- Чего лезешь ко мне?! – рявкает так, что нас скоро 11Б по другую сторону лагеря услышит со своих домиков. Не могу глаз оторвать – такая красивая, когда злится. Не знаю, что хочу больше: поцеловать или обнять? Выбираю первое, как самое действенное против любых криков, ощущая удары по плечам, правда не особо сильные. Чисто для передачи возмущения, а потом она успокаивается и весь вокруг перестает существовать. Я не хочу с ней ссориться. Уж точно не из-за мифических соперников с обеих сторон. Не хочу потерять, потому что один из нас внезапно позволяет взять верх эмоциям над разумом. Боюсь этого больше всего на свете. Ведь если не будет моей Грозы, что у меня останется в жизни? Звучит глупо, по-детски романтично, но мне не хочется через года внукам рассказывать, какой неудачной вышла моя первая любовь. - Прости, - выдыхаю в губы, отрываясь на мгновение и заглядываю в сияющие глаза. Сучит кулаком мне по груди, бурча под нос: - Чучело огородное, - закатываюсь смехом, откидывая назад голову. - Коза ревнивая, - мурлычу в ответ, чувствуя, как она обнимает в ответ, приподнимаясь на цыпочках и прикусывая мою нижнюю губу. – Давай больше не ссорится из-за такой ерунды? – шепчу, прикасаясь губами к уху, сжимая крепче объятия. - Не могу обещать, вообще в курсе, что Платонова тебя разве что не облизывает? - Фу, какие пошлые словечки, - хмыкаю, зарываясь носом в волосах, вдыхая аромат листвы и выбрасываю маленький желтый листик, застрявший в прядях. – Люблю тебя. И обещаю, что мы никогда не расстанемся. - Ладно, так и быть, обещаю ее не бить, - фыркает в ответ Надя, вновь вызывая смех. Если бы я тогда знал, сколь глупо раскидываться подобными обещаниями, подумал бы прежде, чем их произносить. Ведь иногда их просто невозможно сдержать. Медленно возвращаемся по лесу обратно. Народ еще бегает в поисках диких нужных для выживания растений, но нам не до того совсем. Собираем целый букет из листьев разных форм и окраса, на минутку забыв обо всем на свете. О проблемах в семье, о соперниках, о том, что здесь мы не одни. - Нас же не потеряют? - Не, сейчас еще Галина Владимировна будет пытаться у Амира чачу грузинскую отобрать. А это же, как святыню у священника из рук вырывать – крику не оберешься, - усмехаюсь, сжимая крепче в замок наши пальцы, останавливаясь напротив нее. Наклоняюсь для очередного поцелуя, но замираю, стоит услышать рядом подозрительный треск в тишине леса. - Слышишь? – испуганно шепчет Надя. А у меня сердце замирает. Е-мое, неужели Магазин со своими историями про маньяков голову нам тут дружно задурила? Сглатываю, обхватывая Надю за плечи и отодвигаю себе за спину. - Я проверю, может просто зверек какой, - отзываюсь, стараясь быть смелым. Она хватает меня за руку, обеспокоенно глядя большими от страха глазами. - Может медведь? Или дикий кабан! Макс, не ходи, - шепчет, тянет на себя, однако качаю головой. - Не, нет тут такого, - я правда не очень в своих словах уверен. Двигаюсь вперед, несмотря на то, что Надя шагает рядом. Бесполезно ее уговаривать остаться, все равно слушать не будет. Ближе подбираемся к зарослям кустов, еще не конца сбросивших листву, слыша чей-то тихий голос: - И не смори на меня так, чего глазами хлопаешь? Нет, сказал же. Обратно не заберу. Привез в лес, живите теперь тут. В заповеднике хорошо, еды полно, чего вам еще надо? Не могу вас взять и так кучу проблем доставили! Где я вас поселю? Дома нельзя, в школе вы уже отличиться успели. Все, живите своей дикой жизнью! Мои глаза становятся больше от осознания, кто сейчас там, по другую сторону. Озадаченно поворачиваюсь к Наде и по лицу вижу, что она уже поняла все. Слышим странный скрежет, затем писк и вновь голос Гринча: - Ай, нет! Не вздумай на меня лезть! Уходи! Переглядываемся с Надей, она осторожно пододвигается ближе. Старайся тихо, не старайся, а под ногой все равно ветка хрустнула. Замираем, а затем слышим тихий шорох, чье-то едва слышимое шипение. Тишина в лесу напрягает, выпрямляется, дабы осторожно пробраться туда, однако внезапно через кусты к нам продирается Валентин Арсеньевич с самым грозным видом рыча: - Вы чего тут делаете опять? Следите?! Что делают преступники в ситуации, когда их на месте преступления застали? Правильно, импровизируют. Потому, когда у нас появятся дети, обязательно им расскажу, как одним вопросом их мать чуть до инфаркта библиотекаря не довела. - А вы тут с призраками убиенных вами жертв разговаривали? Глава 30 Если бы со мной рядом Еремин не стоял, держа крепко за руку, натурально бы померла на месте. Этот мужик дед меня пугает. Вы вообще себе представляете, что можно чувствовать, когда на вас с выпученными глазами псих движется. Лицо такое белое, кончик носа красный, разъярённо дышит, шагая прямо на нас. Макс выступает вперед и Гринч утыкается в него. Не напрягай вся эта ситуация – расхохоталась бы. Такой мелкий плюгавый седой сгорбившийся злобный старик, едва достигающий плеча молодого парня. Смешно. - Вообще-то по лесу гуляем: грибы, ягоды, белочки, - добавляю к своему вопросы и Валентин Арсеньевич рычит на нас: - От вашей парочки одни проблемы! Думаете я не в курсе, что вы постоянно что-то вынюхиваете? – рявкнула так, что мы оба вздрогнули переглянувшись. Неужели нас спалили? Макс сжимает крепче мои пальцы, выдыхая: - Делать нам больше нечего за вами следить. - Вы мне тут чушь не порите, по глазам шкодным вижу, задумали что-то, – трясет пальцем перед носом. – Что вам надо от меня? - Это вы украли все кексы и торт из кабинета директора? – выпаливаю на ходу, а Еремин дергает меня за рукав, зашипев в ухо: - С ума сошла?! - Глупости говоришь, невоспитанная девчонка, - возмутился Валентин Арсеньевич, складывая на груди руки, не давая мне прохода. Я влево, он влево. Вправо, он за мной. Там кто-то есть, печенкой чую, и мне надо знать кто. - Правда? Тогда может стоит проверить? – фыркаю, вскидываю бровь, делая обманный ход. Отмахиваюсь, быстро приблизившись к нашему библиотекарю, который опасливо на меня покосился. В светлых глазах промелькнул испуг, особенно стоило мне двинуться к кустам, решительно направившись вперед. - Нет! – выдохнул он - Кого вы там прячете? Только не врите, что ничего там нет! – рыкнула, продираясь через кусты. Валентин Арсеньевич попытался схватить меня за руку, однако Макс пришел на помощь, удерживая мужчину с легкостью, не давая ему даже сдвинуться. Гринч отчаянно дергался и на секунду я даже притормозила. Кого он так защищает? Что может заставить нашего злобного школьного старика так отчаянно рваться это спасти? Обычно дикие звери разбегаются, услышав любой посторонний шум. Мы достаточно громко разговаривали, а пока я продиралась через кусты вместе с Ереминым, удерживающим Гринча, вовсе не было никакой надежды застать нашего преступника. Вот только я совсем не учла одной вещи – некоторые звери так сильно привязываются к человеку, что совсем не боятся вторжения. Стоило мне выбраться из колючих, цепляющихся за одежду и волосы кустарников, как на меня уставили два круглых темных глаза и озадаченная забавная щекастая мордочка. - Выдра?! – выдыхаю ошарашенно, уставившись на небольшого гибкого зверька, чье тельце еще немного влажное после купания в озере неподалеку, выглядит весьма упитанным. Плоская голова, усатая широкая морда, кругленький небольшие ушки, коричневая шерстка и длинный хвост – она озадаченно разглядывает меня, пряча под собой лакомство – пойманную мелкую рыбешку. Ее серебристая чешуя сверкает прямо на плоском камне, на котором расположилась представительница семейства куньих. - Ничего не понимаю, - озадаченно отпускает мужчину Еремин, подходя ближе. Выдра смотрит на нас без опаски, однако попыток приблизится не делает, только усами шевелит, демонстрируя свое любопытство и перебирает перепончатыми лапками. – Разве выдры едят сладкое? - Не едят, бестолочь малолетняя, - ворчит рядом Валентин Арсеньевич, потирая руку, хмуро глядя на нас из-под густых бровей. – Они едят только свежую рыбу. Но конкретно эта может еще есть орехи. Услышав родной голос, животное приподнимает голову, затем издает звук, немного похожий на писк, быстро хватая свою добычу и бросившись к Гринчу под наши ошарашенные взгляды, кладет у его ног свою добычу. Ничего не остается, как похвалить ее. Присев на корточки, Валентин Арсеньевич чешет по жесткой шерстке, пока животное радостно издает невообразимые звуки, вытаскивая немного арахиса, который выдра тут же хватает лапками. Никогда таким его не видела. Рядом с этим животным обычно озлобленные черты лица становятся добрее, он словно сам становится другим человеком. Ласково что-то шепчет зверьку и тот отзывается. Трогательная картина. До безумия. - И зачем пришла, а? Сказал же не ходи. Не все люди хорошие, - говорит, продолжая почесывать спинку зверька. - Может выдра и не ест сладкое, но кто-то же натворил дел в нашей школе, - шепчет Макс мне на ухо, обдавая горячим дыханием. Смотрю на всю эту картину, сердце сжимается. Особенно, когда Валентин Арсеньевич впервые поднимает на нас взгляд, произнося с мольбой в голосе: - Не говорите никому о ней. На этом озере их живет несколько штук, без того достаточно, что туристы постоянно мешают, оставляют мусор и не заботятся об экосистемы местных вод, - хмурюсь, останавливая Еремина одним движением руки, пока он открыл рот, дабы возразить. - Не скажем. Нам это не нужно. Обратно возвращаемся втроем в полном молчании. Хочется задать тысячу вопросов. Откуда? Почему скрывал? Кто же все-таки терроризирует столовую нашей школы? Бесконечный витки вопросов, на которые нет ответа. Макс не выдерживает первым, подпихнув ботинком небольшую кучку листвы, под которым прячется кем-то растоптанный мухомор, внезапно спрашивает: - Вы ее сюда притащили? Валентин Арсеньевич замирает, запахиваясь сильнее в свою серую куртку, проведя рукой по седым волосам. Игнорируя вопрос, достает еще немного орехов, подходя к ближайшей сосне, протягивая на ладони небольшую. Горсть. Непонимающе переглядываемся, пока не слышим тихий шорох, затем мелькает пушистый темный хвост, а по стволу ловко спускается белка. Самая обычная, рыжевато-коричневая, подбирается к руке Валентина Арсеньевича, принимаясь набивать щеки орехами. - Я забрал ее из контактного зоопарка, - вдруг произносит Гринч хриплым тоном, пока я ежусь от внезапно налетевшего ветра. Шевелящего листья и ветви в лесу. Макс обнимает меня крепко, чуть сжимая. – Больную, совсем худенькую. Едва могла самостоятельно есть, не то что бегать или ловить самостоятельно рыбу. Можно сказать, пришлось учить всему заново, - рассеяно выдал, убирая ладонь, стоило белке забрать все орехи. Сунув руку в карман, достает очередную горсть, неожиданно протягивая мне и я с удивлением забираю немного, вытянув руку. - Смелее, подойди ближе, - кивает, подзывая к дереву. Не проходит пары минут, уже две белки поменьше, спускаются к нам с Максом, которому выдали столько же лакомства. - Они вам ее отдали просто так? – спрашивает Макс, улыбаясь от того, как маленькие цепкие лапки щекочут кожу, пока белка шустро перебирается ему на руку, будто в поисках тепла и еды, прячась в капюшоне. Смеюсь, когда она перепрыгивает на меня, хватая за куртку, скользя хвостом по шее, перебирая волосы. Смотрим друг на друга – у Еремина потрясающая улыбка, а еще мне впервые действительно хорошо. - Не смеши, дурень, - фыркает Гринч, становясь самим собой. – Конечно, я ее выкрал. Как и других животных! Наши глаза становятся больше, пока белки исследуют карманы курток. Их тут целая банда, рыщущая по нам в поисках орехов, коих у Валентина Арсеньевича целый пакет в кармане завернутый. Вот только совсем не до того. Мозг пытается переварить ситуацию – наш библиотекарь, по сути говоря, настоящий вор. И если украл выдру, Бог знает, кого еще мог притащить из контактного зоопарка в нашем городе! - Вы что, крокодила сперли еще оттуда? – выпучил глаза Макс, поймав на себе хмурый взор старика. - Совсем идиот? – покрутил пальцем у виска, громко фыркая и мы даже облегченно выдыхаем. – Всего лишь маленького каймана. Ладно, кажется зря понадеялись на благоразумие деда. - И кого... еще? – облизнув губы, спрашиваю. Голос срывается на противный писк, белки разбегаются, а Макс нащупывают мою подрагивающую ладонь. Теперь в шоке не только я, но и он. А Валентин Арсеньевич приосанивается, гордо выпячивая груди, демонстрируя старый потрепанный свитер. Похоже у него их в шкафе целая куча одинаковых – отмечаю про себя непроизвольно. - Кенгуру, шесть кроликов, козел, три черепахи, один питон, два ужа, четыре ящерицы, восемь попугаев, кайман, шимпанзе, лимур и… - все, сейчас точно в обморок упаду. Он это один провернул? Мы сейчас тут с Джеймсом Бондом из Гринписа разговариваем, или как? - И? – вскидывает бровь Макс, подходя ко мне ближе. - Четыре енотовидные собаки, - добавляет, хмурясь, почесывая макушку. Похоже вспомнил, что где-то там в лесу у озера оставил шапку. – Они самые неприспособленные, остальных удалось пристроить в зоопарки, кроме шимпанзе с попугаями. Хотел енотовидных собак увезти сюда, но они не умеют даже охотится. Всю жизнь в неволе, ничего удивительного. - Вы же не… - Макс замирает, переглядываемся и догадка посещает наши головы одновременно. – Вы что, притащили енотов в школу?! - Н енотов, а енотовидных собак, - важно замечает Валентин Арсеньевич, подняв вверх палец. – Ненадолго. Уже почти нашел им дом. Хотя, - заворчал, косясь в нашу стороны. – Я совсем не думал о том, что они умудряться выбраться из подвала, куда мы их с Семеном перевезли в клетках и начнут безобразничать. Хлопаю глазами, а затем до меня доходит, что Гринч имя подельника невольно назвал. Судя, по следующим словам, Макса, он тоже услышал. - Семен? Семен Аркадьевич? Наш завуч? – возмущенно вопит, а библиотекарь, втягивая голову в шею, бледнеет. Судорожно оглядывается, сглатывая громко. - Ну, это… - бормочет, явно припертый к стенке нашими обвинениями. А у нас уже перед глазами пелена кровавая. - И мы из-за него на канат лезли! – шипим одновременно. – Кто, черт возьми, еще знает?! В нашей школе случилось чрезвычайное происшествие. И в ходе расследования выясняется, что среди педсостава орудует целая преступная сеть похитителей животных, спасающих их от вредного человека разумного. Беда лишь в одном, как теперь сделать так, чтобы об этом больше никто за пределами школы не узнал? Глава 31 - Мы участники преступного сговора – нас посадят. - Не посадят, если не будешь болтать.