Он потер ладонью лицо. — Да говорить-то в общем нечего. Русские прибыли вчера — делегация из трех человек. Гринков и двое типов, которые выглядят, как военные. Судя по тому как они держатся и передвигаются, могут быть спецназовцами. Прилетели рейсом «Алиталии». Все в гражданском. Итак, Виктор путешествовал налегке. Только двое телохранителей. Видимо, из бывшей группы «Альфа». Ее сотрудники сейчас подвизались в МВД в ОМОНе. Недавно я с ними имел дело — подержанный товар второго сорта. — С этими управимся. — Не совсем. — Олшейкер помрачнел. — За ними прибыла вторая группа — отпетые бандиты, сорок человек. — Он посмотрел на мое озабоченное лицо. — Их доставил рейс «Аэрофлота» через десять часов после Гринкова. — Он покачал головой. — Как будто это позволило им остаться незамеченными нами. Они притащили с собой кучу всякой дряни. В основном автоматическое оружие. — Готовят на нас нападение? — Печенкой чувствую, что да. Скорее всего подвижная засада на мотороллерах, как «Красные бригады». По сведениям на двадцать два ноль-ноль они не установили наблюдение за вашим отелем, так что там нападения можно не ожидать. Но я бы был поосторожнее при передвижениях по городу. Если это называется «нечего сказать», то что ж тогда называется «есть, что сказать»?! — Еще что-нибудь? — Немного. Трое русских провели сегодняшний день на Виа Кондотта и скупили там половину гребаных товаров — так сообщили топтуны из Лэнгли, следившие за ними. Интересно, откуда они берут деньги, ведь тратят их не считая? — Где они остановились? — Гринков и двое с ним сняли номер, занимающий весь верхний этаж, в «Гран Паласе». Он выгладит, как гребаный сицилийский свадебный торт и находится между Пьяцца делла Рипублика и Пьяцца Сан-Бернардо около железнодорожного вокзала. — А бандиты там же? — Как бы ни так! Там номер стоит больше трех миллионов лир в сутки (около трех тысяч долларов). Нет, бандюг поселили в Кошкином доме — мы так называем гостиницу «Кетти», по шесть человек в комнате. Он в пяти кварталах от «Паласа» и дешевле в восемь раз. — А как наши итальянские братья из СИСМИ? Я вижу как вы разводите руками в недоумении, интересуясь, что это такое. Объясняю. Это итальянская аббревиатура, означающая «Служба информации и безопасности Министерства обороны Италии». Она занимается разведкой, контрразведкой и борьбой с терроризмом. Что? Ах, вы хотите знать сколько людей там работает? Хотите проверить меня — действительно ли я лучший специалист в этой области, как обо мне говорится на суперобложке? О’кей. Разрешите вас послать по известному всем адресу, но перед этим сообщить: согласно последнему конфиденциальному докладу ЦРУ в СИСМИ около трех тысяч кадровых сотрудников и такое же количество агентов, информаторов, доносчиков и прочих подобных типов. Они разбросаны по всей Италии, Европе, Ближнему Востоку и Северной Африке. Ну что, довольны? Можно вернуться к нашим текущим делам? Можно. Спасибо, вашу мать! Олшейкер заметил: — Да, сотрудники СИСМИ были в аэропорту, когда прибыл Виктор, так что, я думаю, они в деле. Наверное, прослушивают гостиницу. Но если дело примет крутой оборот, они останутся в стороне. Русские собираются заключить крупную сделку с «ФИАТом» о строительстве автозаводов, и итальянцы не станут раскачивать лодку. Если итальянцы прослушивали русских, то, наверняка, и в наших номерах установили аппаратуру подслушивания. Итальянцы любят такие штучки — это так по-макиавеллиевски. Но это особой роли не играло, мы подготовились к любым вариантам. Я хлопнул Олшейкера по плечу. — Ладно. Не пора ли нам отправить наш бродячий цирк в дорогу. Встреча должна состояться завтра в десять ноль-ноль. — Я взглянул на часы. — Извини, уже сегодня. Олшейкер улыбнулся, повернулся и махнул рукой водителям двух «каддилаков». Те тронулись с места и поехали к хвосту самолета, где ребята сгрузили на полосу целую гору ящиков, контейнеров и мешков. — Давай все в машины, — напутствовал он меня. — Мы едем в гостиницу «Гран Флора». Олшейкер вытащил из кармана сложенный лист бумаги и развернул его. Это была хорошо выполненная карта центра Рима с указанием всех улиц с односторонним движением и лучших маршрутов, выделенных желтым фломастером. Затем он повернулся на девяносто градусов и показал рукой через завесу моросящего дождя на темнеющие силуэты. — Вон там, видите? Четыре машины с карабинерами. Они будут сопровождать и прикрывать вас по дороге в город. — А ты? Он посмотрел на мое лицо в синяках и свежих шрамах, на ободранные костяшки пальцев и проговорил: — То, что я слышал о тебе, свидетельствует — ты сам о себе позаботишься. Я же доставлю начальство назад и отправлюсь домой, приму горячий душ и теплую девочку. Меня дома ждет длинноногий, длинноволосый словарь, и я хочу сегодня ночью расширить словарный запас. — В бога душу твою мать, Олшейкер! Мне бы твою жизнь! 0 часов 28 минут. Мы выехали с посадочной полосы, пересекли поле аэродрома, оставили позади здание аэровокзала и выехали на Аппиеву дорогу. С флангов нас прикрывали четыре «альфа ромео» с тремя карабинерами в каждой. За окном проносились каменоломни, кирпичные заводы, туристические рестораны, обрамлявшие по сторонам современное шоссе, проложенное более двух тысяч лет тому назад. Мы въехали в Вечный Город с юго-востока и направились вдоль старых городских стен. «Альфа ромео» пропустили нас вперед перед въездом на узкую улочку, ведущую к гостинице «Гран Флора». Напротив отеля, на другой стороне, стояли еще две «альфа ромео», в каждой из которых сидело по паре человек из СИСМИ, старавшихся не привлекать к себе внимание. Но хорошо бы, если бы кто-нибудь сказал им: во-первых, курить опасно для вашего здоровья, и во-вторых, если вы курите, то не выбрасывайте окурки из окон автомашин. Если около машин валяется дюжина окурков, то любой поймет, что вы кого-то ждете. 01 час 12 минут. Я разместил председателя в двухместном номере на втором этаже, оставив Гатора и Полпинты с автоматами в его гостиной. Нод Ди Карло и Родент, тоже с автоматами «Хеклер-Кох», оборудованных глушителями, расположились в спальне вместе с председателем. Генерал Крокер протестовал, ругался и даже пытался приказывать. Он хотел, чтобы они дежурили в коридоре или холле гостиницы так же, как и трое приданных нам Олшейкером агентов Дипломатической службы безопасности. Но все было бесполезно. Как вы помните, у меня имелся приказ, и я выполнял его, но по-своему. 01 час 21 минута. Мы выключили свет в своих четырех номерах и устроили шумное представление отхода ко сну. Для тех, кто мог нас подслушивать, СИСМИ установило соответствующую аппаратуру. Я нашел ее с помощью «Большого Брата», обезвредил пару устройств в номере председателя, но оставил в наших комнатах. Макиавелли правильно говорил, что и у стен есть уши. Затем в темноте мы тихо переоделись в рабочую форму, как и договорились во время полета в Италию. Вы зададите вопрос — в рабочую форму? Ага. Черные защитные комбинезоны. Ботинки с резиновыми подошвами. Положили в карманы черные вязаные шапочки с прорезями для глаз и рта. Захватили нейлоновые веревки с карабинами для них. Не забыли и бесшумные пистолеты Токарева, принадлежность которых было невозможно установить — я их привез в свое время из Москвы, и пару автоматов «Хеклер-Кох». Ночные инфракрасные прицелы, выкидные ножи, запасные обоймы. Я взял и свою цифровую фотокамеру. Тридцать четыре минуты второго. Для координации своего исчезновения из гостиницы мы использовали радиотелефоны. Нажав три раза на клавишу своего аппарата, я услышал в ответ три двойных щелчка. Все были готовы. Наши комнаты находились справа и слева от номера председателя, и их окна выходили на старую городскую стену и Сады Боргезе. Внизу пролегала Виа Компанья. Я осторожно открыл стеклянные двери, ведущие на узкий балкон, опоясывающий отель. Выбравшись на него, я осмотрелся — на балконе никого не было, на улице тоже. На всякий случай я прочесал улицу внизу с помощью ночного прицела. Пусто и тихо. Ни прохожих, ни машин, ни нянек из СИСМИ. Я два раза нажал клавишу радиотелефона — щелк, щелк. И хотя я ничего не услышал, но все равно знал, что балконные двери в трех других комнатах приоткрылись. Я сосчитал до двадцати, перевалил через ограждение балкона и повис на нем на вытянутых руках. Отпустив ограждение, я пролетел два метра и бесшумно приземлился на нижнем балконе. Пригнувшись, я задержал дыхание и прислушался. Все было тихо — на улице, в парке и в комнате, напротив которой я стоял. Я подал сигнал — щелк, щелк. Три темные фигуры преодолели решетку верхнего балкона и через мгновение беззвучно оказались рядом со мной. Убедившись, что все в порядке, я спрыгнул на балкон следующего этажа и подал сигнал группе. Дак Фут бесшумно опустился рядом, упал и откатился в сторону. Бумеранг спланировал, как Нуриев на сцену. Пик здорово ударился и негромко застонал, Бумеранг что-то свирепо прошипел в его адрес. Пока мы не привлекли ничьего внимания. Я попробовал ограждение, как и перед первыми двумя прыжками. Надежно — бывали случаи, когда в подобных ситуациях штыри вылетали из гнезд от малейшего прикосновения. Я перебрался через решетку и повис на руках — до тротуара было футов десять. Ваш покорный слуга хотел прыгнуть, но в этот момент мой радиотелефон щелкнул пять раз. Я ухватился за ограждение покрепче и посмотрел вниз. Боже правый! Подо мной на тротуаре торчал какой-то гриб! А это еще что такое, спросите вы? С той высоты, на которой я висел, это выглядело как маленький итальянский гриб. Я подразумеваю маленького, толстенького человека в развевающемся плаще и широкополой шляпе. Он остановился прямо подо мной и, вот сукин сын, неторопливо прикуривал сигарету. Он что, не знал — курение опасно для здоровья? Особенно если я свалюсь сверху и сломаю его гребаную шею? У меня начали разжиматься пальцы — я вешу больше ста килограммов. Сжав зубы, я с трудом подтянулся вверх и поставил левое колено на карниз балкона. Перекинув руку через перила ограждения, я застыл, как мумия. Мокрая насквозь мумия от дождя и пота. Кажется, прошла целая вечность, не зря же Рим — Вечный Город, пока этот гриб двинулся с места и исчез в темноте. Я отпустил решетку и рухнул камнем на тротуар, что не слишком хорошо сказалось на моей поврежденной лодыжке и коленке. Тридцать девять минут второго. Мы надели плащи, они были обвязаны вокруг поясов, чтобы скрыть свое снаряжение и пошли вдоль старой городской стены. Пройдя семь домов, мы свернули в узкую улицу. Вытащив карту и осветив ее красным лучом фонаря-карандаша, я показал каждому его маршрут к месту сбора. Мы разбились на три группы. Я двинулся вниз по извилистой улочке, застроенной пяти-шестиэтажными домами с магазинами в первых этажах. Дак Фут и Бумеранг свернули налево, пересекли небольшую площадь и исчезли в ночи. Пик отправился назад. Через девятнадцать минут мы собрались на маленькой площади немного позади «Гран Паласа» Так, у вас опять вопрос? Вы спрашиваете, что происходит? Друзья мои, ответ прост. Я собирался выполнить завет крестного отца Бема, то есть натянуть Виктора Гринкова раньше, чем он натянет председателя Крокера. Председатель приказал мне обеспечить его безопасность в Риме и больше ничего не предпринимать. А я и не собирался ничего предпринимать, я просто выполнял его приказ, но по-своему. Виктор приволок с собой сорок Иванов. Это были, вне всякого сомнения, бандюги из ОМОНа. Возможно, они готовились устроить нам засаду на улице, может быть, собирались ликвидировать нас где-нибудь еще. Я не знал этого. Но, так как совсем недавно имел с ними дело, я знал одно, что они подстроили какую-то мерзость — ни на что иное они просто не способны. Поэтому, предпринимая превентивные меры против головорезов Виктора, я просто выполнял приказ — обеспечивал безопасность и сохранность бесценной задницы председателя. 2 часа 7 минут. Мы начали движение к «Гран Паласу». Его построили в тридцатые годы, и он был в свое время для Муссолини излюбленным местом для свиданий с любовницами. Гостиница — типичный образчик архитектуры в псевдоримском стиле, широко распространенном в фашистской Италии. Большое, безобразное здание высотой в семь этажей, представлявшее собой полную мешанину: тут и отделка рококо с непременными химерами и коринфскими колоннами, и пара контрфорсов… Есть термин для подобных творений архитектуры — гнусно. Но меня сегодня ночью эстетика не волновала. Я смотрю на многие вещи иначе, чем вы. Вы видите перед собой отвратительное здание с дурацкими финтифлюшками и морщитесь. Я же смотрю на него со всеми его гребаными украшениями и вижу объект, на который я могу незаметно проникнуть, именно благодаря этим архитектурным излишествам, сделать свое дело и незаметно исчезнуть. Девять минут третьего. Я отдал Бумерангу свой прибор ночного видения и послал его на разведку. Через восемь минут он вернулся с подробной информацией. Номер Гринкова на седьмом этаже имел восемь окон — пять больших двустворчатых и три узких, как бойницы, выходивших на площадь. Два больших окна в центре были приоткрыты. Что касается охраны, то Бумеранг видел три машины с наблюдателями — кто они были, он не знал. В фойе отеля болталось с полдюжины подозрительных типов. На крыше он видел огонек сигареты. Итак, противная сторона — к ним относились все, кроме меня и моих парней — была в наличии, взвешена и исчислена.[37] Два часа 21 минута. Посмотрев на часы, я понял, что у нас оставалось не так уж много времени. Гостиницы пробуждаются к жизни очень рано. Я имею в виду не постояльцев, а обслуживающий персонал — работников кухни, уборщиков, горничных и так далее. Они начинают работу между четырьмя и пятью часами утра. Мы подобрались к отелю сзади, со стороны черного хода и разгрузочной площадки, объятых темнотой. Ни у входа, ни на площадке никого не было. Пара литых водосточных труб, около одного из служебных входов, вела к балкону футах в тридцати. Оттуда мы могли взобраться на крышу, используя выступающие подоконники и часть межоконных барельефов. Я потряс трубу — не шатается, снял плащ и обвязал его за рукава вокруг пояса. Посмотрев вверх, я вздохнул — тридцать футов придется карабкаться по этой хреновой трубе. Зря хихикаете. Вы когда-нибудь пытались влезть наверх по тридцатифутовой водосточной трубе? Думаю, что нет. У нее почти не за что уцепиться, и вы должны ползти по ней, как змея, обвиваясь руками и ногами. Занимаясь подготовкой Команды 6 «Морских котиков», я гонял своих парней вверх и вниз без передыху по веревочным лестницам, канатам, шестам и водосточным трубам. Я всегда делал то же, что и они. Тренировались мы ежедневно и еженощно. Но с тех пор мой организм получил свою порцию дырок, порезов, шрамов, переломов и тому подобного. Так что вы не поверите, но я уже не с таким удовольствием, как раньше, карабкаюсь по всем этим штуковинам. Увы, мне могло это не нравиться, но я просто должен был сделать это. Поэтому, скомандовав ребятам «за мной», я схватился за трубу руками как можно выше, обвил ее ногами и пополз вверх. Я не смотрел ни по сторонам, ни вверх, ни вниз. Я просто полз, как муха по потолку, поднимаясь дюйм за дюймом к балкону. Добравшись до него, я приготовился сделать еще одно усилие — ухватиться за ограждение и влезть на балкон. Но в этот момент несколько сильных рук схватило меня и мигом перетащило через решетку балкона. Сопя, как паровоз, я увидел, что остальные уже взобрались на него по другой трубе. — Может, в следующий раз лучше воспользоваться лифтом, Шкипер? — заботливо спросил Дак Фут. Как раз только этого мне сейчас и не хватало! Я вскочил на ноги. — Мать вашу — это только начало. Посмотрим как вы, молодежь, справитесь с настоящим делом. Дак Фут снял свою шапочку и отвесил мне церемонный светский поклон. — Прего, Шкипер. После вас, пер фаворе, синьор Большой Член. Глава XV 2 часа 48 минут. Я осторожно посмотрел на крышу через бойницу между зубцами, которые торчали по ее краям, как на крепостной стене. Нам удалось добраться сюда незамеченными. По всей видимости, синьор Мэрфи спал сном праведника. Бросив быстрый взгляд, я вытащил из нагрудного кармана комбинезона прибор ночного видения и начал тщательно осматривать крышу. В разных местах торчало с полдюжины квадратных труб вентиляционных шахт. В центре была надстройка над пожарной лестницей. Недалеко от нее лежала на боку большая деревянная катушка для кабеля. Кое-где было видно оборудование для ремонта и эксплуатации различных вспомогательных систем. Завершали блеклый пейзаж четыре телеантенны. На крыше была охрана — трое усталых русских. Ближайший ко мне Иван откровенно спал, дергая головой, как лошадь. Он сидел, облокотившись спиной на дверь, ведущую на пожарную лестницу, и обняв руками автомат «бизон». Поэтому я и был уверен, что передо мной русские. По позе Ивана я понял ход его мыслей. Он полагал, что на крышу можно попасть только по пожарной лестнице, входную дверь которой он подпирал спиной. Поэтому никто не мог пройти через нее незамеченным. Он не знал заповеди: «Вы никогда не должны предполагать».