— Плохо. Думаю, он пытался расторгнуть контракт. Ему отказали. Он должен был догадаться, что так будет. Все повязаны этим контрактом, в целях безопасности. Помнишь, как пришлось совету всего города уговаривать Сант Клауд позволить предкам Серены уехать после… ну, после. Я кивнула. Из того, что я поняла, им не сильно пришлось бороться. Майор Тиллсон и все горожане обратились с прошением в Сант Клауд, которые дали родителям Серены щедрые увольнительные. Чтобы получить подобное, нужна веская причина. Нельзя бросить свои разработки на полпути и с накопленным опытом перейти к конкуренту. — И сейчас он в бешенстве, а это значит, что он ещё больше пьёт. — Сказала я. Дэниэл кивнул. — Ну, он же не может тебя в этом винить. Дэниэл кинул палку Кенджи. — Он же тебя не винит, нет? — Ну, винит. Кто его знает почему. И сегодня, он всё-таки меня вывел. Я сказал ему, что не держу его. Пусть уходит. Я сам о себе позабочусь. Как будто я уже этого уже не делаю. Он взбесился. Назвал меня неблагодарной скотиной и начал надвигаться на меня, и я..я.. — Опять его ударил? — Я…думаю, да. Я имею в виду… — Он вздохнул и взлохматил волосы на затылке, скривившись и закрыв глаза. — Должно быть ударил. Я просто не… Его взгляд снова стал отсутствующим, как и сегодня утром, когда он смотрел на путешественницу. Когда я заглянула ему в глаза, ничего не увидела. — Дэниэл? Он встрепенулся. — Да, я ударил его. Я был так взвинчен, что не осознавал…. Ну, ты знаешь. — Вмешались инстинкты боксёра. Он надвигался на тебя, и ты ударил его, даже не осознавая этого. — Верно. Точно. — Ещё один вздох. Этот прозвучал, как вздох облегчения. — В любом случае, он в порядке. Он правда достал уже, вот почему я здесь. — Ты можешь остаться здесь. — Тихо сказала я. — Если он и правда уедет. Он потёр руки, как будто замёрз. Опустил глаза вниз, но сжал челюсти — верный признак того, что он готов отказаться. Только вот он не хотел отказываться. Он хотел знать, что если и дойдёт до этого, то он сможет остаться здесь. Я видела, как беспокойства и нужда побеждают его гордость, пока он, наконец, не пробормотал: — Хорошо. Секунду спустя он поднялся и сказал: — Пойдём покормим животных. Глава 6 Мы посадили Кендзи в её загончик. Если я иду в сарай и в хозяйстве есть хищник, она нервничает. А когда она нервничает — подвывает и царапает дверь — больным животным это явно не идёт на пользу. Как только мы покинули загончик, Дэниел сказал: — Не упоминай об этом своим родителям, ладно? Я уверен, отец опять болтает ерунду. — Нет надобности в этом, пока не будет причины. — Да. — Нужна куртка? Становится холодно. — Я в порядке. Сарай действительно построен специально для реабилитации диких животных, и сконструирован моей мамой. Крыша стеклянная. Он находится в тени, так что мы не «зажариваем» животных, и тут хорошая вентиляция. Сарай — временное жильё. Я не беру сюда животных, которые могут сами восстановиться, потому что не важно, как аккуратна я, иногда восстановление невозможно, и мы вынуждены отправить животное в центр дикой природы за пределами Виктории. Сейчас сарай служит домом для одной змеи, двух птенцов и куницы. Острохвостая змея была ещё молода, когда её подстрелил охотник, который принял её за редкий вид. Птенцы оставлены сиротами. Куница, размером с кота — хищник, который выглядит как длинноволосая ласка, подстрелена каким-то подростком, который играл в охотника. Мы начали со змеи, положив в кормушку пару живых слизняков. Серена бывало спорила о том, что убийство одного существа для спасения другого бессмысленно. Мы долго спорили об этом. Не ссорились — просто разбирались. Я соглашалась, что она в чём-то права, но змея была редкая, а слизняки — нет, так что это имело смысл с точки зрения сохранения вида. Но если следовать её рассуждениям далее, то можно сказать, что ни один хищник не должен быть спасён, потому что даже если я буду кормить его животным, сбитым автомобилем, и тем, что остаётся после охоты, они будут убивать других животных, когда окажутся на воле. Также есть мнение, что в природе всё идёт своим чередом, и поэтому мы должны оставлять раненых животных на произвол судьбы. Мне всё равно, если люди так говорят. Я не согласна с этим. После змеи мы покормили птенцов. Опять, я бросала еду в перчатках. С рук их кормят только в особенных случаях. Что касается птенцов, то, как еда падает им в гнездо, повторяет манеру мамы-орла. — Похоже, долго они тут не задержатся, — сказал Дэниел. Я кивнула. — Отец говорит, возможно, мы отвезём их в центр дикой природы на следующей неделе. Птицы были готовы летать, в смысле, их нужно доставить в центр, потому что я не могла их обучить этому. Когда-нибудь я смогу, но сейчас я застряла на должности медицинской сестры. — Эта тоже скоро сможет выйти, — сказал Дэниел, заглянув в клетку куницы. — Вау. Она точно пробыла здесь всего неделю? — Меньше. Поверь, ей придётся долго… Я застыла. Куница проснулась и встала на дыбы у стенки её клетки, нос будто вынюхивал что-то. Когда она увидела, как я наблюдаю, она начала щебетать и бегать по клетке, ожидая, что я покормлю её. Дэниел засмеялся. — Кто-то определённо чувствует себя лучше. — Нет… — я сняла перчатки, — Это не возможно. Должно было пройти несколько дней перед тем, как она смогла бы вообще ходить. — Ты просто очень хорошая мед. сестра. Тебе нужно навестить бабушку, позволить твоему папе и мне взяться за это, немного замедлить процесс. Это правда — животные не выздоравливают так быстро, если меня нет рядом. Звучит так, будто я хвастаюсь, но мы замечали это каждый раз, когда я уходила. Дэниел знает, как всё делать. Как и мои родители. Но когда меня нет, процесс выздоровления замедляется. Доктор Хайек, ветеринар Салмон Крика, говорит, что некоторые люди просто целители от природы. Она иногда зовёт меня в город, чтобы я помогла ей с животными, которым очень больно — я их успокаиваю, так что она может заняться своими делами. В свою очередь, она помогает мне с теми, кому нужна серьёзная медицинская помощь. Тем не менее, какой умелой бы я ни была, куница не должна была бегать вокруг клетки. Когда я сказала это Дэниелу, он только пожал плечами. — Очевидно, она не так поранена, как ты думала. Ненавижу говорить тебе это, но, похоже, ты тоже можешь ошибаться, Майя. — Доктор Хайек ставил диагноз. — Я наклонилась к клетке. Куница бегала вокруг меня и щебетала. — болт вошёл в правое бедро и… Я смотрела на бедро куницы. Кожа была голая там, где Доктор Хайек побрила её. Снизу, единственным следом от раны была бледная кожа, перечёркнутая тёмными швами. Когда вчера утром я проверяла куницу, я подумала, что она быстро поправляется. Но рана всё ещё осталась. Я потянулась к клетке. — Майя? — Дэниел сказал, — Перчатки? Эти зубы и когти словно иглы. Ты сама всегда говоришь мне… Я ничего не слышала. Это было так, будто мою руку засунули в клетку без моего желания. Куница даже не вздрогнула, просто сидела и ждала, тёмные глаза смотрели в мои, спокойные и доверчивые. Я коснулась её раненного бока. Боль пронзила мою ногу и я отскочила назад. — Майя! Тьма окутала меня. Я вдохнула запах хвои. Моя нога пульсировала. Моё сердце быстро забилось, я попробовала перевести дыхание. — Ласка идёт! — закричал мальчик. Другой засмеялся. По сухой земле шаги громыхали так, словно приближался паровоз. Одна мысль тогда появилась у меня в голове — бежать. Я вытянулась, перетащив мою раненную ногу по ковру иголок… — Майя! — тёплая рука держала меня за подбородок, — Ну же, Майя. Я глотала воздух и моргала. Я сидела на полу, у Дэниела на коленях. Я так быстро вскочила на ноги, что ударила его локтём в живот. — Ну, спасибо, — прошипел он, — В следующий раз я позволю тебе упасть на пол. — Что произошло? — Ты упала в обморок. — уголки его рта дёрнулись. — Наверное, правильно будет сказать «потеряла сознание». Это не так романтично, как кажется, знаешь ли. Больше похоже на падающий труп. Со слюнями. Я вытерла рот и огляделась, всё ещё приходя в себя. Голос Дэниела смягчился, когда он подошёл ближе. — Ты в порядке? Я кивнула. Он спросил, что случилось, но я не могла ответить ему, так как не была сама уверена. Я просто смотрела на куницу, а она на меня, с наклонённой головой. Когда я оторвала взгляд и пошла, чтобы взять её ужин, я поняла, что мои руки дрожат. Дэниел забрал у меня мясо, надел перчатки и покормил куницу. Когда он вернулся, сказал: — Ну, я раскрыл свои карты, теперь твоя очередь. Если ты мне не расскажешь, что произошло только что, то хотя бы расскажи, что случилось в тату салоне. Я рассказала. Я почти пошутила, что его отец был прав — я сущее зло — но ему это не понравится.