– Красивую девушку всегда приятно видеть, – улыбнулся Глеб своими ямочками, – Выпьем за примирение? Диана кивнула. Пока Глеб открывал шампанское, она принесла бокалы из столовой. Он разлил вино. – Не на брудершафт, надеюсь? – спросила она. – Я не пользуюсь дешёвыми разводами, чтобы поцеловать девушку, – рассмеялся он и чокнулся с ней. – За тебя, моя хорошая! – Смотри, фейерверк! – отпив, воскликнула Диана. Она была такая хорошенькая, восторженная, глаза горят, Глеб видел, что она ожила и невольно любовался ею. – Почему ты на меня так смотришь? – Я рад, что ты к нам приехала. Осенью, при встрече, когда ты поцарапала мне машину, ты мне показалась потерянной. – Да, наверное. Я просто решила начать жить. Прежняя Диана ни за что бы не поехала ночью загород, в гости, в незнакомую компанию, а нынешняя решила совершить этот отчаянный поступок. И не прогадала, а то спала бы сейчас дома, наевшись оливье и маминых нравоучений. Глеб рассмеялся. – Да, а с утра, первого января, традиционная семейная прогулка и возмущение, почему все такие вокруг опухшие и нетрезвые. – Ты с полным правом можешь завтра это сказать про нас. Прогулкой я тебя тоже могу обеспечить, раз традиция. А потом будем жарить мясо и коптить рыбу, ребята столько всего закупили. – Вы всегда так весело отмечаете Новый год? – Нет, здесь в первый раз. Этот дом моя мать приобрела в то время, когда все думали, что меня уже нет. А прошлый год мне испортила одна фотомодель, на обманчивую внешность которой я повёлся. Поэтому этот праздник я решил, что мне ничто не испортит. И я очень рад, что ты с нами. – Спасибо тебе, Глеб. Диана взяла его за руку. Она смотрела ему в глаза, такая красивая, нежная, чуть встревоженная, тёмные волосы в беспорядке рассыпаны по куртке, бледное лицо чуть зарумянилось, и такой соблазнительный изгиб губ. – Ты такая красивая, – почти шепотом сказал Глеб, почему-то лицо кажется знакомым. Где он мог её видеть? – Давно мне никто этого не говорил. Глеб резким движением привлёк её к себе, слегка вскрикнув, она вся напрялась, окаменела, застыла. Но вот его глаза так близко, он рассматривает её, словно видит впервые, вглядывается в неё, словно пытается что-то найти. Его взгляд блуждает по её лицу и, наконец, останавливается на губах, и вдруг она вся обмякла и почти повисла у него в объятиях, она закрыла глаза и почувствовала прикосновение к губам, сначала нежное, лёгкое, но стоило ей шевельнуться в ответ, как его поцелуй стал более настойчивый. Одной рукой он крепко прижимал её к себе, а вторая рука гладила её шею, волосы, спускалась на грудь и снова зарывалась в её волосах, не давая отодвинуться от него, прижимая её лицо к себе, как хорошо, что он её держит, ноги подкашиваются. Она не в силах вырваться, не в силах сопротивляться, никто и никогда не целовал её так, словно сам дьявол был перед ней, который, что скажет, то она и будет делать, в его объятиях она была горячим воском, и он заставлял её таять. Наслаждение и желание большей близости электрическими разрядами бежали у неё по жилам, она вздрагивала и постанывала и то мысленно просила оставить её, то просила не останавливаться. Его руки под её курткой сжимали всё крепче, губы становились требовательней, ласки более дерзкими, его уверенные пальцы расстегнули бюстгальтер и её грудь, напряжённая, вся в мурашках, уже в его ладонях, она чувствует, что сейчас его рука поедет дальше, но она не в состоянии его остановить, голова кружится, она почти падает. Его пальцы, преодолевая все препятствия одежды, дотрагиваются до её интимного места, лаская, слегка надавливают, и она взрывается оргазмом, не силах сдерживаться, она почти кричит. – Тише, тише, – шепчет он и прижимает её к себе, – весь дом перебудишь, детка. Она утыкается лицом ему в грудь, зарывается в мягкий джемпер, ей стыдно до слёз, но наслаждение всё ещё бьётся конвульсиями, бешено стучит сердце, а он её успокаивает, нежно гладя волосы. Глеб чуть ли не силой отрывает её от себя и приподнимает лицо, но в глаза ему она смотреть не может, и как хорошо, что темно, и он не видит, что она вся пылает. – Давай, пойдём в дом, здесь холодно. Неужели холодно? Неужели январь? Ей так жарко… Она готова стянуть с себя всю одежду и оставить своё разгоряченное тело на морозе. Но он берёт её за руку и тянет в дом, сейчас она окажется в его комнате, в его постели, нет, она так не может, ей надо выяснить один вопрос, всего один, который терзает её эти два года… Возможно впереди что-то новое, новая жизнь, новые отношения, прежде, чем их начать, ей надо узнать, чтобы понять, почему? Глеб прижимает её к перилам лестницы, ведущей на второй этаж, стягивает куртку и небрежно сбрасывает вниз, и Диана снова в его объятиях. – Что с тобой произошло, почему ты решил поступить так? У тебя же было всё, – шепчет она. Глеба как будто окатило ледяной водой, он мгновенно отстранился от Дианы. Стал чужим, холодным. Что он делает? Конечно, этот вопрос будет терзать её постоянно, она не оставит в покое, пока он ей не расскажет причины, побудившие его совершить самоубийство. Но он не расскажет никогда, эта боль сидит глубоко в сердце, вот пусть там и остаётся. Он хочет начать всё заново, но как бы не нравилась ему Диана, вместе им не быть, она задавит его вопросами, и понять её можно. Конечно, придумать правдоподобную историю не составит труда, ей сойдёт сейчас любая ложь, и она окажется в его постели, как он этого страстно желает. Но что потом? Диана не из тех, кого можно на завтра бросить, она и так много пережила, и он её очень понимает, хотя она этого и не знает, и он не имеет права добивать её. Лучше закончить всё сейчас, так толком и не начав. Пусть она найдёт себе нормального мужчину, без особого прошлого, без проблем. А он? А он тоже не пропадёт. – Ты же помнишь, где твоя комната? Провожать не надо? – Но, Глеб, почему? – Спокойной ночи. – Я поеду домой тогда. – Мы загородом, поедешь завтра, если захочешь. Диана сделала шаг к нему, его глаза при свете ночной лампы казались совсем больными. – Почему ты не хочешь говорить об этом? – Я был молод, и бесился с жиру. Вот и всё. Иди к себе, я погашу свет и лягу, я очень устал. Но заснуть Глебу не удавалось, воспоминания о её губах, трепетном теле жгли калёным железом, он пытался вспомнить, где мог видеть её, но не помнил. Хотелось пойти к ней, взять её и будь что будет. Но нельзя, не имеет он права мучать её, он и так перед ней виноват. И тогда он написал смс-ку Маше, с просьбой зайти к нему, если у неё есть такая возможность, Макс всё равно перебрал с алкоголем и ничего не заметит. И уже через минуту рыжая бестия юркнула к нему в постель. – Диана дала от ворот поворот? – прошептала она. – Стреляние глаз и улыбки прошли впустую? – Замолчи, – сказал он и закрыл ей рот поцелуем. – От тебя пахнет духами Дианы, – вырвавшись, сказала Маша. – Да замолчишь ты сегодня, наконец? – наваливаясь на неё, зло прошептал он. Когда Диана проснулась, сумасшествие прошлой ночи показалось ей сном. Неужели эти поцелуи были реальны? Неужели она чуть не отдалась ему? И плакала вчера, потому что он оттолкнул её? Она же ненавидела его какое-то время назад, а вчера чуть не задохнулась от страсти. Что с ней творится? Ведь она совсем не любит его, она любит покойного мужа, а Глеб совсем другой. Вспомни, как он вёл себя, когда они жили вместе, он же был невыносим. Хотя, конечно, тогда он был болен и потерян. Но вчера… Такого возбуждения она не испытывала никогда, она позволила ему ласкать себя, и ей это нравилось, стоило ему дотронуться до неё, как она… какой позор. Диана зарылась лицом в подушку, чувствуя, что в ней просыпается желание. Как Глеб будет вести себя сегодня? Будет равнодушен или сделает ещё одну попытку сблизиться с ней? Диана решительно поднялась с постели и стала приводить себя в порядок, она должна появится перед ним в должном виде. – Иди, иди к нам, у нас тут кто-то пьёт кофе, а кто-то уже отмечает первое января, – позвал её Макс, помахав бутылкой шампанского. Глеб обернулся, и их глаза встретились, и Диану в первый раз поразила их глубина. Но их прервал звон разбитой посуды. – Извините, уронила тарелки, такая неловкая – пожала плечами Маша. Празднование шло своим чередом, приехали ещё друзья из города, и наедине остаться было невозможно. Диана пыталась прочитать хоть что-то по его лицу, но он вёл себя как всегда: шутил, смеялся, пел песни, играл роль гостеприимного хозяина, и к ней обращался достаточно ласково, без единого намёка на вчерашнее. Рыжая девушка, которую, кажется, зовут Машей в те минуты, когда не видел её парень, пыталась завладеть вниманием Глеба, и вообще вела себя странно. Днём она и Глеб пошли укладывать напившегося Максима, и долго отсутствовали, а потом спустились вместе, у Маши было помято платье и смазана косметика, когда кто-то ей указал на это, она рассмеялась и сказала, что пьяный Макс пытался уложить вместе с собой, но у него ничего не вышло. Интересно, а где тогда был Глеб? Он же был с ними… А вскоре Глеб ответил на телефонный звонок и объявил: – К нам едет Янка! – Значит, будет пьянка, – сострил Влад. – Диана, ты знаешь кто это? – спросила Алла, – это певица Стеша. Наша подруга. Оставайся, рекомендую познакомиться с ней. Яна приехала шумно, с новогодними песнями, подарками, шампанским и вдохнула в немного уставшую компанию новую жизнь и веселье. На улице разожгли мангал, жарили мясо, пели, смеялись. В какой момент Диана увидела, что Глеб и Яна стали вести себя, как парочка влюблённых. Яна попросила погреть ей руки, и Глеб, распахнув свою куртку, прижал её к себе, и больше не отпускал. Он держал её в объятиях, они шептались, смотрели друг другу в глаза, и Диану неприятно кольнуло это, как будто он ей изменяет. Что это с ней? Она ведь не влюблена, даже наоборот, и он ей ничего не обещал. Она заметила, что за ней пристально наблюдает Маша. Диана вопросительно посмотрела на неё, тогда та подошла и сказала: – Ты особо губу то на Глеба не раскатывай. Он всех и ничей одновременно. Не смей влюбляться, будет очень больно. Через час, не в силах смотреть, как он обнимает другую, она уехала домой. Глеб не сделал попытку остановить её. Глава 25. Большой город. Вернувшись, в город, поднявшись на свой этаж, Глеб и Володя увидели валяющегося на лестнице соседа, на нём была всё та же дорогая куртка, которую купила ему Елена, правда уже весьма потрёпанная и грязная. Алексей был пьян. – Ты антибиотики запиваешь водкой? – спросил Глеб. – Оригинальный метод лечения. Он открыл дверь, впустил в квартиру Володю, а сам подошёл к соседу. – Глеб, она не отвечает на телефон, я звоню ей, звоню, почему??? – Может потому что на территории США у неё другой номер? Или, подожди, вспомнил, она же замужем. Лёша подполз к Глебу на коленях. – Дай мне её американский номер. Умоляю, я всё ей прощаю, и эту болячку, всё. – Лёша, ты обороты то сбавь, пролечись лучше и найди себе кого по моложе и с более традиционным подходом к отношениям. Лёша залился пьяными слезами и стал биться головой о стену. – Она мне показала, куда ходить, что носить и как жить, и главное, что женщина может в постели. – Ты б аккуратнее с её подарками, а то куртка уже превратилась в тряпку, а если не пролечишься, то и ещё кое-что в тряпку превратиться. – Я хочу к ней в Америку! – У неё уже есть один альфонс, хочешь по его стопам? Деньги накопи на билет и вперёд. Там поспрашиваешь, найдёшь.