– Есть здесь одна женщина, Мората, жена главного псаря, довольно впечатлительная и суеверная особа. К тому же недавно снова стала матерью, а такие вещи делают людей ещё более впечатлительными и суеверными. – Да, знаю её, что дальше? – Как, по-твоему, поступит подобная женщина, решив, что ребёнку угрожает опасность? – Обратится за помощью к мужу? – нахмурился Людо. – А если муж не в силах помочь с проблемой? С очень-очень большой проблемой. К кому она пойдёт? До брата начало доходить. – К своему сюзерену? – криво улыбнулся он. – К Годфрику, – кивнула я. – А его делами занимается регент. Но он тоже окажется бессилен, и тогда ему придётся призвать кого-то куда более могущественного… – Я приподняла брови. – Покровителя! – Именно. Они сделают всё сами, а нам лишь останется разузнать, что будет преподнесено в качестве вотивного дара, и наблюдать. Если повезёт, убьём двух зайцев одним ударом – ещё и выясним место призыва. В глазах Людо мелькнуло восхищение, сменившееся сомнением: – А если он не станет вызывать Покровителя ради какой-то собачницы? – Станет, ведь иначе под угрозой окажутся остальные. – Тогда нужна большая угроза. – Она и будет большой. Для начала достань пластину из свинца или олова и сделай табличку, потом нацарапаешь на ней, что скажу. – Так какую проблему мы ей устроим? – Мы проклянём её дитя, – спокойно ответила я. 20 На самом деле я, конечно, не собиралась проклинать ребёнка Мораты, да и не умею я этого. Достаточно, чтобы она считала, что его прокляли, и испугалась настолько, чтобы обратиться за помощью к Бодуэну. А в том, что она так поступит, нет сомнений. В любом случае, всегда можно подкинуть мысль. Сама идея пришла мне случайно: в одной из деревень, где мы с Людо за эти годы останавливались, я проснулась как-то утром под тревожное уханье набата. Как оказалось, женщины обнаружили на дне колодца на площади подобную табличку с непонятными письменами – я видела их лишь вскользь, но они врезались в память. Приглашённый клирик повертел её так и сяк и подтвердил людские страхи: кто-то проклял деревню через источник воды. Сама надпись так и осталась загадкой, поскольку не была составлена ни на одном из известных клирику языков, правда, знал он всего один, владея грамматикой на уровне умения поставить подпись вместо крестика, однако считался единственным грамотным – мы с Людо про себя, естественно, не рассказывали. В итоге вину свалили на приезжего сказителя и забили его до смерти камнями ко всеобщей радости. На том проклятие посчитали снятым, раз уничтожен наславший его. А потом Людо подрался с сыном старосты, Робэном, едва не прикончив его, и нам пришлось бежать из деревни. Очень вовремя, потому что через месяц в те края пришёл мор и выкосил всех подчистую. Но я до сих пор помню суеверный ужас на лицах женщин, прибежавших с площади, и ярость, с которой они метали камни, а мужчины добивали беднягу кольями. С Тесием я, вопреки последним словам, увиделась до ужина. Ярмарка нарушила привычный ход вещей, и всеми владело необычное возбуждение. Даже самым степенным передался общий легкомысленный настрой. Те, кто вернулись с праздника пораньше, затеяли игры в галерее подле трапезной. Постепенно к ним подтягивались всё новые участники, включаясь в забаву. Когда я вошла под сень, их насчитывалось уже с три десятка. Тут были и фрейлины, и часть свиты Годфрика. Стоял галдёж, люди громко хлопали в ладоши, привлекая внимание крутящегося в центре юноши. Несмотря на надетый на лицо задом наперёд капюшон, двигался он довольно ловко, чутко улавливая движения игроков. Иногда Слепец в Колпаке совершал обманный манёвр, в последний момент кидаясь в другую сторону, и женщины с визгом бросались врассыпную. Наконец одна замешкалась и оказалась схвачена поперёк талии. – Та-а-ак, и кто тут у нас? Руки беззастенчиво притянули её, обшарили, прошлись по лицу, потрогали губы и спустились к груди. Девушка взвизгнула и была тут же опознана. – Леди Агнес, – объявил ведущий и, сдёрнув колпак, оказался оруженосцем Киллианом, с красным запыхавшимся лицом и взлохмоченными волосами. – В играх нужно участвовать, а не смотреть на них, – раздалось над ухом. Я недоверчиво подняла глаза на Тесия. – Тоже собираетесь участвовать? Вы же это несерьёзно? – Я ещё никогда не был так серьёзен в отношении игр, – заявил он торжественно и увлёк меня в самую гущу, где леди Агнес уже натянула капюшон и пыталась выцепить из окружившей её толпы следующую жертву. Таковой и стал в итоге Тесий. К нему очень быстро попалась леди Жанна, до странного медлительная и буквально путавшаяся у него под ногами, вместо того чтобы убегать. Вскоре сменилась и она, и я с визгом увернулась от протянутых рук. Было весело… Если честно, не припомню, когда мне в последний раз было настолько весело! Казалось, вернулись те беззаботные времена, когда родители устраивали пиры и к нам собирались гости. Только их развлечения были куда более скучными и приличными. Мама даже танцы не одобряла, в итоге нас с Людо не учили ни им, ни стихосложению, ни игре на музыкальных инструментах. В полной мере эти пробелы я прочувствовала, лишь оказавшись здесь, среди других высокородных девушек. Пожалуй, я самая дурно воспитанная из фрейлин. Что бы теперь сказали мама или кормилица, увидев, как взрослые знатные женщины и мужчины гоняются друг за дружкой по коридору, точно малые дети? Ещё пара раундов, и я тоже попалась и была опознана. – Помочь? – спросил Марк, протягивая капюшон и подмигнув группе друзей. – Спасибо, я сама. Я помедлила, комкая шерстяную ткань, отыскала взглядом Тесия и, улыбнувшись ему, натянула «колпак» задом наперёд. Темнота съела мир, скрыв от меня разряженную толпу и оставив только звуки и жёсткую колючую ткань. Над ухом маленьким взрывом раздался первый хлопок, и я метнулась за невидимым игроком. Хлопки посыпались отовсюду, близкие и неуловимые, заставляя меня крутиться на месте, застывать и бросаться то в одну сторону, то в другую. Было и весело, и жутко. Колпак нагрелся от моего дыхания, тёр и щекотал лицо. Наверное, я буду такая же красная и растрёпанная, как Киллиан, когда сниму его… Шарканье кожаных подошв, поддразнивающее хихиканье, шелест нарядов, звяканье кошелей, птичьи крики под сводами, нарочито громкие возгласы над ухом, от которых я вздрагивала – воздух был соткан из звуков, но руки раз за разом хватали пустоту, и в какой-то момент показалось, что я на самом деле одна в этой темноте и гоняюсь за фантомами. Голова закружилась, ноги путались в подоле, а колпак стал неприятно тесным и душным. Нестерпимо захотелось сорвать его. Так бы я и сделала, но тут наконец наткнулась на чьё-то тело. Возгласы и хлопки мгновенно прекратились, сменившись частым громким дыханием и перешёптываниями. Пойманный не шевелился, покорно подставляясь моим рукам. Я провела ладонью по отороченной мехом котте, явно мужской. Под пальцами расцветал богатый рисунок лампасной ткани. – Должно быть, это Рогнеда, – громко произнесла я озорства ради под сдавленные смешки. Разумеется, матрона не принимала участия в игрищах. – Нет, не она, – перебила я себя. – Тогда леди Жанна? Я коснулась пояса, короткого ряда пуговиц, доходившего до груди, встала на цыпочки, потянулась выше, туда, где начинался стоячий ворот, и наткнулась на щетинистый подбородок. Сколько щетинистых подбородков в этом замке? Далеко не десяток. Но меня точно обварило: на кончиках пальцев разом вспыхнули сотни искр, коля до оголённых нервов, до чёткого осознания, кто стоит напротив. Его же не было среди игроков! Видимо, проходил мимо. Бежать, спрятаться, забиться в какую-нибудь нору… но руки отдельно от моей воли продолжили исследование, ощупывая гладкий шнурок на шее, прямой нос, вьющиеся, но при этом удивительно мягкие волосы, щекотные ресницы, чуть обветренные губы и даже тёплое дыхание. Я забыла, где нахожусь и что вокруг есть ещё люди, а он не пытался отстраниться. Не знаю, может, мне верилось, что пальцы увидят больше, чем открытые глаза, подскажут о нём нечто новое. Тут кто-то откашлялся, и я, опомнившись, отпрянула и стянула капюшон. Волосы с тихим треском облепили меня, превратив в прилизанную раскрасневшуюся кошку. – Неважный из вас Слепец, – насмешливо произнёс Бодуэн. – Вы так и не отгадали. – Не отгадала, Ваше Высочество, – согласилась я с его сапогами, перебирая края капюшона. – Леди Лорелея нарушила правила, сняв колпак, а посему будет отдана на съедение страшному чудовищу, то есть мне, – громко объявил он собравшимся и взял меня под локоть. – Идёмте. – Куда? – Хочу обсудить с вами одно дело. Рука властно потянула меня прочь. Присутствующие переглядывались, кто-то смотрел с любопытством, кто-то многозначительно усмехался. Почему они усмехаются? Тут Тесий выступил вперёд с немного напряжённой улыбкой. – Ты мне не понадобишься, – бросил Бодуэн, прежде чем тот успел раскрыть рот. Обо мне забыли, едва мы вышли из круга. Я семенила рядом с Бодуэном, увлекаемая всё дальше от игроков, которые уже выбрали следующего ведущего. Перед поворотом беспомощно обернулась на Тесия, стоявшего со скрещёнными на груди руками и провожавшего нас хмурым взглядом, а потом оказалась под открытым небом. В лицо дохнул весенний ветер, немного охладив щеки и мои перегретые мысли. Вечереющее небо приобрело жемчужный оттенок, стекая дымчато-розовым перламутром к горизонту. В вышине скользили редкие пластины облаков. – Вы верите, что я вас съем? – Что? – Я подняла голову и наткнулась на веселье в глазах. – Нет, разумеется, нет, Ваше Высочество. – Тогда почему так трясётесь? – Я не… Он прав: руки дрожат так, что будь к ним привязаны колокольчики, я бы звенела на всю округу. – Меня утомила игра. – Значит хорошо, что я оказался там. Пройдёмся? Слышал, вам нравится наш сад. – От кого слышали? – довольно резко спросила я. – От Тесия, конечно. Или от Мод. Или ещё от какого-нибудь шпиона. – Ясно. Поскольку его предложение явно не требовало согласия с моей стороны, мы молча обошли палас и принялись спускаться к каменной арке. Сюда не доносились шум и голоса со двора. Этот отгороженный уголок наполняли другие звуки: шелест листвы, тихие всплески от водяных птиц, лёгкий скрип цепей. Из глубины сада настойчиво тянуло лавром и пряным, с лёгкой горчинкой, майораном. Все ещё обострённые после колпака чувства жадно впитывали эти хорошо знакомые звуки и запахи, сейчас кажущиеся почти болезненными в своей яркости. Или такими их делает моя взвинченность? Я искоса поглядывала на регента, но не выше шеи, чтобы не встретиться снова ненароком взглядом. Котта со стоячим воротом? Меня обсмеяли бы даже куры. Конечно, это был упелянд. Что ему от меня нужно? И так внезапно… неужели знает? Вдруг кто-то слышал наш с Людо разговор сегодня днём? Нет, невозможно, рядом никого не было, а мы шептались на уровне слышимости. Тогда какое у него может быть дело ко мне, обычной фрейлине? Но спросить я не решалась, дожидаясь, пока он сам заговорит. И почему он выбрал именно сад? Не потому ли, что знает, как уязвимо и неуверенно я чувствую себя вблизи воды? Ты параноик, Лора. Мы миновали арку, словно пересекли невидимую границу в другой мир. Но вместо того, чтобы двинуться по одной из широких аллей к центру, где располагался фонтан с треснувшей чашей в окружении мраморных скамеек, Бодуэн уверенно повёл другой дорогой, которой я ещё не ходила – ни с Тесием, ни одна. – Помнится, я уже спрашивал в самом начале, нравится ли вам в замке. Как ваше мнение, не переменилось с тех пор? – Нет, Ваше Высочество, мне здесь по-прежнему по душе. – И вы хотели бы остаться насовсем, служить своему королю и королеве?