Он открыл мне дверцу пассажирского сиденья. — Какой джентльмен! — сказала я. — Да нет, она заедает и мне не хочется, чтобы ты опять на нее ругалась, а… Он замолчал и пристально посмотрел на дорогу. Я проследила за ним взглядом. На дороге было пусто. — Куда она..? Вот черт! Я бросила сумку в салон, прошла вдоль грузовика. — Если она пошла в лес, после того, как кошка… Дэниел схватил меня за руку. — Не надо. Я посмотрела на него. Он пристально всматривался на дорогу, лицо его было застывшее, отсутствующий взгляд, пальцы крепко сжали мою руку. — Дэниел? Больно! — Да? — Он это заметил и отпустил мою руку. — Прости. Позвони отцу и скажи ему. Если она вернулась в лес, это ее проблемы. Мы уже опаздываем. Глава 2 Я позвонила отцу по дороге в школу и сказала ему о туристке и Марве. Как и сказал Дэниел, это был третий раз за прошедший месяц, когда я видела этого старого кота. Мне это казалось немного странным. Я видела пум больше, чем все, кого мы знали. Может быть они чувствовали, что я ими интересовалась. Так было всегда. Из всех зверей в лесу они были мои любимые. Но пума, которая не боится близко подходить к человеку, вызывает тревогу. То, как Марв загнал на дерево ту туристку, показало, что он проявлял интерес не только ко мне. Поэтому я рассказала папе, а он, в свою очередь, вынужден был уведомить шефа полиции и мэра. Когда я позвонила в контору после первого урока, я не удивилась, когда услышала, что все трое были там и ждали полного отчета. Зал для совещаний находился недалеко от моего класса. В нашей школе все близко. Это одноэтажное здание, поделенное на два крыла — классы в одном конце, другие помещения — в другом, кабинет директора и зал для совещаний — по середине. В школе Сэлмон Крик учатся шестьдесят восемь детей — от детского сада до 12 класса. Когда в школе меньше семидесяти детей, ты знаешь каждого по имени. Это также означает, что каждый учитель — их всего пять — знает тебя по имени, твоих родителей и даже твоих домашних животных. В старших классах детей больше, чем в младших. Когда Сент-Клауды строили свой объект, они нанимали на работу молодые семьи, их дети сейчас стали подростками. Я в самом старшем классе — одиннадцатом на половину с двенадцатым. Сент-Клауды дают нам все самое лучшее. Именно так они заманивали сотрудников в тьму таракань — обещанием лучшего образования для их детей. Парты в наших классах сконструированы под ноутбуки, их меняют каждые два года. Наша аудитория выстроена в виде амфитеатра. В нашей столовой есть шеф-повар и полотняные салфетки. У нас есть тренажерный зал, но нет катка и бассейна, только потому что Сент-Клауды построили их в центре города в десяти минутах ходьбы от школы. Все это звучит круто, но на самом деле все не так. Когда я говорю, что Сэлмон Крик — богом забытое место, я это и имею ввиду. Мы находимся в часе езды от ближайшего города и половину этого часа мы едем по пустым дорогам через необитаемый лес. Так как мы живем так изолированно, мы себя не чувствуем кем-то особенным, как могут себя чувствовать дети из частных школ. Мы здесь не потому, что у нас замечательные оценки или потому что наши родители богаты, дополнительный комфорт был обычным делом. К моменту, когда мы доучились до старших классов, мы больше ни разу не воспользовались услугами шеф-повара столовой — мы приносили наши обеды и выносили стол для пикников на улицу. Мне нужно было пройти мимо кабинета директора, чтобы попасть в зал для совещаний. Я помахала рукой секретарю Миссис Моралес. Папа ждал у дверей и завел меня внутрь. Мэр Тилсон стоял у кофемашины. Он — отец моей подруги Николь. Если вы не знали, который из них был шеф полиции, а который — мэр, вы бы ошиблись. Шеф Карлинг была миниатюрной блондинкой, ниже меня на несколько дюймов, одета в широкие брюки и шелковую блузку. Мэр был выше на целый фут и в два раза шире, с бульдожьим лицом. На нем были джинсы и рубашка в клетку. Когда я закончила свой рассказ о том, что случилось тем утром, шеф Карлинг сказала: — Твой отец говорит, что это твоя не первая встреча с этой кошкой. — Парк — его территория. Хотя, в последнее время, он чаще показывается. Мне кажется, стареет и лысеет. Он не делал никаких угрожающих телодвижений. Думаю, ему просто любопытно. — Что не является… — начал отец. — Проблемой, я знаю, — сказала я. — Проблема в том, что если мы его переселим, другая кошка появится. Моложе и потенциально опаснее. Лучшее, что можно сделать, это попросить доктора Хайека вколоть ему успокоительное пару раз, научить его, что с людьми не нужно тусоваться по приколу. Мэр Тилсон улыбнулся папе. — Девочка знает своих пум, Рик. Помнишь, как ты застал ее бросающей палочки в одну их них? Мэр снова рассказал историю, как будто никто из находящихся в комнате не слышал ее миллионный раз. Это произошло сразу после того, как мы переехали в парк. Мама вернулась и обнаружила, что я бросаю палочку молодой пуме — может быть Марву. -.. и Майя говорит, не волнуйся, мамочка. У него кровь на шкуре — он только что поел. Он не голодный. Шеф Карлинг засмеялась и сказала, что я была права — Марва нужно было научить, что люди и пумы не могут быть друзьями. — Лучше всего будет взять Майю с собой. Убедиться, что у него возникнет ассоциация между ней и уколом с успокоительным. Если повезет, это решит проблему. Согласна с тем, что он не кажется опасным, но мне этот внезапный интерес не нравится. — Мне тоже, — сказал папа. — Ну хорошо. Мы тебя больше не задерживаем, Майя, — мэр Тилсон поднялся. — Я слышал, у тебя следующее занятие будет в тренажерном зале. Не хочу, чтобы ты его пропускала. Он сделал паузу, понизил голос: — Надеюсь, мы снова увидим тебя в команде по легкой атлетике весной. — Увидите. — Наша девочка. Нам нужны свои чемпионы. Он махнул рукой в сторону стены с трофеями. Естественно, не все они были моими. Но там было много призов, учитывая размер нашей школы. Как в высших учебных заведениях, у нас было все самое лучшее. Лучшая экипировка. Классные тренеры плюс эксперты, прилетающие к нам несколько раз в году. Мы не можем собрать футбольную или хоккейную команду, поэтому школа сосредотачивает свое внимание на беге, плавании, борьбе и боксе. В подготовительном классе нас мотивируют заняться хотя бы одним из них. Я не люблю воду и ненавижу кого-нибудь бить, но когда дело касается бега, прыжков и лазанья, я в своей стихии. Хотя в прошлом году я ушла из команды по бегу. Я просто не решилась на это после смерти Серены. Я ушла с собрания. Когда я возвращалась через кабинет директора, я чуть не споткнулась о подслушивающего парня и его стул, приставленный к дверям. Рафаэль — Раф — Мартинес, новичок в Сэлмон Крик. На самом деле, наш единственный новенький за последние три года. Богатые родители из соседних городов пытались отдать своих детей в нашу школу, но им всегда отказывали. Раф богатым ребенком не был. Он жил со старшей сестрой в близлежащем домике, доставшимся им от дальнего родственника. Думаю, совет определил, что это было бы правильным решением — разрешить ходить в нашу школу бесплатно, а не тратить кучу времени на поездки в автобусе каждый день. Раф всем говорил, что он из Техаса. Это была ерунда. Я встречалась с парнем из Техаса, а Раф совсем по-другому растягивал слова. Судя по его фамилии, он был латиноамериканцем, он и был на него похож, но его высокие скулы и глаза янтарного цвета говорили мне о том, что он индеец. Он был повыше Дэниела, худой, его черные волосы закрывали воротник его кожаной куртки. Потертые синие джинсы и короткие мотоциклетные сапоги завершали образ американского бунтующего подростка. Мы в нашей школе не часто наблюдали подобный тип, остальным девочкам он нравился. Рафу дополнительный престиж был не нужен. Учитывая, что у нас были те же самые ребята с самого подготовительного класса, новизна Рафа сама по себе заставила бы девчонок сворачивать шеи. Он был самый крутой перец в городе. И он об этом знал. Когда я на него налетела, я вежливо поздоровалась и попыталась пройти мимо. — И тебе привет. Он ухмыльнулся и я неожиданно почувствовала легкий толчок в животе. Раф не был божественным, но у него была такая сексуальная кривая ухмылка, а глаза так смотрели на меня так, как будто я была первым человеком, которого он увидел. Когда он стоял близко, клянусь, я чувствовала жар, исходящий от него. А Раф всегда подходил близко. Я отодвинулась, а он ткнул пальцем в сторону двери комнаты для совещаний. — Барнс там? — спросил он, имея ввиду директора. Я отрицательно качнула головой. — Не видела его. Миссис Моралес там. — Да, я с ней разговаривал. Она говорит, мне нужно поговорить с Барнсом. Я много опаздывал на этой неделе. Он снова усмехнулся, как будто опоздания проложили ему путь в зал славы плохих мальчишек. — Не переживай, — сказала я. — Ты не много пропустил. Он встал на ступеньку рядом со мной, так близко, что костяшки его пальцев задели мои. — Я слышал, ты повстречалась с дикой кошкой. — Мммм… — Моралес сказала, что ты видела пум чаще всех местных. Она говорит, что они практически шатаются у твоего порога, надеясь, что ты угостишь их блюдцем молока и почешешь за ушком. Он имел ввиду пуму — кугуар — американское словечко. — Я живу в парке, — сказала я. — Я встречаю многих диких животных. — И всё же, пума… Я ещё ни одной не видел. — Он искоса посмотрел на меня. — Думаешь, смогла бы хоть с одной справиться? «Чёрта с два!» подумала я, а сама просто продолжила идти. — А ещё я ни разу не был в вашем парке, — сказал он. — Что скажешь, если я загляну сегодня вечерком? Мы могли бы прогуляться, поискать кошек, понаблюдать за тем, как восходят звёзды… Я засмеялась. — Такие слова хоть на кого-нибудь действуют? Он лишь улыбнулся.