, хотя лучше бы ей там остаться, было бы неплохим уроком. И чего она не валит в свою Америку? Устроила тут цирк Шапито. – Значит мамаша твоя? – спросил дежурный, посмотрев водительские права, других документов у Глеба с собой не было. – Хорошая у тебя мамаша. Была на корпоративе, напилась, и женщину побила, не поделили мужика. Вот заявление от потерпевшей. – От меня чего надо? – В отдельную камеру её отселили, а то платье порвано в интересных местах, жалко дамочку стало в общую сажать. Там с ней наш сотрудник сейчас работает. Полицейский двусмысленно хмыкнул, и Глеб мгновенно всё понял. Надо было не приезжать, ехал бы себе спокойно домой, и пусть она делает чего хочет. Опять стало противно до тошноты. Но надо взять себя в руки и напустить равнодушный вид. В кабинет вошел еще один полицейский, поправляя брюки. – А это кто? – спросил он, кивнув на Глеба. – А это по душу нашей дамочки. – Любовник что ли? – Да нет, сыночек. – Да ладно! Ещё и сыночек взрослый есть? Это ж во сколько она тебя родила?