– Похоже, у него галлюцинации, вызванные действием ядовитых вулканических газов, – заметил Лев и обернулся к ирландцу: – Что там с мотором? – Секунду, секунду! – ответил тот, что-то лихорадочно налаживая в моторе. – Ну, попробуем! Он замкнул какие-то контакты, и двигатель, несколько раз судорожно чихнув синим облачком дыма, неожиданно заработал ровно и сильно. Захлопнув крышку моторного отсека, рулевой метнулся к штурвалу и, сдавив его в руках, дал полный газ. Выбросив струю дыма и вспенив воду винтом, катер тронулся с места и, набирая скорость, помчался прочь от этого странного и, без преувеличения, страшного места. Разгоняя носом два длинных «уса», он уходил все дальше и дальше, а остров, словно медленно уходя в пучину океана, постепенно становился все меньше и меньше, теряясь в клубах тумана и вулканического дыма. Гуров не отрываясь смотрел на упирающиеся в мглистое небо острозубые утесы. В какой-то миг он заметил, что шапка черного облака, венчающая пики скал, озарилась снизу жарким багровым пламенем. Что-то там загрохотало, словно раскаты далекой грозы, но в этот момент они снова влетели в стену сырого тумана, и их со всех сторон окутала липкая аморфная однородная пелена, где тускловатый свет виднелся со всех сторон, а различить что-либо даже на расстоянии метра от борта катера стало невозможно. И без того приглушенный рев двигателя теперь доносился словно из-под толстого ватного одеяла. Видимо, от нехватки кислорода мотор с какого-то момента заработал с натужными перебоями. Все напряженно ждали развязки. Никто не мог понять, куда они плывут и плывут ли вообще. Казалось, они стоят на месте, а сама вода, набегая на нос катера, образует уходящие от носа в никуда буруны. Никто не мог определить, прошли считаные минуты или долгие часы с того момента, как они оказались в облаке тумана. Все еще не желавший подняться с пола помкап, глядя вверх, неожиданно взвыл: – Я вижу! Я вижу! Они нас настигают! Эти страшные, эти кровожадные монстры! Их перепончатые крылья свистят и трепещут, их клыкастые клювы клацают и роняют ядовитую желтую слюну!.. С изменившимся лицом Крячко выхватил из кармана пистолет и, вскинув ствол кверху, трижды нажал на гашетку. И без того ослабленные глушителями хлопки выстрелов прозвучали, как стук двух орехов, которые с силой ударили один об другой. Гуров удивленно посмотрел на приятеля – у него-то с чего бы вдруг сдали нервы? – Знаешь, когда мы были в той дыре, мне показалось, что кто-то сверху на меня смотрит, – взяв себя в руки и утерев со лба выступивший пот, заговорил Стас. – Я голову задрал, а там же туча – как одеяло, свет через нее едва пробивается. И вот представляешь, показалось мне, будто внутри этой тучи кружит над нами что-то вроде летучей мыши с крыльями метра по три каждое. У меня аж мороз по спине пробежал. Ну, я раздумывать не стал – схватил тебя за шиворот – и дай бог ноги. А ты ничего такого там не видел? – Ну, если что и померещилось, то это, скорее всего, были галлюцинации… Видел облачко тумана в форме женщины-змеи, – знобко передернул плечами Гуров. – Ну, и еще до этого краем глаза заметил, что в расщелину вперед нас от катера прошмыгнула какая-то тень, похожая все на того же карлика, будь он неладен! Они говорили по-русски, и секьюрити, не понявшие из сказанного ни слова, недовольно насупились. Догадавшись, в чем дело, Лев в нескольких словах пояснил, что его товарищ рассказал о своих галлюцинациях, увиденных в ущелье. Снова повисла тишина. И тут… Неспешно нарастая, сзади них все громче и громче зазвучал какой-то непонятный грохот, словно со склона высокой горы, набирая скорость, катилась гигантская каменная бочка. Крячко обеспокоенно оглянулся, затем вопросительно посмотрел на Гурова. В его взгляде читался напряженный вопрос: «Что там еще за хреновина с морковиной? Черт побери! Неужели эта громыхалка началась из-за моей стрельбы?» Поняв приятеля без всяких пояснений, Лев чуть заметно двинул плечами – да хрен его знает? Грохот тем временем все усиливался и усиливался. Казалось, еще мгновение, и откуда-то из непроницаемо-плотной стены тумана вынырнет циклопический каменный каток, который примнет катер с его пассажирами ко дну и расплющит его в тонкий блин своей немыслимой массой. Нервно оглянувшись, ирландец дал двигателю предельный газ, но катер прибавил ходу лишь самую малость. С какого-то мгновения Гурову начало казаться, что, вопреки естественному положению вещей, поверхность океана из строго горизонтальной обратилась в покатый склон, на который катер взбирается уже из последних сил. Решение пришло молниеносно. – Нож! Быстро нож! – крикнул он сначала по-русски, потом – по-английски. Один из охранников торопливо достал из кармана нож в чехле и протянул Льву. Гуров свесился назад и отчаянными движениями перерезал фал, на котором сзади волочился второй катер. Последние волокна фала лопнули с приглушенным звоном туго натянутой струны. Буксируемый катер тут же исчез в стене тумана, а их катер, обретя второе дыхание, с победным ревом стремительно взлетел на гребень невесть откуда взявшейся волны. Теперь они и в самом деле словно въезжали на вершину водяной горы. В какой-то миг катер вдруг выровнялся и помчался дальше уже по привычно ровной поверхности океана. И почти тут же, следом за этим, моментально закончилась полоса тумана. Вырвавшись из его липких недр, все, кто находился в катере, облегченно перевели дух, любуясь прозрачной синевой неба и сиянием солнца, которое уже приближалось к зениту, и только тут вспомнили, что они хотят есть, хотят пить, что им давно уже надо… Оглянувшись, Лев с удивлением увидел, что от безгранично необъятной полосы тумана осталось лишь небольшое облачко, продолжающее таять над гигантским водоворотом, в который на его глазах словно щепку затянуло покинутый катер. Если бы он вовремя от него не избавился, в это мгновение уходили бы под воду и они сами. – Электроника заработала! – услышал он сзади ликующий голос Тэда. – О! Нас запрашивают с «Принцессы Энни»… Слушаю, сэр! Да, сэр, с нами только мистер Бразжански. Остальные? Остались на том кошмарном острове. Я?! Даже под дулом пистолета туда не пошел бы! Вот, там были мистер Гурофф и мистер Крятшко. По общему мнению, беглецы, скорее всего, погибли. Когда мы уходили от острова, там началось страшное извержение вулкана. Второй катер? Сэр, о катере, если позволите, я доложу по прибытии. Найдя по радиокомпасу судно, которое было от них всего в десятке миль, ирландец прибавил газу и, насвистывая какую-то популярную песенку, взял курс на «Принцессу Энни». …И снова тяжкое бремя известности обрушилось на Льва Гурова и Станислава Крячко. После их возвращения из погони и доклада рулевого капитану, тот пожелал встретиться с русскими детективами, чтобы у них выяснить ряд деталей. Прежде всего его интересовало, почему они не стали преследовать беглецов, ступив на остров. По мнению капитана, русские были виновны в том, что оставили на чрезвычайно опасной территории беспомощных людей. Пусть даже и преступников. Принципы толерантного гуманизма подразумевали столь глобальное верховенство закона над здравым смыслом, что русские опера были просто обязаны, даже жертвуя своей жизнью, разыскать беглецов и доставить их на судно. А уж их дальнейшую судьбу стал бы решать самый непредвзятый, самый не политизированный, не ангажированный и не коррумпированный американский суд. Кроме того, капитан считал, что у него есть все основания взыскать с этих двоих полную стоимость катера, по их недомыслию ушедшего на дно. Выслушав его помпезный спич, опера лишь дружно рассмеялись в ответ. Сочувственно глядя на расходившегося кэпа, Лев с оттенком сарказма отметил: – А разве мы имели полномочия по розыску и задержанию ваших подчиненных? Этим должны были заниматься ваши секьюрити. Что ж они не побежали ловить и спасать скрывшихся на острове? Эти слова для капитана оказались чем-то вроде мощного апперкота, от которого у него на какой-то момент даже перехватило дыхание. – Они хотели это сделать, но вы им не позволили! – наконец нашелся он. – Что-о-о? – не сдержавшись, возмущенный Крячко тут же заговорил на своем ужасном английском: – Это не мы им не позволили, а их переполненные штаны им не позволили. Где только набрали на службу таких бздунов? Сейчас, поди, все еще застирываются. Опера снова рассмеялись. Понимая, что с этих двоих, что называется, взятки гладки, капитан пустил в ход уже упомянутый им, как ему казалось, убойный довод. – Но за утонувший катер отвечать вам все же придется! – прикуривая сигару, объявил он. – А где, в каком договоре написано, что пассажир катера в момент смертельной опасности не имеет права избавиться от балласта, который мог привести к гибели всех находившихся на катере-буксире? Стоп, стоп! – вскинул Стас руку, заранее предупреждая возможные возражения капитана. – Ситуация действительно была смертельно опасной. Кстати, ваши секьюрити об этом уже раззвонили всем журналистам. Так что, как говорят у нас, поздно, бабка, пить боржоми! – Вбивая последний словесный гвоздь в крышку гроба капитанского самолюбия, он с долей издевки поинтересовался: – Ну, если вы такой толерантный гуманист, что ж не пошлете на остров бригаду своих секьюрити? Пусть туда сплавают, порыскают по ущельям, тамошних монстров попугают… Бросив едва раскуренную сигару в пепельницу и немного помедлив, капитан досадливо процедил: – Произошло невероятное – остров исчез с экранов радаров, словно его и не было никогда… – Тогда – желаем здравствовать! – Поднявшись с кресла, Стас клоунски раскланялся в духе своих любимых выкрутасов, периодически устраиваемых им в кабинете генерала Орлова. – А нам – пора! Народ жаждет узнать подробности. Приветик!.. – Своего помощника вы еще не допрашивали? – тоже поднимаясь, зачем-то поинтересовался Гуров. – Нет! – отрывисто бросил капитан. – Он меня предал, и мне с ним не о чем говорить. С ним будет разбираться ФБР… Понимающе кивнув, Лев направился следом за Стасом к выходу из штурманской рубки, где и происходил их разговор. Когда русские скрылись за дверью, капитан тяжело вздохнул и согнулся за столом, подперев голову рукой. По своей натуре он не был плохим человеком, но ему нужно было во что бы то ни стало «постелить себе соломки», перевалив хоть часть своих неприятностей на кого-то другого. Ну, как объяснить, что за один этот рейс на судне сразу три трупа?! Как объяснить факт существования на лайнере гангстерской шайки, занимавшейся крупномасштабной перевозкой героина? Причем неприятнее всего тот факт, что главарем шайки оказался его помощник… Впрочем, не одному ему этим днем довелось пережить не самые приятные минуты в своей жизни. Сидя рядом с Гуровым в телестудии судна и с жизнерадостной улыбкой отвечая на вопросы «Жозефины Богарне», Стас постоянно чувствовал, как где-то глубоко в душе саднит, пусть и не самая крупная, но довольно болезненная рана. И нанесла ее Маргарита, может быть, даже не намереваясь этого делать. …Лишь ступив на борт «Принцессы Энни» и увидев среди шумной толпы зевак одну лишь Марию, бегущую им навстречу, он почувствовал – что-то произошло. Но что? Как оказалось, с этого утра Риты на судне не было. И какие-либо аномальные события тут совершенно ни при чем. Хотя как сказать… В немалой мере случившееся сегодня утром смело можно считать некой аномалией. Еще когда солнце только поднялось над горизонтом и пассажиры начали выбираться из своих кают на палубу, вахтенный неожиданно заметил идущий курсом «норд», причем прямо на их судно, легшее с ночи в дрейф, какой-то парусник старинного вида. Но это был не жуткий «Летучий голландец» с изодранными в клочья черными парусами. Этот парусник гордо шел под парусами ярко-алого цвета. Сначала вахтенному показалось, что это обычные белые паруса, окрашенные лучами восходящего солнца, но, вглядевшись через бинокль, он понял, что эти паруса и в самом деле имеют необычный алый цвет. Несколько струхнув (а вдруг это те самые русские пираты, о которых совсем недавно по судну ходили всевозможные рассказы один страшнее другого?), вахтенный об увиденном немедленно доложил капитану. Тот, вначале отругав своего подчиненного за, как ему подумалось, идиотские шуточки, выйдя на мостик, и сам замер в удивлении. А потом, тоже вспомнив о русских пиратах, немедленно поднял по тревоге всех без исключения охранников. Секрета из происходящего сделать не удалось, и всего минут через десять судно напоминало растревоженный улей. На всех палубах толпились отдыхающие, большинство из которых непрерывно щелкали фотокамерами и снимали происходящее на видео. Особенно отличились японцы, непрерывно жмущие на спуск затвора своих «Никонов», «Кэнанов» и «Олимпусов». Когда яхта, на борту которой значилось «SEKRET», а на мачте развевался флаг Азорских островов, подошла к лайнеру на достаточно близкое расстояние, до слуха замерших в ожидании пассажиров и экипажа донеслись чистые прозрачные аккорды какой-то изумительной музыкальной композиции, исполняемой прямо на юте небольшим классическим оркестром. Это обстоятельство окончательно повергло в шок праздную публику, ждавшую чего угодно, только не этого. Нет, в самом деле, эти русские – просто законченные садисты! Приплыв грабить, они еще в издевку надумали и помузицировать. Поправив китель, капитан поднес ко рту мегафон, и над дремлющим океаном раскатился его зычный баритон: – Я – капитан лайнера «Принцесса Энни». Прошу сообщить, на каком основании и с какой целью ваше судно идет на сближение с нами? Вышедший вперед крепкий моложавый мужчина ответил тоже через мегафон: – Я – гражданин Португалии Николай Зимин, владелец и капитан этой яхты, прибыл с целью сугубо мирной и без оружия. Прошу разрешения мне одному подняться на ваше судно. Я пришел за прекраснейшей из женщин, путешествующих на его борту. Рита, ты меня слышишь? – перейдя на русский язык, окликнул он. – Отзовись! …Если говорить честно, то Маргарита абсолютно никаких предчувствий этим утром не испытывала. Отсутствие Станислава, погнавшегося за шайкой гангстеров, ее немного беспокоило – вдруг с ним что случится? – но и только. С той ночи, когда Стас слишком уж тесно «задружил» с бразильянкой Фабиолой, их личные отношения оборвались окончательно и бесповоротно. Она иногда вспоминала Николая Зимина, но лишь как мимолетный эпизод, хоть и греющий душу, однако ушедший в полное небытие окончательно и бесповоротно. Хотелось ли ей с ним увидеться? Вообще-то да. Но из опыта своей жизни Рита прекрасно знала: чудес не бывает, так что с Николаем они больше уже никогда не увидятся. Когда же на судне началась суматоха, она, даже не успев после утреннего кофе как следует навести на лицо «боевой раскрас», вместе со всеми поспешила на палубу. И уже там, увидев алые всполохи парусов на фоне ультрамарина морских волн, вдруг почувствовала, что в ее душе сразу что-то екнуло. За дни круиза, пережив немало всевозможных передряг и жизненных коллизий, Маргарита незаметно для самой себя внутренне начала меняться в какую-то непонятную и необычную для нее сторону. С нее как-то незаметно осыпался излишний прагматизм, и сквозь асфальт вбитого офисным бытием цинизма вдруг стали пробиваться ростки какой-то романтичности и даже возвышенности. Это Риту тревожило и даже пугало. И вот, она видит сон наяву – какой-то чудак, видимо начитавшись Александра Грина, решил «отморочить» сентиментальную проделку капитана Грея, надумавшего осуществить мечту странной девочки Ассоль. Стоп! А кто и для чего в этой части Атлантики додумается сотворить нечто подобное? Неужели… У Маргариты похолодели руки и перехватило дыхание. Господи!.. Хоть бы не он! Хоть бы не Зимин! Ведь она, если честно, совсем не Ассоль. Она другая. Успевшая в какой-то мере стать маленькой хищницей, научившейся выживать в офисных джунглях любой ценой. И очень даже неплохо! А если это Николай, то… Даже думать не хотелось о том, что будет дальше. Ей придется слишком многое в себе переделывать, менять, в том числе и всю свою жизнь. Образно говоря, стать «травоядной», всесторонне уязвимой, лишенной когтей и клыков. Стоя у открытой террасы, Маргарита опиралась о край ограждения палубы и наблюдала за происходящим. А дальше… Дальше все пошло таким образом, что она с какого-то момента совсем перестала отдавать себе отчет в том, на что и как реагирует, поэтому, услышав «Отзовись!» во внезапно наступившей тишине, крикнула не своим голосом: – Я… Здесь! Раздалось общее «Ух-х-х!», словно разом выдохнули все, кто в этот момент был на палубах. На ослабевших ногах, с лихорадочным блеском в расширившихся глазах и столь же лихорадочным румянцем на щеках, подчеркивающим внезапную бледность лица, она зашагала к лестнице, ведущей на нижние палубы. Перед ней уважительно расступались, глядя вслед, кто – с восхищением, кто – с завистью. Проникшийся романтизмом момента капитан распорядился спустить на борт яхты, пришвартовавшейся к «Принцессе Энни», раскладной аварийный трап. Легко взбежав на борт лайнера, Зимин сразу же нашел взглядом Маргариту, спускавшуюся к нему по лестнице со второй палубы. За эту минуту она несколько успела прийти в себя и продолжала идти, внутренне ужасаясь: «Боже мой! Что я делаю?!!» Подав ей руку, Николай вдруг опустился на одно колено и негромко, но внятно произнес: – Рита, ты согласна стать моей женой? Маргарита почувствовала, как у нее в груди неистово и гулко забилось сердце. Она хотела сказать, что ей надо подумать, что… Но тут в толпе она вдруг увидела Фабиолу. Бразильянка смотрела на нее, как и многие другие женщины, с некоторой завистью (вот ведь повезло-то!). Но во взгляде недавней соперницы читалось и нечто иное: «И ты еще сомневаешься, соглашаться или нет? Да я бы и мгновения не раздумывала!..» Это решило все. Маргарита кивнула и твердо проговорила: «Да». Когда яхта, трепеща шелком парусов, помчалась вдаль, все палубы лайнера разразились шумной овацией, и еще долго потрясенные зрители стояли, высматривая на просторе океана чуть приметное крохотное алое пятнышко. …Лев сидел в своей каюте перед телевизором и не спеша рассказывал Марии о невероятных приключениях на том загадочном острове, оттуда ему удалось вернуться всего несколько часов назад. В общем и целом о ночной погоне и обо всем, что ему довелось увидеть за стеной тумана вместе с рулевым и обоими секьюрити, они со Стасом уже рассказали по кабельному ТВ лайнера, и Мария этот сюжет просмотрела от начала до конца, однако, как и всякая женщина, будучи достаточно любопытной, не преминула потребовать от мужа подробностей. Интересовало ее многое. Замечались ли там рыбы, птицы или какие-нибудь животные? А рев, услышанный им ночью, на что больше всего был похож? А вот когда он уснул на катере, ему хоть что-то снилось? Сдержанно улыбаясь, Гуров терпеливо отвечал на все ее вопросы. Даже на такой каверзный, как его внутреннее отношение к явившейся перед ним женщине-змее. Не возникло ли у непреклонного, стойкого, горячо обожаемого Левы хотя бы тени чисто мужского интереса к этому порождению тумана? Мария слушала его, переживая целую гамму самых разных чувств – удивления, восхищения, горечи и даже страха, особенно когда он рассказывал о том, что видел в загадочном ущелье, когда их катер избегнул гибели в гигантском водовороте. Стискивая лежащие на коленях руки, она живо представляла себе катер, взбирающийся по склону чудовищной величины воронки, накрытой облаком странного тумана… Неожиданно раздался стук. Подумав, что это Стас, Лев подошел к двери, но в последний момент интуиция уверенно подсказала – это не Крячко. Он открыл дверь и увидел перед собой Артура Дэннинга. Тот выглядел задумчивым и чем-то весьма озабоченным. – Хау ду ю ду, мистер Гурофф! – бесцветным голосом поприветствовал он Льва. – Хау ду ю ду, миссис Гурофф! – добавил он, увидев Марию. Лев сразу же понял, что Дэннинг пришел к нему с чем-то очень важным. Проводив гостя к столу и достав из холодильника бутылку русской водки, он поставил на стол три рюмки. Мария тут же выложила всевозможные закуски. Наблюдая за ними, Дэннинг неожиданно изобразил некое подобие улыбки: – Мистер Гурофф, если по совести, это я должен бы вам, как это говорят в России, «magaritsh». Вы спасли мне жизнь, рискуя собственной. Поэтому я ваш должник. Но долги – на то и долги, что их надо выплачивать. И вот теперь я, рискуя собственной шкурой, пришел, чтобы спасти вас. Вам грозит большая опасность. Наполняя рюмки, Лев молча кивнул, давая понять, что он весь внимание. Подняв свою рюмку, американец немного помолчал, а затем негромко предложил: – Давайте выпьем за то, чтобы у каждого из нас в трудную минуту рядом оказался надежный ангел-хранитель. Когда меня, полуживого, затиснутого в мешок, выталкивали из иллюминатора, я попросил: «Господи! Спаси мою грешную душу, если она еще имеет право на земное бытие!» И все – больше я ничего уже не помню. Очнувшись в шлюпке, я понял, что был услышан Творцом и теперь должен помочь тому, кто спас меня от неминуемой смерти. За здоровье моего спасителя! Выпив и закусив, Дэннинг продолжил: – Суть дела вот какая. Когда сотрудники ФБР Эрни и Дональд доставили на борт военного корабля задержанного вами Фрэн-Койота, то их непосредственный начальник мистер Бинтсен устроил им дикую головомойку. Он считал, что они должны были задержать и доставить туда же и вас с мистером Крятшко. – Вы хотите сказать, что эти парни собираются вернуться сюда и заковать нас в наручники? – снова наполняя рюмки, поинтересовался Гуров. – Нет, этот вариант теперь исключен, – иронично усмехнулся Дэннинг. – За прошедшие дни вы стали на судне настоящими звездами. Вы постоянно в центре внимания. Здесь масса людей, убежденных в вашей непричастности к каким бы то ни было противозаконным действиям. Поэтому любая попытка вашего задержания может повлечь масштабные протесты. Мистер Бинтсен решил действовать хитрее. И особую роль в задуманной им грязной игре он отвел моей персоне. Недоуменно пожав плечами, Гуров вопросительно посмотрел на своего гостя: – А вообще, почему этот мистер Бинтсен и некоторые другие вцепились в нас клещами? Кому, хотелось бы знать, мы ухитрились перейти дорогу?