– Тем не менее, мы обязаны завтракать вместе с ней. А также обедать и ужинать. И ежедневно отчитываться о том, что делаем. – Но ведь это она за все платит! – А ты сам денег заработать не можешь? – Я могу, но… Так ведь удобнее, Катя. – И на сколько ты едешь? – Недели на две. – Две недели! – охнула Катерина. – Что ты со мной делаешь! – Ты меня так любишь? – Тихон потянулся к жене. Она была, как всегда, холодна. Только что терпела его поцелуи. Тихон отвернулся на минутку, чтобы погасить ночник. – Возьми меня с собой, – услышал Кабанов в темноте горячий шепот. – Я не хочу с ней оставаться. – Я не могу, Катя. – Тогда отстань от меня! Жена резко его оттолкнула и зарылась лицом в подушку. Тихон растерялся. – Да что случилось, ты мне можешь объяснить? – Я тоже не железная, – Катерина расплакалась. – У меня ведь нет никакой отдушины. Разве что работа, но твоя мать и это грозится прекратить. Мол, какие это деньги? Копейки! А я не хочу, слышишь? Не хочу жить здесь взаперти. И целыми днями слушать нравоучения. Я не ее собственность. – Ты просто капризничаешь, – Тихон погладил жену по волосам. – Слушай, а ты не беременна? – Если бы, – горько сказала Катерина. – Может, это нервное, из-за той психологической травмы, которую мне в детстве нанесла гроза? Что-то во мне сломалось. Врач говорит, что физически я абсолютно здорова. А забеременеть не могу. – А ты расслабься, успокойся. Хочешь – на море поедем. – Опять с твоей матерью? – Можем и без нее. – Ты сам-то в это веришь? Когда она нас одних за границу отпускала? И живем все время в семейном номере или на вилле, вместе. – Давай спать, Катя, – вздохнул Тихон. – Мне завтра ехать. – Уже завтра?! – Каких-то две недели, и я вернусь. – Да за эти дни все что угодно может случиться! – Не выдумывай, – Тихон зевнул. – Ты у меня фантазерка. Вскоре он уже спал. А вот ей не спалось. Катерине вот уже с месяц казалось, что над городом собираются тучи. Стало нестерпимо душно, словно кольцо вокруг сжималось: дома безраздельно властвовала Кабаниха, в школе Катерину атаковали завистливые и насмешливые взгляды. А то и откровенно злые. Красивая, богатая, замужняя, что ты здесь делаешь? У тебя и так все есть, зачем только рабочее место занимаешь? Кто-то из сослуживцев заметил у школьных ворот красную машину Бориса. Сразу возник вопрос: а кого он здесь поджидает? – Шлюха, – услышала она как-то в спину змеиный шепот. – А святошей прикидывается… И ведь не было ничего, ни слова она Борису не сказала, а сплетня по городу уже поползла. И сердце вот уже месяц не на месте. С тех пор, как она увидела Бориса. А тут еще и муж уезжает… Да разве она не женщина? Глава 9 Муж уезжал. Катерина еле сдерживала слезы. – Не вздумай телефон выключать, – предупредила сына Мария Игнатьевна. – Я все равно узнаю, где ты. У меня услуга подключена. И жене накажи, чтобы все время была на связи. – Что ты меня, мама, как маленького строишь, – поморщился Тихон. – Потому что ты недоумок. Жене работать позволяешь. Хотя давно надо было кулаком по столу стукнуть. Тряпка! – Да чем тебе так мешает ее работа? – А почему она туда ходит? Необходимости нет. Значит, что-то тут нечисто. Может, она с директором роман закрутила? – Да ведь он старик, мама! И давно женат. Внуки у него. – Старик – шестидесяти нет. По-твоему, и я старуха? – Что ты, мама! Ты прекрасно выглядишь. – Знаешь, как говорят? Седина в бороду – бес в ребро. А тут такая красавица в секретаршах! – Я вообще-то здесь, – не выдержала Катерина. – А тебя никто не спрашивает, – отрезала Кабаниха. – Ты – мужнина жена. Ты потому и рожать не хочешь, что воли тебе много. – Я – не хочу?! Да я только и делаю, что по врачам хожу! – А может, ты по этому вашему инету таблетки противозачаточные выписываешь? – зло прищурилась свекровь. – Как у вас только язык поворачивается, Мария Игнатьевна! – не выдержала Катерина. – Вы ведь все мои звонки ежемесячно проверяете! Да ни одна посылка мимо вас не пройдет! Ни одна почтовая квитанция! – Я тебе сколько раз говорила называть меня мамой! Мамой, слышишь?! Так положено. Девка ты легкомысленная, и скажи мне спасибо, что я не даю тебе свернуть на скользкую дорожку. А не то пошла бы ты по рукам. Недаром ведь говорят: рыжая – бесстыжая. – Мария Игнатьевна! – Опять?! – Вы можете проводить меня без скандала? – не выдержал Тихон. – А ты вели жене, пока тебя здесь нет, дома сидеть, а не по набережной шастать. – Так вы же меня сами туда посылаете вместе с Варей, Ма… ма, – выдавила из себя Катерина. – Но, похоже, вам ничем не угодишь. – Роди – и угодишь. – Как же! Все равно найдете к чему придраться! – Глаша? Наконец-то! – обрадовался Тихон, видя, как горничная спускается по лестнице с тяжелым чемоданом. – Ну, все, я поехал. – Тиша! – кинулась ему на шею Катерина. – Притворщица, – покачала головой Мария Игнатьевна. Катерина разрыдалась. – Долгие проводы – лишние слезы, – и Кабанова первой шагнула к дверям. – Ты, Катька, здесь оставайся. Нечего на людях на муже виснуть. – Я только до калитки, – заикнулась было Катерина. – До калитки мать проводит. И они с Тихоном вышли за дверь. – Ну что? Уехал? – перевесилась через перила Варя. И удивилась: – Катька, ты что, плачешь? Радоваться надо! – Да чему радоваться? – Идем ко мне, пошепчемся, – заговорщицки подмигнула Варя.