– Я хочу, чтобы ты взглянул, – сказала она. – Я смотрю. – Его зовут Ясен Григорович. Он родился в России, но сейчас работает на множество стран. Его нанимало правительство Ирака. А также Сербии, Ливии и Китая. – Чем он занимается? – спросил Алекс, хотя, глянув на холодное лицо с пустыми, глубоко сидящими глазами, он и так практически всё понял. – Он наёмный убийца, Алекс. Мы считаем, что он убил Яна Райдера. Повисла долгая пауза. Алекс разглядывал фотографию, стараясь запомнить её как можно лучше. – Эту фотографию сделали шесть месяцев назад на Кубе. Возможно, это совпадение, но в то же время там был и Ирод Сейли. Возможно, они там встретились. И вот ещё что. – Она немного помолчала. – Райдер использовал шифр в последнем отправленном сообщении. Единственную букву. Y. – Y значит «Ясен»? – Да. Должно быть, он увидел Ясена где-то в Порт-Теллоне. Хотел, чтобы мы знали… – Почему вы говорите мне об этом сейчас? – спросил Алекс. – Потому что если ты увидишь его… если Ясен покажется где-то недалеко от «Сейли Энтерпрайзис»… ты должен немедленно связаться с нами. – А что потом? – Мы тебя вытащим. Если Григорович узнает, что ты работаешь на нас, он убьёт и тебя. Алекс улыбнулся. – Я слишком юн, чтобы заинтересовать его. – Нет. – Миссис Джонс забрала фотографию. – Не забывай, Алекс Райдер. Слишком юных, чтобы умереть, не бывает. Алекс встал. – Ты отправляешься завтра с утра, в восемь часов, – сказала миссис Джонс. – Будь осторожнее. И удачи. Алекс пересёк ангар; его шаги раздавались гулким эхом. Миссис Джонс за его спиной развернула мятный леденец и отправила в рот. У неё изо рта постоянно пахло мятой. Сколько людей отправила на смерть глава отдела специальных операций? Яна Райдера, а может быть, и десятки других. Может быть, свежее дыхание как-то облегчало ей душу? Впереди он заметил движение – вернулись парашютисты. Они вышли на него из темноты; первым шёл Волк и остальные ребята из отряда «К». Алекс попытался обойти их стороной, но Волк встал у него на пути. – Ты уезжаешь, – сказал Волк. Должно быть, как-то прознал, что подготовка Алекса закончилась. – Да. Повисло долгое молчание. – То, что случилось в самолёте… – начал он. – Забудь, Волк, – ответил Алекс. – Ничего не случилось. Ты прыгнул, а я нет, вот и всё. Волк протянул руку. – Хочу, чтобы ты знал… Я ошибался в тебе. Прости, что так с тобой обращался. Но ты нормальный парень. И, может быть… однажды я с удовольствием с тобой поработаю. – Всякое бывает, – сказал Алекс. Они пожали друг другу руки. – Удачи, Щенок. – Удачи, Волк. Алекс ушёл в ночь. Physalia Physalis Серебристо-серый «Мерседес-SL 600» нёсся по шоссе на юг. Алекс сидел на переднем пассажирском сиденье, окружённый таким количеством мягкой кожаной обивки, что едва слышал шестилитровый двигатель мощностью 389 лошадиных сил, который нёс его к фабрике компании «Сейли» близ Порт-Теллона, графство Корнуолл. Но на скорости восемьдесят миль в час двигатель откровенно ленился. Алекс буквально чувствовал мощь машины. Настоящее немецкое качество за сто тысяч фунтов стерлингов. Достаточно одного движения худого, неулыбчивого шофёра, и «Мерседес» рванётся вперёд. Эта машина презирала ограничения скорости. Алекса забрали с утра из переоборудованной церкви в Хэмпстеде, на севере Лондона. Там жил Феликс Лестер. Когда приехал водитель, Алекс уже ждал его с багажом; дошло до того, что женщина средних лет – естественно, агент МИ-6 – поцеловала его, сказала, чтобы не забывал чистить зубы, и помахала на прощание. Водитель был совершенно уверен, что Алекс – это Феликс. С утра Алекс прочитал досье, так что знал, что Феликс ходит в школу Святого Антония, у него две сестры, а дома живёт лабрадор. Его отец архитектор, а мама занимается дизайном украшений. Счастливая семья – его семья, если кто-нибудь спросит. – Далеко до Порт-Теллона? – спросил он. Водитель был неразговорчив. Алексу он ответил, даже на него не посмотрев. – Несколько часов. Музыку включить? – Есть какой-нибудь альбом Джона Леннона? – Это был не его личный выбор. В досье говорилось, что Феликс Лестер большой поклонник Джона Леннона. – Нет. – Тогда не надо. Я лучше посплю. Поспать ему в самом деле не помешало бы. Он всё ещё был переутомлён после тренировок. Интересно, как он будет объяснять ещё не зажившие раны и синяки, если кто-нибудь увидит его без рубашки? Может быть, сказать, что его задирают в школе? Он закрыл глаза и позволил мягкому кожаному креслу убаюкать его. Он проснулся, почувствовав, что машина замедляет ход. Открыв глаза, он увидел рыбацкую деревню, лежащее за нею синее море, гряду невысоких зелёных холмов и безоблачное небо. Всё удивительно напоминало картинку из тех, что обычно собирают в пазлах, или туристическую брошюру, в которой рекламируют забытую Англию. Над головой кружились и кричали чайки. У пристани остановился старый буксир – спутанные сети, дым, облупившаяся краска. Несколько местных жителей – рыбаки и их жёны – стояли вокруг и смотрели. Было около пяти часов вечера, и деревню освещал серебристый, хрупкий свет, каким обычно заканчивается идеальный осенний день. – Порт-Теллон, – объявил водитель. Должно быть, заметил, что Алекс открыл глаза. – Здесь мило. – Не очень, если ты рыба. Они проехали вдоль деревни, а затем дорога снова уходила в сторону от моря, извиваясь среди странных кочковатых полей. Алекс увидел руины зданий, полуразвалившиеся печные трубы и ржавеющие металлические колёса и понял, что это старый оловянный прииск. В Корнуолле три тысячи лет добывали олово, пока оно наконец не закончилось. Теперь здесь остались только ямы. Через пару километров перед ними вырос забор из металлической сетки. Совершенно новый, высотой метров в десять, с колючей проволокой наверху. Через равные промежутки стояли яркие прожекторы на вышках, а между ними висели огромные вывески с красными буквами на белом фоне. Их, наверное, можно было прочитать даже из соседнего графства. – Нарушители будут застрелены, – пробормотал Алекс себе под нос. Он вспомнил, что говорила ему миссис Джонс. «Он, по сути, собрал целую личную армию. Ведёт себя как человек, которому есть что скрывать». Да, первое впечатление у него создалось совершенно такое же. Весь комплекс зданий казался инородным телом среди этих покатых холмов и полей. Машина подъехала к главным воротам с будкой охраны и электронным шлагбаумом. Охранник в серо-синей форме с буквами SE, напечатанными на куртке, махнул рукой, показав, что можно проезжать. Шлагбаум открылся автоматически. И они поехали по длинной, прямой дороге по совершенно плоскому участку земли, который словно разровняли огромным молотом. С одной стороны виднелся аэродром, с другой – четыре высокотехнологичных здания, огромных, из закопчённого стекла и стали, соединённые друг с другом крытыми наземными переходами. Рядом со взлётной полосой стояли два летательных аппарата – вертолёт и небольшой грузовой самолёт. Алекс был впечатлён. Весь комплекс занимал площадь около пяти квадратных километров. Неслабо здесь поработали. «Мерседес» приблизился к круговому перекрёстку с фонтаном в центре, объехал его и продолжил движение в сторону фантастического, огромного дома. То была викторианская усадьба из красного кирпича с медными куполами и шпилями, давно позеленевшими от времени. На подъездную дорожку выходило не менее шестидесяти окон пятиэтажного здания. Строитель этого дома словно не знал, когда же закончить работу. «Мерседес» остановился у главного входа, и водитель вышел на улицу. – Идём за мной. – А мой багаж? – спросил Алекс. – Его принесут. Алекс и водитель прошли через главную дверь в холл, где висела огромная картина «Судный день». Художник четыреста лет назад изобразил конец света, каким его себе представлял – огромным вихрем из обречённых душ и чертей. Её окружало множество других произведений искусства – картин, написанных акварелью и маслом, отпечатанных, нарисованных карандашом, каменных и бронзовых статуй, и всё это было так близко друг к другу, что глазу просто негде было отдохнуть. Алекс шёл вслед за водителем по ковру, такому пышному, что он едва ли не пружинил. У него уже начиналась клаустрофобия, и он испытал немалое облегчение, когда они прошли через дверь в большую и почти пустую комнату. – Мистер Сейли скоро придёт, – сказал водитель и ушёл. Алекс огляделся. Комната выглядела вполне современной – изогнутый стальной письменный стол по центру, тщательно расставленные галогеновые лампы и спиральная лестница, ведущая вниз из идеального круга, вырезанного в высоком потолке. Одна стена представляла собой огромный лист стекла, и, подойдя к ней, Алекс понял, что видит гигантский аквариум. Сам по себе размер уже привлекал внимание. Трудно было предположить, сколько же тысяч литров воды прячется за стеклом, но он удивился, увидев, что аквариум пуст. Там не было ни одной рыбы, хотя в нём вполне могла жить даже акула. А потом что-то вдруг двинулось в бирюзовой тени, и Алекс ахнул, не то в ужасе, не то в восхищении, когда к нему направилась самая огромная медуза из всех, что он видел. Тело существа представляло собой блестящую, пульсирующую массу белого и лилового конической формы. Под этим конусом извивалось множество щупальцев длиной не меньше десяти метров, покрытых круглыми стрекательными клетками. Когда медуза двигалась или дрейфовала по искусственному течению, её щупальца скользили по стеклу, словно она пыталась выбраться. Это было самое удивительное и отвратительное из всего, что Алексу доводилось видеть за свою жизнь. – Physalia physalis. – Из-за спины послышался голос, и Алекс, резко развернувшись, увидел, как с последней ступеньки лестницы спустился какой-то человек. Ирод Сейли был невысоким мужчиной. Настолько невысоким, что Алексу в первое мгновение показалось, что он смотрит на отражение в кривом зеркале. Одетый в безупречный дорогой чёрный костюм и отполированные чёрные туфли, с большим золотым перстнем-печаткой на пальце, он больше всего напоминал уменьшенную модель бизнесмена-мультимиллионера. Его кожа была очень тёмной, так что, когда он улыбался, зубы ярко выделялись на лице. У него была круглая лысая голова и ужасные глаза. Серые радужки казались слишком маленькими на фоне огромных белков. Алексу сразу вспомнились головастики до того, как они вылупятся. Когда Сейли встал рядом с ним, его глаза оказались на одном уровне с глазами Алекса, а теплоты в них было ещё меньше, чем в медузе. – Португальский кораблик, – продолжил Сейли. У него был заметный акцент, который он унёс с собой с бейрутского рынка. – Прекрасен, не правда ли?