Он нажал кнопку вызова и приложил к уху. Какой-то время слушал длинные гудки и отключился. – Вот! Ну, ничего, карточку заблокирую, сам прибежит, засранец. Влад кивнул и вышел. И то, что Безруков использовал его как шестёрку или лакея бесило больше всего. Эти его мелкие поручения, снисходительный тон. Общаться лишний раз с Захаром и его мерзкой сестрицей желания у него тоже не было, но пока они оба были ему нужны. И он совсем забыл, что обещал Нике сегодняшний вечер. – Слышь, Безрук, – набрал он нужный номер в машине и услышал в ответ ленивое и сонное «Мнн!». – Старик твой гневается. Ты бы до дому хоть раз в неделю добирался. – Назар, отвали, а? Ты мне маманя что ли? Сам я разберусь со своим предком. Подтягивайся лучше к нам. Тут такие тёлочки. Влад слышал, как женский голос возмутился, когда Захар кого-то явно начал тискать спросонья. – Некогда мне пока. Ладно, давай! У него и правда дел было невпроворот. Он сам заехал в аптеку, он заскочил домой переодеться, навестил Безрукова, теперь его ждала мать, надо решать вопрос с арестованным контейнером, определиться с местом для нового склада, обсудить с коммерческим директором бюджет, посмотреть отчёты, утвердить рекламный проект, подписать с десяток договоров. Эти ключи ещё. И эта Ника Безрукова. – Суббота называется, – он упал в кресло в своём кабинете. Пахнущие свежей краской стены, натуральной кожей диваны и чем-то ядовитым износостойкий ламинат. Влад вдохнул полной грудью эту смесь запахов – ему нравился новый кабинет. С панорамными окнами, выходящими на все три стороны здания, с большим столом, ещё не заваленным бумагами, с ощущением свободы. Правда, со свободой у Влада как-то пока не складывалось. Ладно, текущие дела – с ними он разберётся, ладно сам Безруков – это вопрос времени и удачного момента, но его дочь внушала Владу серьёзные опасения. Младше Захара на два года, дерзкая, умная, расчётливая любимица отца, Ника явно имела на Влада виды и его настораживала эта её заинтересованность. Особенно сейчас, когда он неожиданно определился, когда девушка, которую он так и не смог забыть за эти шесть лет, снова была рядом. Он боялся всё испортить и очень надеялся Таню заново завоевать, а может приручить, а может удержать. И ни одно из этих слов всё равно не подходило. Удержать? Она была как вода – как бы плотно не смыкал ладони, а всё равно просачивалась сквозь пальцы. Приручить? Яркая бабочка на его груди – прижми к себе и сломаешь ей крылья, а будешь любоваться издалека – вспорхнёт и улетит. А завоевать? Он чувствовал себя как Наполеон в сгоревшей Москве. «Voila de fieres murailles!» Эти гордые стены! Ворота открыты, но она скорее спалит себя дотла, чем преклонится. И он, не знавший поражений, не понимал, что ему делать, и так боялся её опять потерять. Он набрал её номер и закрыл глаза, представляя её лицо. – Привет! – Привет, – он улыбнулся её голосу. – Выпила лекарство? – А этот бессмертный парнишка ещё и лекарство привозил? А я-то думаю с чего такой подарок? Симпатичный парень с цветами, волосатыми руками и упругими ягодицами. Было приятно, жаль, что ты дал ему так много поручений, и он так быстро ушёл. Влад прикрыл рукой глаза. Глупо, но, если бы это была правда, он бы этого курьера и правда, прибил. – Да, не хотел, чтобы он докучал тебе весь день. Я скучаю. – Сильно? – Очень, – честно признался он. – Тогда садись удобнее, – зазвучал её голос вкрадчиво и какая-то медленная мелодия, что звучала фоном, стала громче. – Я расскажу тебе, что я сейчас делаю. Ты один? – Да, – ответил Влад уже предвкушая это представление. – И я. Я лежу на кровати и на мне только тонкий шёлковый халатик. Он мне мешает, ведь я думаю о тебе. Я распахиваю его и сжимаю ручками свои сосочки. Мне так нравится чувствовать, как они твердеют от моих прикосновений. «Чертовка!» – подавил вздох Влад. – Но мои ручки такие проворные, они скользят по телу и опускаются ниже. Я раздвигаю ноги и касаюсь своей пещерки. Я представляю, что это твоя рука, – она томно вздыхает и её голос становится бархатнее. – Кончиком пальца ты касаешься моего … – Подожди, – шепчет он в трубку. – Я облизываю палец, а потом касаюсь снова. – Да, так намного лучше, – постанывает она. Ты двигаешься быстро-быстро, и я возбуждаюсь. Твоя рука скользит и мне хочется кончить. Всего несколько движений… Мннн!… Как хорошо! Он откинулся на спинку кресла уже готовый расстегнуть ширинку и продолжать это, но в приёмной скрипнула дверь, открываясь. – Я бы хотел сказать: «Никуда не уходи, я сейчас приеду», – резко принял Влад вертикальное положение и подвинулся ближе к столу. – Но, увы, мне нужно работать. Целую тебя во все места. До вечера? – Да, милый, я буду здесь же, без халатика, – не изменила она своему устало-нежному голосу и отключилась. «Вот и поговорили», – выдохнул Влад, слушая приближающийся стук маминых каблуков. – Я устала тебя ждать, – вошла она. – Видела приехал, видела поднялся, и ни слуха, ни духа. Она бесцеремонно кинула на стол принесённые папки и оглянулась на дверь. – Надо или петли смазать, или пусть эту дверь заменят. Какого чёрта она так скрипит? – Потом распоряжусь, – махнул он рукой, хотя на самом деле подумал, как ему повезло, что она заскрипела. – Сегодня никого нет. – Да уж! Одни мы без выходных, без проходных, – она достала из кармана пачку сигарет и зажигалку, положила на столик между креслами, открыла настежь окно и села. – Поднимай свою задницу, иди здесь поговорим. Пожалуй, да, он уже мог выползти из своего убежища под столешницей. – Это тебе надо? – показал он на брошенные папки. – Это тебе, почитаешь на досуге. Там всякая хрень. Отчёты, сметы, ни в одну из которых строители не влезли. И я уже пожалела, что сама за ними не следила. – Ты же не можешь быть в двух местах одновременно, – сел он в кресло с другой стороны столика. – Да, этого маловато, вот в трёх, четырёх сразу было бы в самый раз. И где, кстати, коммерческий? Никак не запомню, как его зовут? – Он будет попозже. Ты хотела вроде со мной поговорить? – Да, сынок. Ты знаешь, я в твои дела никогда не вмешиваюсь, – она вытащила из пачки сигарету и закурила. – Но боюсь, подставит тебя этот Безруков. Он же такая падла. За ним и следить будешь, не уследишь. – Но отца же не подставил? – Влад тоже потянулся к сигарете, но тут же получил по руке. – Свои кури! – царственным взглядом из-под тонко выщипанных бровей смерила его мать. Женщина строгая, волевая и обширных пропорций. – Не те у него в то время были возможности. – Тебя тоже не подставил. – Вот здесь спорный вопрос. Если бы не бросила я тогда всё директорство в школе, то уже и собирать было бы от «Золушки» нечего, такая тут разруха была. Ему эти проблемы были зачем? Само бы отвалилось. А вот сейчас мы для него лакомый кусок. – Мам, – сморщился Влад. – Я тебя умоляю. Какой лакомый? Здесь же работать надо, вкалывать в поте лица, а он деньги брать любит, а не зарабатывать – налом, в процентах или как арендная плата. Ему шевелиться лень, так что не переживай, не нужен ему наш бизнес. – Может и не нужен, а про аренду ты правильно сказал. Здания у нас шикарные, места отличные. Ведь позарится, гад. И кстати, про бизнес, – выпустила она дым в потолок. – Ему лично может и не интересен, но у него двое детей. С Захаром там и так всё понятно. А вот эта моська, младшенькая его, меня беспокоит. – Тебя-то с чего? – выпучил на неё глаза Влад. И то, что их с материю тревожит одна и та же проблема удивило его даже больше, чем то, что она вообще в курсе. – С того, что приходила она ко мне на днях. – Зачем? – ещё больше удивился Влад. – Приглашение принесла на бал. – На бал?! – Ты значит, ещё не в курсе? – она затушила сигарету. – Императорский благотворительный бал. Пиарится девица и довольно умно. Имя себе делает, толстосумов местных приручает, и всё вроде как ради детей-сирот. – Да пусть пиарится, раз ей надо. Тебя-то это беспокоит почему? – Потому что планы у неё на тебя, Влад. Далеко идущие планы, – она вздохнула, хотела снова закурить, но передумала. – В каком смысле? – хлопал он глазами. – Ты вот вроде умный у меня парень, – покачала она головой, – а как дело до женщин доходит так баран бараном. Захомутать она тебя решила, мальчик мой. – Мам, – засмеялся он и постарался придать своему голосу убедительную беззаботность: – Да пошла она на хрен! Не парься из-за таких глупостей! – Ну, глупости не глупости, – встала она. – А ты поосторожнее с ней, если жениться не собираешься. Не нравится она мне. Девица больно ушлая. Сказала, что отношения у вас. – У нас?! Отношения?! Да, у нас скорее с Захаром отношения, – он посмотрел на вытягивающееся лицо матери и замолчал. – Ты с Захаром? – она хотела спросить напрямую, но видимо, сочла эту мысль вздорной, или произнести слово «голубые» не смогла. Она подозрительно кашлянула, но задать свой вопрос всё же не рискнула. – В общем, ты сам решай. Я что хотела сказать – сказала. – Елена Сергеевна! – окликнул её Влад уже у двери и скосил глаза на стол, где остались её сигареты. То, что мать забыла свой никотиновый допинг поразило его больше, чем заявление Ники Безруковой, ведь она похоже всерьёз подумала про него с Захаром.