– Я бы не стал держать такого дома, – сказал Алекс. – Я нашёл его, когда занимался подводным плаванием в Южно-Китайском море. – Сейли показал на стеклянную витрину, и Алекс увидел там три гарпуна и коллекцию ножей в бархатных ножнах. – Обожаю убивать рыб, – продолжил Сейли. – Но когда я увидел эту особь Physalia physalis, то понял, что просто обязан поймать её и забрать с собой. Видите ли, он напоминает мне меня самого. – На девяносто девять процентов состоит из воды. У него нет ни мозга, ни кишечника. – Эти факты вдруг всплыли в памяти Алекса, и он изложил их вслух, даже не задумываясь. Сейли окинул его взглядом, потом снова обернулся к обитателю огромного аквариума. – Он изгой, – сказал он. – Плавает в одиночестве, игнорируемый другими рыбами. Он безмолвен, но требует уважения. Видите нематоцисты, мистер Лестер? Стрекательные клетки? Если вас обхватят эти щупальца, смерть будет на редкость изысканной. – Зовите меня Алекс, – сказал Алекс. Он хотел сказать «Феликс», но с языка слетело настоящее имя. Это самая глупая, любительская ошибка из всех, что он мог сделать. Но его сбили с толку неожиданное появление Сейли и медленный, гипнотический танец медузы. Серые глаза прищурились. – Мне казалось, тебя зовут Феликс. – А друзья зовут меня Алекс. – Почему? – В честь Алекса Фергюсона. Я фанат «Манчестер Юнайтед», а он лучший тренер в их истории. Это первая отговорка, пришедшая в голову Алексу. Но он видел плакат с футбольной командой в спальне Феликса Лестера, так что, по крайней мере, здесь он не ошибся. Сейли улыбнулся. – Как забавно. Пусть будет Алекс. И надеюсь, мы подружимся, Алекс. Тебе очень повезло, мальчик. Ты выиграл конкурс и станешь первым тинейджером, которому доведётся поработать на моём «Громоотводе». Но мне, думаю, повезло не меньше. Я хочу знать, что ты о нём думаешь. Хочу, чтобы ты мне сказал, что тебе нравится… а что нет. Он опустил глаза и вдруг сменил тон на строго-деловой. – До запуска осталось всего три дня, – сказал он. – И лучше бы нам, блин блинский, как выражался мой отец, поторопиться. Мой работник отведёт тебя в комнату, а завтра утром ты должен приступить к работе. Там есть математическая программа, которую ты должен попробовать… и ещё языковая. Всё программное обеспечение разработано здесь, в «Сейли Энтерпрайзис». Конечно же, мы общались с детьми. Обращались к учителям, экспертам по образованию. Но ты, мой дорогой… Алекс. Ты для меня намного ценнее, чем все они, вместе взятые. Говоря, Сейли становился всё более оживлённым, воодушевляясь от собственных слов. Он стал совершенно другим человеком. Алексу пришлось признать, что Ирод Сейли не понравился ему с первого взгляда. Неудивительно, что Блант и люди из МИ-6 ему не доверяют! Но теперь ему пришлось задуматься снова. Он стоял рядом с одним из богатейших людей Англии, который решил по доброте душевной преподнести большой подарок британским школам. То, что он маленький и скользкий, ещё не делает его автоматически врагом. Может быть, Блант всё-таки неправ? – Ах! Вот и мой работник, – сказал Сейли. – И как раз, блинский, вовремя! Дверь открылась, и вошёл человек, одетый в чёрный сюртук, как у старомодного дворецкого. Насколько его хозяин был маленьким и круглым, настолько слуга был длинным и худым, с копной рыжих волос над настолько бледным лицом, что оно казалось почти белым. Издалека казалось, что он улыбается, но когда он подошёл ближе, Алекс ахнул. У дворецкого оказалось два ужасных шрама по обе стороны рта, доходящие до самых ушей – словно кто-то попытался разрезать ему лицо пополам. Шрамы были жуткого багрового оттенка. Маленькие, не такие заметные шрамы виднелись в тех местах, где ему когда-то зашивали щёки. – Это мистер Грин, – сказал Сейли. – Он изменил имя после несчастного случая. – Несчастного случая? – Алекс с трудом заставил себя не таращиться на ужасные раны. – Мистер Грин работал в цирке. У него был номер с метанием ножей. В кульминационный момент он ловил вращающийся нож зубами, но однажды на представление пришла его пожилая мама. Она помахала ему из первого ряда, и он отвлёкся… На меня он работает вот уже двенадцать лет, и, хотя его внешность весьма неприятна, он верен мне и усердно трудится. Кстати, не пытайся с ним говорить. У него нет языка. – Э-э-э-ы-ы-ы! – сказал мистер Грин. – Рад знакомству, – пробормотал Алекс. – Отведи его в синюю комнату, – приказал Сейли и повернулся к Алексу. – Тебе повезло, что освободилась одна из самых лучших комнат – прямо здесь, в доме. Там раньше жил охранник. Но он очень внезапно нас покинул. – Да? А почему? – как ни в чём не бывало спросил Алекс. – Не представляю. Только что был тут, а вот уже и нет. – Сейли снова улыбнулся. – Надеюсь, ты не поступишь так же, Алекс. – Уы… ём! – Мистер Грин показал на дверь, и, оставив Ирода Сейли созерцать своего огромного морского пленника, Алекс покинул комнату. Его провели по коридору со множеством картин, потом вверх по лестнице, а потом по ещё одному, широкому коридору с канделябрами и толстыми, обшитыми деревянными панелями дверьми. Алекс решил, что в этом доме принимают гостей. Сам Сейли тоже, скорее всего, живёт здесь. А вот компьютеры собирают в современных зданиях, которые он видел напротив аэродрома. И, судя по всему, его завтра отправят туда. Его комната оказалась в дальнем конце коридора. Большая, с кроватью на столбиках и окном, выходившим на фонтан. Уже стемнело, и вода, низвергающаяся с десятиметровой высоты вокруг полуобнажённой статуи, на удивление похожей на Ирода Сейли, подсвечивалась дюжиной спрятанных ламп. Рядом с окном стоял стол, где для него уже приготовили нехитрый ужин: ветчина, сыр, салат. Его сумка лежала на кровати. Он подошёл к своей спортивной сумке «Найк» и внимательно её рассмотрел. Когда он закрывал её, то вставил в молнию три волоска, надёжно закрепив их между металлическими зубцами. Их больше там не было. Алекс открыл сумку и осмотрел содержимое. Всё лежало в точно таком же порядке, как он сложил дома, но он был совершенно уверен, что спортивную сумку умело, методично обыскали. Он достал «Нинтендо-DS», вставил картридж «Войны скорости» и три раза нажал «Старт». На верхнем экране тут же зажёгся зелёный прямоугольник той же формы, что и комната. Он поднял «Нинтендо» на уровень глаз и повёл ею вдоль стен. На верхнем экране вдруг появилась красная мигающая точка. Он пошёл вперёд, держа приставку перед собой. Точка мерцала всё быстрее и интенсивнее. Он дошёл до картины, висевшей рядом с туалетом, – разноцветной закорючке, подозрительно похожей на произведения Пикассо. Отложив «Нинтендо», он аккуратно приподнял картину от стены. За ней был приклеен жучок – чёрный диск размером примерно с десятипенсовую монетку. Алекс с минуту разглядывал его, задумываясь, для чего он здесь. Из соображений безопасности? Или Сейли настолько помешан на контроле, что хочет каждую минуту знать, чем занимаются гости в любое время дня и ночи? Алекс повесил картину обратно. В комнате всего один жучок, в ванной чисто. Он поужинал, принял душ и стал готовиться ко сну. Проходя мимо окна, он заметил движение неподалёку от фонтана. В современных зданиях горел свет. Три человека в белых комбинезонах ехали к дому в открытом военном джипе. Ещё двое прошли мимо них. Охранники, одетые в такую же форму, как и человек, встречавший их у ворот. Оба были вооружены автоматами. Не просто личная армия – ещё и хорошо вооружённая. Алекс лёг в кровать. Последним, кто спал здесь, был его дядя, Ян Райдер. Увидел ли он что-то странное, выглянув из окна? Или услышал что-то? Что такое случилось, что он из-за этого погиб? Сон далеко не сразу пришёл в постель мертвеца. В поисках проблем Алекс увидел это, едва открыв глаза. Собственно, это увидел бы любой, кто лёг спать в этой кровати, но, конечно же, после смерти Яна Райдера здесь не спал никто. Белый бумажный треугольник, который сунули в полог над кроватью. Чтобы увидеть его, нужно лежать в кровати на спине – как раз как Алекс сейчас. Он не смог дотянуться до этой бумаги. Пришлось поставить на матрас стул и забраться на него. Он закачался и чуть не упал, но всё-таки сумел схватить маленький листик пальцами и вытащить из складок ткани. Это оказалась квадратная бумажка, сложенная дважды. Кто-то что-то на ней нарисовал – странную конструкцию, под которой был написан, судя по всему, серийный номер: Хотя Алекс мало что понял, он узнал почерк дяди, Яна Райдера. Но что это значит? Он быстро оделся, подошёл к столу и достал чистый лист бумаги, затем написал короткое сообщение печатными буквами. Потом он отыскал «Нинтендо-DS», вставил в неё картридж «Немезис», включил приставку и провёл нижним экраном над двумя листами бумаги, сначала отсканировав своё сообщение, потом рисунок. Буквально через несколько микросекунд изображение появится на экране компьютера миссис Джонс в Лондоне вместе со временем и местом отправления. Может быть, она разберётся. В конце концов, не зря же она работает на разведку? Затем Алекс выключил «Нинтендо», снял заднюю крышку и спрятал сложенную бумажку в батарейном отсеке. Диаграмма, должно быть, очень важная. Ведь Ян Райдер спрятал её. Может быть, именно она стоила ему жизни. В дверь постучали. Алекс подошёл и открыл. На пороге стоял мистер Грин всё в том же сюртуке дворецкого. – Доброе утро, – сказал Алекс. – Иём! – Мистер Грин жестом позвал его за собой, и Алекс пошёл вслед за ним по коридорам. Они вышли из дома, и он испытал немалое облегчение, снова оказавшись на воздухе, подальше от всех этих картин и статуй. Когда они остановились у фонтана, вдруг послышался рёв, и пропеллерный грузовой самолёт, пролетев почти над самой крышей дома, приземлился на взлётной полосе. – Ыкахы эхут, – объяснил мистер Грин. – Так я и думал, – сказал Алекс. Они дошли до первого современного здания, и мистер Грин нажал на стеклянную пластинку возле двери. Она засветилась зелёным, считывая его отпечатки пальцев, и через мгновение дверь беззвучно открылась. По ту сторону двери всё было совсем другим. Вместо старомодной элегантности усадьбы Алекса ждало новое тысячелетие. Длинные белые коридоры с металлическими полами. Галогеновые лампы. Неестественный холодок от кондиционеров. Другой мир. Их уже ждала женщина – широкоплечая, суровая, со светлыми волосами, заплетёнными в невероятно тугой пучок. У неё было до странности пустое, круглое как луна лицо, на котором выделялись лишь очки в проволочной оправе и полоска жёлтой помады. На ней был белый халат, на верхнем кармане которого висела табличка с именем: ФОЛЬ. – Ты, должно быть, Феликс, – сказала она. – Или, как понимаю, теперь Алекс? Да! Позволь мне представиться. Я фройляйн Фоль. Говорила она с тягучим немецким акцентом. – Можешь звать меня Надя. – Она посмотрела на мистера Грина. – Дальше его поведу я. Мистер Грин кивнул и ушёл. – У тебя есть мобильный телефон? – спросила Фоль, протянув руку. – Конечно. – Алекс вложил телефон ей в ладонь. – Боюсь, я оставлю его при себе до конца твоего визита. Меры безопасности, надеюсь, ты понимаешь. Она сунула телефон в карман. Алекс сразу огорчился. Когда телефон запрещают носить в школе, это уже плохо, но здесь, на фабрике Сейли, он чувствовал себя совсем потерянным. Но спорить было поздно. Надя Фоль уже пошла вперёд, рассказывая на ходу: