А если всё-таки подумать? Ну, хорошо, коли так приспичило… Что хорошо покупается? Что покупается всеми, каждой американской семьей? Еда покупается: соль, хлеб, сахар, кока-кола… Вот это уже ближе, уже что-то цепляет. Кока-кола? Печатать на ней лотерею? Впрочем, это уже делается, уже под пробки коды суют… Тогда что еще, что народ ест, что каждый американец ест? Ну, или потребляет? Сигареты? Далеко не все, у них тут здоровый образ жизни. Гамбургеры? Почти все, но бодаться с «Макдоналдсом»… Да и неповоротливы они, пока договоришься, пока согласуешь. Не вариант… Что еще употребляет средний американец? Ну, что?! А почему только «употребляет»? Отчего так узко? Ведь человек не только употребляет, но еще освобождается… От того, что употребил. Чтобы заглотить следующую порцию тех самых гамбургеров. А?.. Ну, ведь так: поел, отдохнул и пошёл туда, куда даже президенты своим ходом! Это ли не самый ходовой товар, который в рулончиках и который покупает и использует каждый американец, включая детей и стариков. Который точно в каждом доме! И чем это не лотерейный билет, если подумать? И ничего не надо печатать! Вообще ничего! Вот тебе и решение, которое пришло через… нет, всё-таки через голову! * * * – Мне нужно заказать у вас туалетную бумагу. Нет, по своему эскизу… Много, очень много, конечно если вы гарантируете серьёзные скидки. Печать? Цветная, на ней будет рисунок и название. Какое? «Золотой рулон». Да, именно так и написано будет золотыми буквами. Почему именно такое название? Не знаю, просто в голову пришло. И цвет… Золото выглядит очень притягательно для американцев, потому что ассоциации… Да, первую партию желательно через две недели. И еще… У вас свой технологический цикл – нарезка, намотка на рулоны… Там мне надо будет поставить нескольких своих работников… Ну, проследить за качеством, я отвечаю перед потребителем. Вот и договорились! Первая партия туалетной бумаги «Золотой рулон» была выпущена миллионным тиражом через две недели и была отгружена заказчику… На этот раз одному, без партнёра – без Мигеля… * * * В мужском туалете торгового центра было оживлённо, потому что была объявлена распродажа – национальная забава Америки. Сотни американцев ломились к прилавкам, расталкивая друг друга локтями, мечтая получить что-то за полцены. Американцы очень падки на халяву. Покупатели давили друг друга в очередях, как тюбики из-под зубной пасты, и поэтому в туалетах тоже образовывались очереди… Все стояли и ждали. И вдруг!.. – А-а-а! – раздался вопль в одной из кабинок. – Не может быть! А-а-а! Люди бросились к кабинке, потому что предположили худшее, предположили, что там, на унитазе, умирает в муках их соотечественник. Заколотили в дверцу, закричали: – Что с вами, что? Вам плохо? И кто-то уже набирал на мобильном спасателей. Но их соотечественнику было хорошо. Было лучше всех! Дверца распахнулась. На пороге стоял мужчина. Со спущенными штанами. Он стоял с рулоном туалетной бумаги в руках, и глаза его были безумны. – Я… я отмотал… Я хотел… А там!.. Вот! Там двадцатка. В другой руке у мужчины была зажата двадцатидолларовая купюра. – Где там? – не поняли его. – В рулоне. И еще какая-то бумажка. Вот… На бумажке было золотом по белому написано: «Поздравляем, вы выиграли приз лотереи “Золотой рулон”!» Мужчина, вдруг что-то сообразил и стал лихорадочно раскручивать рулон. И оттуда выпала еще пятёрка! И все рванули в кабинки и стали разматывать туалетную бумагу, но там были только обычные рулончики. Хотя нет… Еще в одной кабинке раздался радостный вздох, и все устремились туда. – Что у тебя? – У меня?.. У меня десятка! И еще в пяти сотнях общественных туалетов по всей стране в рулонах туалетной бумаги счастливцы нашли свои десятки и двадцатки, а кто-то и полтинник. И в кабинках раздавались душераздирающие вопли торжествующих американцев, приблизившихся к своей заветной мечте! – Двадцатка! В рулоне! Целая двадцатка!.. Так кричали, потому что так должны были кричать выигравшие в лотерее счастливцы… нанятые за сотку в день. Ведь обычные посетители сортиров могли бы и не прореагировать так бурно, а просто забрать деньги и уйти. А эти орали и прыгали без штанов, привлекая к себе всеобщее внимание и создавая ажиотаж. И если посчитать, если в день один наёмный статист посетит полсотни общественных туалетов, оборачивая по кругу одну и ту же двадцатку, то работа его окупится сторицей. А если иначе, если заказывать телевизионную рекламу и нанимать звёзд, то на это никаких денег не хватит. – Смотрите!.. Смотрите!.. Десятка!.. В туалетной бумаге!.. В рулоне! В «Золотом рулоне»! В нём! Именно в нем! В «Золотом…»! И никаких рекламных сверхзатрат, ибо лучшая реклама – это не говорящие головы по телевизору, а неординарные события, вроде покусанной человеком собаки. Или… нежданно обретённой в сортире двадцатки. – Двадцатка! И еще двадцатка! В рулоне!.. В «Золотом рулоне»! Две двадцатки! Две… Через несколько дней вся Америка, всё ее население, знала о волшебной туалетной бумаге. В общественных туалетах сматывались рулоны так, что их приходилось подносить чуть не каждые четверть часа. Все полы были устелены распущенными рулонами. Но деньги были только в «Золотом рулоне». И еще несколько сотен, уже не нанятых, уже просто определённых фортуной счастливцев нашли в означенных рулонах купюры. После чего туалетная бумага поступила в продажу. И стала покупаться. Очень активно. И уже в квартирах рядовых американцев, в туалетах, раздавались радостные вопли: «Есть! Пятёрка!». Этому более всего радовались дети, которые вместо конфет и колы просили теперь родителей купить им пару упаковок «Золотого рулончика». А почему бы не купить, коли он стоил чуть дороже обычной туалетной бумаги? В первую неделю. Потому что во вторую подорожал на пятьдесят центов. Но это никого не остановило, так как рулон был не просто лотерейным билетом, но мог еще и в хозяйстве пригодиться, используясь по прямому назначению, что очень ценно для бережливых американцев. А если просто лотерейный билет, то его никуда не приспособить и даже для этих целей, его только в урну. Но не все использовали «Золотой рулон» по назначению, кто-то просто покупал и здесь же, в магазине, разматывал бумагу в поисках вожделенных купюр, что служило дополнительной рекламой и… наращивало спрос. Через неделю цена «Золотого рулона» подскочила на доллар. Но кто-то нашёл в рулоне стодолларовую купюру, а кто-то сразу две! Счастливцев показали по телевизору. – Я захотел… я пошёл… сел… Ну и когда… А тут рулончик… Я отмотал – и вот! Сто долларов! И дальше еще сто! – А за сколько вы купили «Золотой рулон»? – За ерунду, за пару долларов. Так я еще ими пользоваться буду! Тут вообще без убытка, даже если денег не нашёл! Покупатели смотрели и завидовали: ни черта себе сходил в туалет! Ну, потому, что две сотни – это вам не десятка, это уже серьёзно. На две сотни можно… И покупатели прикидывали, чтобы они могли купить на две сотни долларов. Продажи пошли вверх. И принесли первую прибыль, которая разом окупила все расходы. Ведь если миллион покупателей, то это миллион баксов. В неделю! Практически без затрат. А если десять миллионов? Если рулончик купят десять миллионов американцев? Или пятьдесят? А лучше сто… И через неделю еще купят, потому что бумага пригодится, а лишние доллары не помешают. Станки работали, крутили рулоны, в которые специально назначенные люди, под видеозапись, совали купюры: всё больше один, два доллара, или пятёрку, но иногда полтинник и даже сотню. Но если сотня, то это почти всегда была проплаченная реклама, которая подогревала ажиотаж. – Я стал мотать и выпала «сотка»! Я так обрадовался! Но надо было, вы понимаете, продолжать, и тут… выпала еще одна «сотка». А потом еще восемь! Десять «соток» в одном рулоне! Я потом на них сразу тридцать упаковок прикупил, и вы представляете, нашёл в них еще семьсот долларов! Такой счастливец! Еще через неделю в продажу был вброшен «Платиновый рулон», который стоил пятнадцать долларов, но в котором меньше полтинника найти было нельзя. Если хочешь держать рынок, то твой товар должен быть разнообразным и рассчитанным на различные категории потребителя с разным достатком. Кто-то мечтает получить за доллар «сотку», а кто-то за «пятнашку» тысячу. О вкусах не спорят, но им потакают. Новый «платиновый» товар пошёл хорошо, работая в том числе и на «Золотые рулоны», потому что зазвучали совсем другие цифры. – Я отмотал, а там «сотка», и еще, и еще… Там бумаги не было – одни только купюры! Да, повезло, очень повезло, я себе новую машину прикупил, на которую всё никак накопить не мог. Ну и, конечно, новые упаковки «Платинового рулона», потому что еще хочу дом приобрести… Продажи шли вверх, деньги прибывали, деньги лились потоком, потому что американцы очень любят лотереи и любят… поесть. Так всё удачно совпало. И теперь оставалось лишь наращивать производство и поддерживать рекламу, чтобы в туалетах раздавались вопли: «Есть!», чтобы дети хвастались перед сверстниками вновь приобретёнными десятками, и чтобы кто-то периодически срывал куш из сотен, а потом, может быть, тысяч баксов за один рулончик. Потому что эти тысячи не в счёт, если триста миллионов американцев приобретут хотя бы по одному рулончику в неделю, что составит… Однако! Вот и весь бизнес, простой и понятный. Как дважды два. Потому что верно: сейфы вскрываются не отмычками, а головой… – Какая прибыль по штату Айова, сколько туда ушло грузовиков с бумагой? Неплохо, очень неплохо! Дайте там дополнительную рекламу, пусть кто-нибудь найдёт в рулоне тысячу долларов… Нормально, вы посчитайте! Если продажи после этого вырастут хотя бы на десять процентов, то эта тысяча… И готовьте новый товар. Готовьте… Пусть это будет алмазная серия… Хотя нет… Алмаз и туалетная бумага – как-то не созвучно, как-то царапает ухо… Пусть будет бриллиантовая серия. В «Бриллиантовый рулон» можно вкладывать билеты с призами. Например, телевизоры и айфоны. Может быть, даже с выигрышем автомобиля, почему бы нет? Только надо всё просчитать: стоимость рулона и призовой фонд, чтобы рентабельность, проценты прибыли и оборачиваемость… Хотя куда больше-то! Ну, куда! А всё потому, что это товар, отвечающий спросу. Спросу американцев на доллары и халяву. Это есть главная, воспитанная в поколениях, американская мечта. За которую они и платят! И за которую… поплатятся! В самом скором времени! * * * Приёмная из тех, из верхних. Секретарь не из последних. Телефон – прямой. Проситель, который чёрт знает как в приёмную просочился. – Нет, он не может… он занят… у него люди… Нет, исключено… Может быть, на следующей неделе… Вы можете обратиться в пресс-службу и задать им все интересующие ваше издание вопросы. Нет, прямых интервью не даёт… Что? Что передать? Конверт? Прямо сейчас? Но для этого существует канцелярия… Конфиденциальная информация? Ну, хорошо я попробую, хотя уверена, что… Конверт был передан и вскрыт. В конверте находилась фотография. Всего одна. – Где он?! Вот этот! – Хозяин кабинета указал на конверт. – В приёмной ждёт. – Сюда его, немедленно, пока не ушёл! И отмените все ближайшие встречи. Меня нет ни для кого! – А если Белый дом? – Даже если президент. Не соединять, я ушёл, уехал, я… умер! Посетитель вошёл, сел. Бородатый, патлатый, в очках, каких-то наколках, за которыми лица не разглядеть. Потому что походы в такие кабинеты и такие разговоры никому не передоверишь, тут можно только лично. Но максимально обезличенно. – Кто вы? – Журналист. – Откуда это у вас? – Хозяин кабинета поднял фотографию.