Иваныч глубоко затянулся, пустил густую струю дыма под потолок и выпил рюмку конька. Легонько ткнул Франта кулаком в плечо и сказал: – Выйдем на пару слов. – О’кей, – поднялся Андрей, и двое мужчин вышли на улицу. Солнце плавно катилось за горизонт. В руке Франта пискнул брелок сигнализации, и он предложил: – Сядем в машину? Иваныч молча кивнул, сошел с тротуара и потянул на себя дверцу с пассажирской стороны. Андрей занял место за рулем. Долгое время никто из них не спешил нарушать установившееся молчание. Наконец Франт не выдержал и спросил: – Тебя что-то беспокоит, Полковник? Я чувствую, как ты паришься, но не могу понять почему. Может, поделишься? Облегчишь душу, так сказать? Иваныч пожал плечами. Машинально пригладил рукой аккуратно уложенные черные как смоль волосы. – Не то чтобы парюсь, Андрей, но кое-что меня беспокоит… – Что? – Осман. – А что с ним не так? – Франт откинулся на спинку сиденья и заложил обе руки за голову. – Нормальный мужик. Странности у него, конечно, есть, не спорю. Но исключительно на религиозной почве. А в остальном… Я могу сказать тебе совершенно точно одно, Полковник. Осман никогда не продаст. Я вытащил его из такого дерьма, что он мне по гроб жизни обязан. Ему же по закону лет двадцать светило, не меньше. – Я в курсе. Но дело тут вовсе не в доверии, Андрей. Дело в исполнительности. И в полной концентрации. А Осман частенько витает в облаках. – Это так только кажется, – заступился за протеже Франт. – Да ну? – Левое веко Полковника нервно дернулось. – А то, что после прошлого дела он забыл перебить номера на тачке, это мне тоже показалось? Хорошо, я сам заметил упущение… – Тут я с тобой согласен, Осман «косякнул», и я уже поговорил с ним на эту тему. Просто… Ему нужно время, чтобы втянуться, понимаешь? Вспомни сам. Жора тоже не сразу въехал в тему, а теперь… – Ни в тебе, ни в Жоре я никогда не сомневался. – С Османом тоже будет порядок. Будь к нему терпимее, Полковник. К тому же он ведь у нас только на подхвате. – Франт несколько раз сухо кашлянул. – До клиентов мы его не допускаем, схемы он не знает… Трудится, можно сказать, втемную. А дальше посмотрим. Иваныч вновь на некоторое время погрузился в молчание. Свет фар проскочившего мимо автомобиля на несколько секунд осветил его узкое лицо с острым подбородком. – Что удалось взять у Качанова, помимо денег? – последовала резкая смена темы. Франт обернулся, взял с заднего сиденья черную спортивную сумку и, поставив себе на колени, расстегнул «молнию». – Цацок у него оказалась немерено, – прокомментировал он, – как ты и предсказывал. Похоже, что старик, не доверяя современным банковским системам, переводил все свои капиталы в золотишко и камушки… – Они все так делают. – В голосе Полковника скользнуло неприкрытое презрение. Он, не глядя, запустил руку в сумку и, выудив горсть драгоценностей, взвесил в ладони. – Хороший улов получился. Завтра свяжись с барыгами и потихоньку запускай в реализацию. Только осторожнее, Андрей, не теряй голову. Лады? Действуй с оглядкой, без излишнего риска. – Понял, не впервой. Иваныч бросил горсть драгоценностей обратно в сумку, однако одна из изумрудных сережек проскользнула у него между мизинцем и безымянным пальцем, едва не упав под ноги. Полковник ловко подхватил ее свободной рукой, поднял на уровень глаз и прищурился: – Красиво! Найди мне в сумке вторую, Андрей. – Это не твой стиль, Полковник, – растянул губы в широкой улыбке Франт. – Под твои большие уши такие серьги будут не в тему. Но Иваныч сегодня определенно не был настроен на шутливый тон. – Найди мне вторую, – твердо повторил он и, сунув сережку в боковой карман пиджака, выбрался из салона и направился к «Радуге». За время его отсутствия Жора уже окончательно нашел общий язык с новенькой официанткой. Осман же подозвал другую официантку, по-прежнему интересуясь блюдами из курицы. Компанию Полковника в «Радуге» хорошо знали и к ней относились с должным уважением. Вероника обслуживала один из дальних столиков, рядом с проходом на кухню. Полковник занял свое прежнее место, и Жора на пару минут оторвался от своей новоиспеченной пассии. – Все нормуль, Иваныч? Работаем без расслабона? – Работаем без расслабона, Жора. Отдыхаем с расслабоном, – кивнул Полковник. – Все отлично. Закажи-ка еще бутылку коньяка. – Без проблем. Сейчас оформим. Слышала, милая? – Он легко скинул официантку с колен. – Притарань-ка нам еще бутылку самого лучшего коньяка. И накормите уже Османа, на него смотреть больно, в натуре, того и гляди с голодухи «кони откинет». Дождавшись, когда Вероника обернется в их сторону, Полковник коротко кивнул ей, а затем постучал указательным пальцем по циферблату наручных часов. Девушка в ответ продемонстрировала ему три оттопыренных пальца. Это означало, что ее смена закончится через три часа. Крячко терпеливо ожидал реакции собеседника. Но тот не торопился. Разглядывая рисунок то под одним углом, то под другим, нескладный худощавый мужчина с гладко выбритым бесформенным черепом несколько раз шумно отхлебнул чай из высокого бокала с широким раструбом. Стоящий напротив телевизор беззвучно демонстрировал какой-то футбольный матч. Станислав бросил на экран один-единственный взгляд и тут же равнодушно отвернулся. Пауза в разговоре откровенно затягивалась. – Ну что скажешь, Петюня? – не выдержал сыщик. – Или ты со мной в молчанку решил поиграть? – Да нет. – Худощавый сдвинул бокал на край стола и взял в руки листок с рисунком. – Чего мне с тобой играться, Стас? Я же ни в чем не провинился… И ты меня ни в чем не обвиняешь. Верно? – Смотря как ты себя будешь вести и насколько ценной окажется твоя информация. – Твой рисунок мне ни о чем не говорит. – Петюня подался вперед, и Крячко смог заметить несколько свежих царапин на его черепе. Судя по всему, Петюня брил голову самостоятельно. – Таких сережек, как эти, – пруд пруди. И драгоценных, и просто стекляшек… Но вот твои слова насчет молодого изумруда выглядят интересными. Молодой изумруд – огромная редкость, Стас. Его не так-то просто достать, скажу я тебе. Так что… В свете этого факта такие сережки должны стоить баснословных денег. Не говоря уже об их уникальности и, как следствие, узнаваемости. Они в розыске? – Предположительно, да, – ушел от прямого ответа Крячко. – По «мокрому»? – Не слишком ли много вопросов, Петюня? В конце концов, кто из нас следователь, ты или я? – Ну, извини. – Петюня картинно развел руками, после чего вернул рисунок сыщику. – Я только хотел узнать, с чем мы имеем дело. Не хочешь – можешь не говорить. От меня-то чего требуется, Стас? Узнать, не всплывала ли эта вещь у кого-то из ювелиров? – Именно. – Хорошо. Я узнаю. Но… – Что «но»? – прищурился Крячко. – Я бы не очень рассчитывал на положительный результат. – Это почему? – Петюнь! – оборвал словесный поток ювелира Крячко. – Плевать мне на твоих испанцев и итальянцев, вместе взятых. Пусть хоть по уши друг друга мячами закидают. С первой до последней секунды матча. Давай вернемся к нашему вопросу. Почему не стоит рассчитывать на положительный результат с ювелирами? – Ну, ты же сам прекрасно понимаешь, Стас, – ответил Петюня. – Все ювелиры «под колпаком» у правоохранительных органов. Кто под прокуратурой, кто под ФСБ, а кто, как я, под вами… Если те, в чьих руках сейчас сережки, не полные кретины, они к ювелирам не сунутся. – А к кому пойдут? К барыгам? – Само собой. К барыгам, к перекупщикам. Да мало ли в Москве разной швали отирается?.. Сережки, как я уже сказал, дорогие, но реальной стоимости за них не выручить. Ухари твои за четверть цены их сбагрят. И то, если крови на них нет. А если есть, то и того дешевле. Когда их «зажуковали»? – Пару-тройку дней назад. – Ну, значит, вот-вот всплывут. Знаешь, к кому тебе лучше обратиться, Стас? – К кому? – К Гамлету. – К принцу датскому? – улыбнулся сыщик. – Можно и так сказать. Только он не датский принц, а что-то вроде принца среди перекупщиков краденого. А вернее – некоронованный король. У барыг ведь тоже строгая иерархия имеется. Как в любом микрообществе. Гамлет в Москве – самая заметная фигура и самая значимая. Не скажу, что без его ведома жулики и бандюга всякая ни один краденый товар сбагрить не смогут, но о большинстве подобных сделок он знает. Особенно если сделка крупная. А в твоем случае крупной и попахивает. Так что Гамлету наверняка доложат. – А какой в этом смысл? Он процент со сделок имеет? – С некоторых имеет, – кивнул Петюня, – не без того. Но по большей части тут у Гамлета другой мотив. Он хоть и якшается с разной швалью, но открытых конфликтов с законом старается избегать. На черта ему лишний геморрой на старости лет? Гамлету ведь уже под семьдесят. Золотые годы давно позади. Так что, если в результате какой-то сделки сильно запахнет жареным, ему проще «слить» барыгу операм, чем подвергнуть риску налаженный бизнес. – То есть ты намекаешь на то, что Гамлет не будет против сотрудничества? Я правильно понял? – Гамлет – человек разумный, – ответил Петюня и хитро прищурился: – А ты уж понимай как знаешь, Стас. – Лады. – Крячко извлек из нагрудного кармана рубашки новенький блокнот в кожаном переплете. – Как мне найти этого Гамлета? Петюня отвлекся на какой-то остро-атакующий момент, возникший на экране телевизора, и Станиславу, чтобы заново привлечь внимание собеседника, пришлось несколько раз щелкнуть пальцами у него перед лицом. Ювелир недовольно поморщился: – Совсем в атаке играть не могут! В защите – еще ничего, но атака – швах! А как можно рассчитывать на победу, если забивать некому? – Гамлет, Петюня, Гамлет, – напомнил Крячко. – Как мне его найти? – А вот этого я не знаю, – нервно дернул себя за мочку уха Петюня. – Как так? – удивился Станислав. – Я думал, тебе приходилось иметь с ним общие дела. – Приходилось, не скрою. Но Гамлет сам являлся ко мне. У меня нужды его искать как-то не было. Извини, Стас.