Нервное напряжение дало о себе знать, и уже секунду спустя глаза Гурова достаточно отчетливо воспринимали интерьер помещения в отсветах фонарей, в том числе и напавшего на него крупного черноволосого детину с темным угловатым лицом. Тот, как видно, будучи отлично подготовленным по части бразильской капоэйры, подбросил свое тело ногами вверх, и Лев едва ушел от коварного удара каблуком, нацеленным в его голову. Крутанувшись на месте, он одновременно с нырком подхватил руками тяжелый стул и, продолжая круговое движение, резко, с оттяжкой, ударил этим предметом меблировки по открытым ребрам противника. На мгновение захлебнувшись от боли, тот, не доведя до логического завершения второй, еще более мощный замах другой ноги, надломился и безвольно рухнул навзничь. И сразу же был безжалостно прижат к полу ножками стула, на который немедленно уселся его сокрушитель. Глядя на неизвестного сверху вниз, Гуров невозмутимо улыбался, что было заметно даже в темноте. Тот это видел, и его душила бешеная злоба. Но тело, словно жук в коллекции юнната, пришпиленный к картонке, было сковано ореховыми ножками стула. В этом положении он мог сколько угодно дрыгать ногами, что со стороны выглядело бы не столько угрожающе, сколько смешно и нелепо, мог бы действовать и свободной рукой, правда, скорее всего, без особого успеха. К тому же подобное заведомо чревато серьезными осложнениями, имелась высокая степень риска заработать жестокий удар, отбивающий всякую охоту к сопротивлению. Осознание всего этого парализовало и мышцы, и саму волю неизвестного. – Ну, давай поговорим, – по-английски обронил Лев. – Кто ты, что здесь делаешь, кто тебя послал? Нападавший сразу же понял, что оказался в руках не англосакса. Какой-то странный акцент в голосе наводил на мысли о его то ли чешском, то ли польском происхождении. – Ты – поляк? – бессильно ворочая головой и шумно дыша, прохрипел он на гораздо худшем английском с явно латиноамериканским акцентом. – Нет, я – русский, – спокойно уведомил сидевший на нем, что дало лежащему повод понять вполне определенно – этот человек себя раскрыть не боится. Выводы из этого обстоятельства можно было делать самые безрадостные. То ли у этого русского невероятно мощные «прихваты», которые гарантировали его абсолютный иммунитет от судебного преследования, то ли… То ли он не собирается оставлять свидетеля? О небо! А ведь так и есть! Пречистая Дева Мария! Неужто это конец?! Безжалостные ножки стула, сдавливающие по бокам грудную клетку, отчего поверженному бандиту было очень трудно дышать, не оставляли в этом никаких сомнений. – Ты меня убьешь? – спросил он, собирая в комок все свое подрастерявшееся мужество. – Все будет зависеть от степени твоей откровенности, – ничуть не меняя интонации, ответил русский. – Хорошо… – стараясь говорить ровно и не выдавать голосом кипящей внутри ненависти и леденящего душу страха, прохрипел его визави. – Но ты сначала меня отпусти. – Здесь условия диктую я. – Гуров внутренне ощутил, что его противник практически сломлен и готов идти на откровенность. – Если хочешь жить, сделаешь так, как тебе будет приказано. Понял? Не тяни время и не испытывай моего терпения. Помни: сейчас всего один хороший удар по твоему каротидному синусу, и ты навсегда отправишься в страну вечных снов. Не хочешь этого? Бандит, наконец-то в полной мере осознав свою беззащитность и бессилие, едва не заплакал, чего с ним не бывало уже очень много лет. Тягостно вздохнув, он нехотя заговорил: – Меня зовут Мигель Аситис, я работаю на судне подсобником менеджера по сантехническому оборудованию. В эту каюту меня послал один из «стаффов», его зовут Ли Эпллтон. Он пообещал мне тысячу баксов, если я найду в каюте Стива одну его вещь. В общем, это флеш-карта, на которой записано что-то компрометирующее. – Ты ее нашел? – Н-нет!.. – Мигель для убедительности отрицательно покачал головой. – Допустим… Ты Стива Аллена хорошо знал? – Нет… – А Веру Чубиченко? – Нет… – Вот что, голубчик! – Ребро подошвы гидравлическим прессом опустилось на кадык лежащего. – Менее чем за минуту ты успел соврать мне трижды. А такое не прощается. Молись! Тебе не будет легкой смерти. Ты сейчас будешь подыхать долго и мучительно. Непререкаемый тон, каким были произнесены эти слова, боль в горле и мучительное удушье переполнили бандита ужасом и отчаянием. – Не надо, не надо, сеньор!! – отчаянно просипел Мигель. – Я скажу, скажу! Флеш-карта лежит в моем кармане. Да, Стива я хорошо знал. Мы с ним иногда пропускали по стаканчику. Он мне поручал кое-какую работу и хорошо за это платил. – Какую именно? – Ну, если кто-то ему досаждал, то я очень быстро менял настроение этого человека. – Он сам тебе об этом говорил? – Да. Он просто называл имя, и этого было достаточно. Ну… Случалось девок уламывать, которые с ним не хотели ложиться в постель. – А он что, гомосексуалистом разве не был? – Бисексуал… – В голосе Мигеля промелькнула нотка презрения. – То на баб залазил, то сам становился в позу. – Кто его любовник? Помкап? – Да… – отчего-то с неохотой подтвердил мексиканец. – За Верой Стив бегал долго, но она его постоянно отвергала. Он из-за этого страшно нервничал и без конца закатывал истерики. На днях объявил, что, если она отвергнет его и в этот раз, ей не жить. Правда, я так понял, она знала о нем что-то очень важное. Может, повлияло и это. Ну, вот Стив и грохнул ее куском льда в висок. Я был в той каюте, видел все своими глазами. Шикарная телка – ничего не скажешь. Не понимаю, чего она кочевряжилась? Переспала бы с ним разок, глядишь, все бы и обошлось миром… – Все понятно… – Гуров поднялся со стула и, почти не глядя, включил в каюте свет. – Лежать! – прикрикнул он, увидев, что его пленник собирается встать. – Я же тебе все рассказал! – вновь опускаясь на пол, зло проворчал тот. – От этого стула я тебя освободил, но речь не шла о том, чтобы ты прямо тут же отправился на все четыре стороны. Так что давай без претензий. Погоди-ка! Где-то я тебя уже видел… И тут Лев вспомнил первый вечер пребывания на судне, учебный сбор пассажиров у шлюпок и наглый, вызывающий взгляд неизвестного верзилы. Он крепко связал Мигеля всем тем, что попалось под руку, – ремнями, полотенцами, и, притянув его стянутые за спиной запястья к намертво закрепленной в полу ножке кровати, вышел в коридор. Теперь ему предстояло разыскать фэбээровцев, чтобы наконец-то расхлебаться с этой историей. Но едва Лев дошел до середины коридора, как дверь в конце его распахнулась и из нее навстречу ему вылетели оба американца с пистолетами, взятыми на изготовку. – Мистер Гурофф, не двигаться! Руки вверх! – проорал тот, что постарше. – Иначе мы открываем огонь на поражение! – Ну, да, и убьете ни в чем не повинного человека. – Лев чуть приподнял руки, с нескрываемой иронией глядя на расходившихся янки. – Можете не кипятиться и не размахивать оружием. Я нашел свидетеля убийства Веры Чубиченко. – Вы хотите сделать заявление? – уточнил старший фэбээровец. – Да. Ее убил Стив Аллен. А при моей попытке его задержать он попытался убить меня самого, но в завязавшейся схватке случайно упал с большой высоты и свернул себе шею. Это железная, абсолютно достоверная версия, имеющая под собой все доказательные и правовые основания – мотористы внизу видели, что «стафф» скатился вниз по лестнице чисто случайно. Поэтому ни один суд, в том числе и США, не посмеет назвать меня виновным. А все те, кто попытается взвалить вину на невиновного, могут и сами стать фигурантами уголовного дела. В ответ на недоверчиво-кислые взгляды фэбээровцев он достал из кармана свой сотовый и, нажав на кнопку диктофонной записи, дал послушать своим преследователям и подошедшему следом штурману (который, судя по всему, и позвал их в этот блок) свой диалог с латиноамериканцем. – Боюсь, это ни о чем не говорит! – пробурчал фэбээровец постарше. – Информация получена незаконным способом. – А вам что важнее – правильно полученная информация или реальный убийца? – Лев окинул всех троих испытующим взглядом. – Ребята, не забывайте о превратностях судьбы и не старайтесь быть «святее римского папы». Томас Джефферсон был твердо убежден в том, что не так страшен плохой закон, как кретин, берущийся исполнять хороший. Гуров сознавал, что отчаянно блефует. С точки зрения американского права он, скорее всего, все равно продолжал оставаться подозреваемым. Цитату Джефферсона в порыве экспромта Лев сочинил тут же, по ходу своего зажигательного спича. Но, видимо, именно она стала окончательным аргументом, переубедившим американцев. Переглянувшись, янки уведомили его о том, что хотели бы лично взглянуть на свидетеля убийства. Все четверо прошли в каюту Аллена. Старший фэбээровец некоторое время изучающе смотрел на связанного бандита, после чего внезапно воскликнул: – Святые угодники! Да это же сам Франсиско Морес! Смотри, Эрни, это ж тот самый тип, который два года назад устроил бойню в центре Мехико… Помнишь, тогда были застрелены трое мексиканских полицейских и несколько случайных прохожих, в числе которых двое американцев. Ай да Фрэн-Койот! Его ищут по всей Америке, а он на туристическом судне обосновался. – Ну и ну! – даже присвистнул младший. – Нам с тобой неслыханно повезло! Мистер Бинтсен обещал повышение сразу на две ступени тому, кто его скрутит. О-ля-ля! А с русским-то как быть? – Да… Ладно! Что у нас к нему? Только лишняя головная боль, – отмахнулся старший. – Сэр, я надеюсь, вы… – заговорил он, с трудом подбирая слова и как-то непонятно глядя на Гурова. – …Фрэн-Койота задержали только вы двое в ходе блестяще разработанной и проведенной вами операции, – догадавшись, в чем дело, рассмеялся Лев. – Можете быть спокойны – на ваши лавры я покушаться не собираюсь. И не забудьте, сэр, убрать караул от двери моей каюты и каюты моего друга. Я так понимаю, инцидент полностью исчерпан и мы с другом из подозреваемых автоматически стали свидетелями? Спокойной ночи! Глава 9 Появление Гурова в коридоре, можно сказать, потрясло и ошеломило охранников, уныло стоящих столбами подле двери его каюты. Переглядываясь, они никак не могли уразуметь, каким образом этот русский смог покинуть помещение с охраняемой дверью и закрытым на двойной запор иллюминатором. Наверное, в этот момент они вполне могли поверить в то, что у Гурова на судне есть близнец или он обладает свойством проходить через стены. Подойдя к растерянным секьюрити, Лев жизнерадостно улыбнулся и, достав из кармана сипасску, чиркнул ею по замку. – Джентльмены, вам здесь больше делать нечего, – простецки уведомил он охранников, продолжающих пребывать в состоянии ступора. – Господа из ФБР только что задержали крупного преступника, который теперь и будет главным фигурантом во всей этой истории. А я с этого момента полностью свободен от всех подозрений. – Сэр, мы всецело вам доверяем, но без приказа начальства пост покинуть не можем, – хмуря лоб, негромко сказал охранник, похожий на латиноамериканца. – Да ради бога! – рассмеялся Гуров. – Можете стоять хоть до утра. Ну а я – спать. Чуть зевнув, он скрылся за дверью. В коридоре некоторое время царило молчание. Проводив взглядом прошедшую мимо них пожилую немку в отлично сидящем на ней костюме, второй охранник, явно итальянец, похожий на киноактера Микеле Плачидо, негромко обронил: – А ведь он прав… Нам теперь какого черта тут околачиваться? Если русский все равно смог выйти из каюты, сделать какие-то свои дела, отпихнуться от фэбээровцев, то какого беса мы должны тут стоять? – Ник, я с тобой согласен, – поморщился его напарник, – но без санкции начальства… уходить, я думаю, не стоит. А наш босс сейчас или спит, или со своей новой французской подружкой обжимается. Позвоним не вовремя – порвет в клочья. Выслушав его, итальянец как-то неопределенно кивнул и, о чем-то подумав, многозначительно произнес: – Знаешь, Хосе, мне так думается, тут и в самом деле замешана какая-то дьявольщина. Меня не оставляет ощущение, что за нами кто-то постоянно шпионит. Будто у самих этих стен появились глаза и они нас непрерывно буравят. И еще, знаешь – только не посчитай меня психом! – пока тут стоим, мне уже начала всякая чушь мерещиться. Только между нами! С полчаса назад мне показалось, что там, в конце коридора, промелькнула какая-то сгорбленная тень. Что-то наподобие не очень крупного примата – павиана или гиббона, с лохматыми волосами и бородой. Латиноамериканец озадаченно посмотрел в его сторону, чуть слышно присвистнул и упавшим голосом прошептал: – Ник, этого бородатого карлика я видел тоже. И что же это может быть? Помоги нам и спаси нас, Пресвятая Дева Мария… – и осенил себя двуперстием. Итальянец немедленно проделал то же самое. – Что-то произошло? – неожиданно прозвучал рядом знакомый голос босса, обладавшего умением ходить совершенно бесшумно и появляться в самый неподходящий момент. – Все в порядке, сэр! – вытянувшись в струнку, бодро отрапортовали охранники. – Мы благодарим господа, что наша смена близится к концу. С сомнением покачав головой, начальник охраны уведомил своих подопечных, что они и впрямь могут быть свободны, и, зашагав дальше, в сторону каюты Крячко, не мог не удержаться от того, чтобы не оглянуться. Странный, однако, выдался круиз, странные происходят события… Утром следующего дня обе пары – Гуров с Марией и Стас с Маргаритой – сидели за столиком все того же открытого кафе. Любуясь океанским простором, они ели легкие бутерброды и запивали их фруктовыми соками. Мария, чрезвычайно довольная тем, что вчера все закончилось так благополучно, выглядела веселой и беззаботной. Гуров был сдержан и умиротворенно-флегматичен. Маргарита изо всех сил старалась показать, что у нее все в порядке и вообще она всем довольна и счастлива. Примерно то же самое, но куда менее успешно, изображал и Станислав. «У меня все обстоит наилучшим образом, у меня все прекрасно, я уверен в себе и твердо знаю, что дальше будет еще лучше!» – словно было написано на его лице, но в это почему-то верилось не очень. Они говорили о всяких разностях, затрагивая темы от погоды до сегодняшней программы развлечений в тех или иных частях лайнера. И тем не менее где-то рядом продолжало витать ощущение некоторой натянутости. Неожиданно Лев сменил «светскую» тему о качествах здешнего меню на куда более всем близкую и понятную. Проследив взглядом за стройным бронзовотелым парнем с мускулистыми руками и сильным торсом, который прошел невдалеке от них, он негромко заметил: – Смотри-ка, какого шпика нам подослали… Прямо Аполлон Бельведерский!