– Алекс, как же – вы разве забыли, что обещали мне помочь в одном деле? – В каком?! – одновременно изумились Мари и графский внук. Только если в голосе Мари звучало недоверие пополам с недовольством, то Алекс просто был удивлен. – По поводу Сержа… Дело в том, что у Сержа Полесова – Митрофанушки – в будущем месяце именины: его маменька, которая имела обыкновение изливать на меня весь поток своих мыслей и переживаний, сказала как-то, что понятия не имеет, что подарить сыну. Книжек он не читает, а от игрушечных солдатиков в детской уже полки ломятся. И я обронила тогда, что можно посоветоваться с Алексом Курбатовым – он точно подскажет что-нибудь дельное. И я даже задала ему сей вопрос около недели назад, а он обещал подумать позже, после чего оба мы о подарке благополучно забыли. – Ах, по поводу Сержа и его именин… – вспомнил он сейчас без особенного воодушевления. – До его именин еще почти месяц, – раздраженно сказала Мари, – вы можете поговорить в другой раз. Так пойдемте, Алекс? Она упрямо тянула графского внука за рукав, и тот действительно нерешительно поднялся. Однако поймал мой взгляд – просящий, с намеком на укор – и сдался, усаживаясь назад: – Простите, Мари, я действительно обещал. Мне на миг показалось, будто идти смотреть лошадей с этой несносной девчонкой ему и впрямь более по душе, чем беседовать со мной. – Что может быть интересно мальчишке в тринадцать лет?… – Алекс шумно вздохнул и обвел глазами гостиную в поисках ответа. – Подарите ему солдатика, допустим. Серж их любит. Он, разумеется, хотел покончить с темою поскорее – я же делала вид, что этого не замечаю. – У него полно солдатиков, – покачала я головой сокрушенно и задумчиво. – Ну… не знаю, подарите тогда лошадь. – Живую? И где ее держать – на балконе? – я улыбнулась, и Алекс усмехнулся в ответ. – Подарите ему крысу, мадемуазель Тальянова. Серж придумает, что с ней сделать, уверяю, – предложила Мари. Она уже как будто передумала смотреть лошадей и теперь испепеляла меня взглядом, встав за спиной Алекса. По поводу крысы – она явно намекала на тот случай, когда я открыла свой ридикюль, буквально на две минуты оставленный в классной комнате, и обнаружила в нем откормленную белую мышь, с диким писком выскочившую мне на юбку. Но мы с Алексом, как взрослые люди, предпочли сделать вид, что не заметили ее намеков. – Подарите тогда пистолет какой-нибудь. Игрушечный. – Пистолетов у Сержа тоже достаточно, – вздохнула я еще печальней. Но, чуть помедлив, подняла заинтересованный взгляд на Алекса: – Хотя… что, если подарить не совсем игрушечный, а, скажем, модельный?! Чтобы точь-в-точь как настоящий! Только не стрелял бы, разумеется. Я видела такие модели в одной лавочке на Петровке. Ах, Алекс, вы мне так помогли – я выразить не могу, как благодарна вам! – Лучше бы вы подарили пистолет, который стреляет по-настоящему, – заметила Мари, зевая громко и совершенно неприлично. Кажется, отвратительное поведение моей воспитанницы утомило сейчас даже ее лучшего друга. – Мари, мне кажется, ваши шутки совершенно неуместны, – с раздражением заметил Алекс, – особенно в свете того, что случилось вчера… К слову, темы убийства Балдинского все, словно нарочно, избегали: Елена Сергеевна была сегодня в темно-фиолетовом платье, будто траурном, говорили и смеялись за картами заметно меньше, чем обычно, но о трагедии никто не решался заговорить вслух. С Балдинским и Полесовы, и Курбатовы познакомились лишь неделю назад, знали его очень плохо и, наверное, считали нелепым недоразумением, что его убили именно в доме Полесовых. Что касается Мари, то даже замечание Алекса ее не устыдило в этот раз. Она лишь прищурилась, став даже уверенней, обошла диван и села рядом с Курбатовым, будто разговор стал вдруг ей интересен. – А я вовсе не шутила, – ответила она важно, – как раз в свете вчерашнего нам нужен самый настоящий пистолет. А еще лучше револьвер[11]. На всякий случай, – добавила она веско. – Мари!.. – ужаснулась я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более утомленно. – Что вы говорите такое? Вы же девушка. Благовоспитанная юная барышня. Какие револьверы?… Упоминание «благовоспитанной барышни» было для Мари, что красная тряпка для быка, – я не сомневалась, что тему револьверов она продолжит теперь хотя бы из вредности. – Боюсь, по-настоящему благовоспитанной мне все равно никогда не стать, так что не буду даже и пытаться, – ядовито отозвалась несносная девица. – А револьверы – это, по-моему, очень интересно. Верно, Алекс? – Верно, – рассмеялся тот, – только Лидия Гавриловна права: вы, Мари, во-первых, слишком малы для этого, а во-вторых… вы девушка. Нужно было видеть, какой спектр чувств отразился в этот момент в глазах моей воспитанницы. Не удивлюсь, ежели месье Курбатов тоже скоро станет находить мышей в своих карманах. – Позвольте, Алекс! – она горделиво вскинула голову. – Но мы живем в такой век, когда и девушке нужно уметь за себя постоять. Я намерена и впредь интересоваться оружием. С вашей помощью или без! – Ну, тогда, конечно, лучше с моей помощью, – улыбнулся Курбатов, впечатленный, кажется, ее экспрессией. – И как вы намерены интересоваться оружием? Мари смутилась и задумалась: – Для начала расскажите, какой бы револьвер больше всего подошел для меня. Вот у вас наверняка же есть револьвер? – Есть, конечно. Если хотите, я вам даже покажу – он лежит в моей комнате. – Хочу! – Мари порывисто вскочила на ноги. – Мадемуазель Полесова, предлагаю пока обойтись теорией, – все так же утомленно произнесла я. – Согласен, Лидия Гавриловна, теория не менее важна, чем практика, – вкрадчиво кивнул Алекс. Но все-таки он уже подозвал лакея и велел принести свои револьверы. – Что же вам рассказать?… Самая популярная в России марка – это, конечно, «Смит и Вессон», – начал Алекс с большим воодушевлением – видно было, что тема оружия ему близка и крайне интересна. – Сама марка американская, но Россия постоянный покупатель этих револьверов, они даже состоят на вооружении в русской армии, потому что… – он скептически ухмыльнулся, – едва ли у нас когда-то научатся делать приличное оружие. Так вот, калибр у него… – Простите, Алекс, – прервала я, – калибр – это?… – Диаметр пули, мадемуазель Тальянова, – высокомерно ответила Мари. – Диаметр канала ствола, ежели точнее, – веско поправил Алекс, – так вот, калибр у него четыре и две десятых линии[12], шестизарядный барабан, а длина ствола шесть и шесть десятых дюйма[13]. С двадцати пяти шагов запросто может пробить несколько толстых досок. Отличное оружие! Американцы молодцы, что и говорить!.. Алекс попытался перевести дыхание, хотя глаза его все еще возбужденно блестели – он с удовольствием продолжил бы тему. Я же раздумывала над тем, что смит-вессон, насколько бы он ни был хорош, явно не то оружие, что спрятано убийцей в гостиной Полесовых, – у того ствол явно короче шести дюймов. – Шесть дюймов… – повторила я задумчиво, – но это слишком большой револьвер, явно не для женских рук. – Согласен, – кивнул Алекс, – дамам намного удобнее было бы управляться с чем-нибудь более миниатюрным. Есть множество женских моделей – у них невысокая цена, длина ствола, как правило, не больше двух-трех дюймов, но и боевая мощь, как понимаете, никакая. – Но ведь для самообороны дамский револьвер вполне подойдет? – спросила я. – Кроме самообороны он вовсе ни на что не годен. Дедушка рассказывал, что в Лондоне подобные револьверы используют велосипедисты – чтобы уличных собак отгонять, – Алекс усмехнулся, а вслед за ним рассмеялась Мари, – вот это и есть их истинное предназначение. Эти револьверы даже в разные игривые цвета окрашивают – синий, красный. Все же револьвер, который я нашла в фортепиано, не слишком похож на игрушку для отпугивания собак. Хотя все может быть… – Ну а что-то среднее наверняка ведь есть? – Мари, похоже, заинтересовалась всерьез, и вопросы ее были очень правильными. – Чтобы и не слишком большой, и в то же время мощный. – В принципе есть… «Бульдог» – очень неплохой вариант, кстати. Маленький, но назвать его дамским я бы не решился. Барабан на пять-шесть патронов, длина ствола четыре дюйма[14], но бывает и меньше. Для стрельбы на дальние расстояния, конечно, не годится, потому как меткость оставляет желать лучшего, зато калибр для такой малышки просто отличный – полдюйма почти[15]. Хороший боевой револьвер. Английский. Если захотите приобрести, Мари, я рад буду помочь… – Даже и не думайте, Мари, – быстро сказала я, – это не игрушка. – Так я и не для игр его покупаю! За карточным столом, что находился в другом углу просторной гостиной, давно уже висела тишина – все картежники заслушались ликбезом Алекса. Но после слов Мари о покупке револьвера ее матушка наконец сочла нужным вмешаться: – Мари, боже мой, о чем ты говоришь! Ты еще совсем мала, деточка. Деточка надулась, но настаивать более не посмела. Я же в повисшей тишине размышляла, что револьвер, из которого убили Балдинского, вполне мог быть этим самым «бульдогом». Кроме того, и марка британская… Вскоре в гостиную вернулся лакей, которого Алекс посылал за револьвером. Важно и чинно он подал Курбатову деревянный ларец, лакированный и вычурно украшенный золотом. И откинул крышку. Мари почти благоговейно приняла из рук Алекса оружие – начищенный до зеркального блеска револьвер с рукояткой из слоновой кости и искусной резьбой. По всему видно, что револьвер был тяжелым, однако моя воспитанница держала его в руке на удивление уверенно и ловко. – Тот самый смит-вессон? – спросила я, наблюдая, как от блестящего металла отражается восхищенный взгляд Мари. – Нет… – ответил Алекс, – это кольт образца 1873 года, тоже американский револьвер. Смит-вессон, на мой взгляд, все же простоват в эстетическом плане… – Ой! – сказала в этот момент Мари. – Алекс, только не говорите, что я что-то сломала… Она, морщась, отряхивала руку от грязно-серого порошка, что высыпался ей на ладонь из барабана. – Кольт невозможно сломать, – рассмеялся Алекс, забирая оружие, – это всего лишь порох из патронов просыпался – бывает. – Фу! – Мари, все еще морщась, оттирала салфеткой ладони. – Вы могли бы и предупредить. Я же, глядя на этот порох, рассыпанный по всей коробке, размышляла о другом: – Алекс, а ведь, наверное, при выстреле пороха еще больше, и он оседает на рукавах, на одежде стрелявшего – да? – спросила я едва слышно. – Еще как оседает! – громко хохотнул он. – Оружие вообще, знаете ли, создано не для белоручек. – Я не белоручка! – обиделась Мари. – Разумеется, нет, – продолжал забавляться графский внук, – но если вздумаете стрелять, то запаситесь перчатками. – Мари, даже и не думай ни о какой стрельбе! – неожиданно резко сказала ее матушка из-за карточного стола.