– А есть у нас не так уж много, – вздохнул Ян. – Да? Как по мне, больше, чем в иных случаях. Первое – этот тип внушил Куплаку чувство безопасности, – Александра начала показательно загибать пальцы. – Ведь наш уважаемый режиссер себя ценил, он бы не пустил кого-то в столь поздний час без причины. Значит, этот человек был либо уполномочен быть здесь, либо симпатичен Куплаку. – Женщина? – Может, и женщина, для такого убийства женских сил вполне хватило бы, сам слышал. Второе, этот человек пришел не шутки шутить, а убивать. Он не сказал ничего такого, что намекнуло бы Куплаку на печальный финал. Третье, убил он быстро и грамотно, а потом смылся. Ну и четвертое, он сумел перед этим отключить камеры, тоже не стандартный школьный навык. – Красиво презентовала, – оценил Ян. – Только нам это пока ничего не дает. – Пока не дает, а дальше – никогда не знаешь, что пригодится. – Мы вообще не должны этим заниматься, явно же его убил не Муратов! – А почему, собственно, не Муратов? – удивилась Александра. – Ты издеваешься? – Да как-то не настроена, место не располагает. Слушай, пошли отсюда, я надышалась кровью и меня нужно срочно лечить морем! В номере и правда было душно: по просьбе близнецов здесь не убирали, вентиляция была заблокирована, и воздух постепенно пропитывался не самым приятным коктейлем запахов. Но теперь-то это можно было исправить и не пугать еще больше других пассажиров. Им вообще про убийство никто не говорил. Понятно, что смерть Куплака не удалось бы скрыть – только не после того, как возле его номера полдня вся охрана лайнера мельтешила. Однако объявить предпочли о несчастном случае – якобы пассажир в сильном подпитии сам разбил бутылку и напоролся на осколки. О том, что бутылочка была из мини-бара и убиться ею случайно почти невозможно, дипломатично умолчали. Ян был согласен с таким решением. Лайнер в любом случае отрезан от берега на много дней, карантин никто не отменял. Если станет известно, что совсем близко шатается опасный преступник, последствия могут быть какими угодно. К тому же, кто-нибудь вполне мог ляпнуть, что главная подозреваемая по делу – Александра. И тогда пассажиры заинтересовались бы: почему это главная подозреваемая свободно бродит по кораблю, а не заперта в какой-нибудь кладовке? Так что экипаж поступил верно, но главную проблему это не отменяло. Покинув жилые этажи, близнецы поднялись на открытую палубу. Там, среди прочих развлечений, был и небольшой бар – подававший исключительно кофе, чаи и соки, к немалому сожалению некоторых пассажиров. Главным преимуществом бара было не ограниченное меню, а столики у самых перил, здесь можно было смотреть прямо на бесконечную водную гладь – как будто ничего другого в мире и не осталось. Александра, заполучившая кофе с лавандовым сиропом, казалась задумчивой и умиротворенной, на кровавую убийцу она по-прежнему не тянула. – Так почему ты считаешь, что с этим может быть связан Муратов? – спросил Ян. – «Почему нет?» – вот примерно такая причина. Вроде как нет никакой связи между этими двумя, но мы ведь до сих пор не знаем, зачем Муратов загрузил свою тушку на «Рейну». Он был на аукционе – и Куплак там был, хоть они и не общались. Муратов бродил по кораблю, изучая его, и вот камеры испорчены быстро и безнадежно. Ну и наконец, Муратов – профи, который сумел бы сделать это, если бы захотел. – Судя по тем данным, которые собрал на него Назаров, кражами Муратов промышляет куда чаще, чем убийствами. – Да и для убийства Куплака он слишком крут, – согласилась Александра. – Знаю. Но он мог, а уж хотел или нет – мы пока не знаем. Так что версию с Муратовым игнорировать нельзя. – Другие версии у нас есть? – А как же! То, что узнал наш любимый племяш, например. Идею поручить Кириллу сбор данных о клиентах аукциона Ян считал сомнительной с самого начала. Ну что там сможет накопать мальчишка, пусть и умный? Однако Кирилл не подвел: он присылал им вполне толковые, упорядоченные факты, которые можно было использовать. С жертвы преступления он, понятное дело, начал. Вот тут и оказалось, что Куплак стал жертвой только сейчас, а до этого делал жертвами других. Он был довольно известным в богемных кругах мошенником и не сидел за решеткой лишь благодаря редкой смеси находчивости и удачи. Так, сценаристом Лев Куплак звался исключительно потому, что присвоил чужую работу. Секрет его успеха заключался в том, что он никогда не крал тексты полностью. Просто многие известные сценаристы уже после выхода проекта внезапно обнаруживали Куплака своим соавтором, а это не только резюме, но и серьезные деньги. Куплак добивался такого разными путями: то подкупом, то обманом, то просто налаженными связями. Иногда через суд его удавалось вышвырнуть из числа сценаристов проекта, но он особо не расстраивался. Он прекрасно знал: люди запоминают главную новость, никто не читает опровержение, полученное в результате каких-то там судов. Так что славу талантливого сценариста он снискал довольно быстро и уже с ней начал пристраивать какие-то свои писульки, которые другие сценаристы, менее предприимчивые, доводили до приличного вида. Примерно так же развивалась его карьера и в режиссуре. Большую часть денег Куплак получал не за реальные съемки, а за грамотные манипуляции с бюджетом. Он врал всегда и всем. Однажды он вынужден был полгода жить за границей, потому что все деньги продюсеров растратил еще до того, как начались съемки. Был в его карьере и эпизод, когда он буквально на коленях вымолил у продюсера работу, ссылаясь на то, что его дочь тяжело больна и семье нужны деньги. Однако впоследствии оказалось, что дочь здорова и бодра, алиментов от папочки как не получала, так и не получает, а куда ушли деньги – уже и сам Куплак не знает. Последним его скандалом стал открытый сбор средств на похороны его матери, якобы скончавшейся недавно от «того самого вируса». И все бы ничего, но особо дотошные журналисты мамочку нашли и выяснили, что к земле она приблизилась ровно настолько, чтобы посадить картошку, а умирать и даже болеть не собиралась. Куплаку в очередной раз прищемили хвост, но не кошелек. Вернуть деньги, собранные через пожертвования, оказалось почти нереально. На репутационные скандалы Куплаку было привычно плевать, он наверняка рванул в этот круиз, чтобы шумиха улеглась и от него отстали с дурацкими вопросами вроде «Как вам не стыдно хоронить живую мать?» И вот он в морге корабля. Значит, что-то в его плане пошло не так. – Знаешь, особо крупных эпизодов мошенничества за ним не водилось, – указал Ян. – Иногда он даже возвращал деньги – тем, кто особо старательно угрожал подправить ему морду. Это ведь как раз такое преступление: за которое бьют морду, а не режут горло. – Согласна, суммы хищений не слишком высоки. Но он часто пользовался личными связями и кого-то мог здорово обидеть. Да и потом, мы не можем учесть сопутствующий ущерб: возможно, один из проектов, которые сорвал Куплак, был для кого-то делом всей жизни, тогда уже это личное. А другого личного вне закона у него не водилось. Куплак действительно был связан исключительно с финансовыми преступлениями и скандалами. Несмотря на брачную стратегию одинокого орангутанга, примененную к Александре, от недостатка женского внимания Лев Куплак не страдал. Внешность у режиссера была непримечательная, на истинного льва он никак не тянул, однако это не помешало ему завести свиту поклонниц, три из которых уже успели родить ему детей. Судя по всему, Куплак был существом трусливым, он мог путаться под ногами, но нападать, насиловать… совсем не его стиль. – Будем рассматривать мошенничество как вторую версию? – уточнил Ян. – Мошенничество и любые личные обидки, с ним связанные. – Версия номер три у нас есть? – Маньяк-психопат, очевидно. – Александра, ну какой маньяк? – Склонный тыкать людей битыми бутылками, – невозмутимо пояснила сестра. С ней хотелось спорить, потому что маньяков не так много, и каковы шансы, что один из них вдруг оказался на «Рейне»? А шансы меж тем были. Ян прекрасно понимал, что в этом году в мире сложилась уникальная психологическая обстановка: вся эта история с карантином, ограничения, неизвестность, постоянный страх. Тут с катушек могли слетать и те, кто раньше держал себя в руках. Почему Куплак впустил психа в свой номер? Так ведь не все психи вопят, орут и брызжут слюной! Если этот человек выглядел прилично, у Куплака не было оснований подозревать его в чем-то, пока не стало слишком поздно. И все же… – Взрослый мужчина – не самая типичная жертва маньяка, – отметил Ян. – Так у нас тут без изнасилования, если что, убийство ради убийства, мужик вполне подойдет. – Ты ведь понимаешь, что версию с психом расследовать сложнее всего, а с таким набором улик, как у нас, почти нереально? – Ага, – с готовностью согласилась Александра. – Поэтому оставим эту версию как последнюю, пусть пока в сторонке полежит. Но совсем открещиваться от нее не стоит. И они оба прекрасно понимали, что вариант с маньяком подтвердится, только если будет вторая жертва. Но этого близнецам хотелось бы избежать. Вскоре выяснилось, что смерть Куплака не дает покоя не только им. Они как раз собирались уходить, когда к их столику подошел один из администраторов и чуть дрожащим от волнения голосом пригласил их пройти в малый конференц-зал. Судя по его поведению, приглашение поступило от кого-то из руководства. – Ты смотри, от игры в подозрения они перешли к реальным действиям, – хмыкнула Александра. – Допрос будут изображать, как пить дать. Странно, что позвали не только меня. – Должно быть, сообразили, что я бы тоже пошел в любом случае. Малый конференц-зал оказался непримечательным помещением. В большом зале проводились аукционы, там было где развернуться. Здесь же можно было подумать, что ты находишься в стандартном офисном здании, если бы окна не заменяли иллюминаторы. В остальном же, обстановка была настолько банальная, что хоть ты на стоковое фото снимай: светлые стены, большой стол, одинаковые стулья со светлой обивкой. Чуть в стороне на рабочем столе были сложены канцелярские мелочи, необходимые для презентации деловых проектов. Однако сейчас никто ничего презентовать не собирался. В зале близнецов встречали начальник корабельной службы безопасности, представитель охраны, обеспеченной Назаровым, и, неожиданно, Алла Золоторева – та самая элегантная женщина, вечно затянутая в траур. От сестры Ян уже знал, что она унаследовала свою долю в бизнесе после смерти мужа. То, что она решила ознакомиться с лайнером во время круиза, вполне нормально. Ненормально скорее то, что она зачем-то полезла в расследование. Она явно чувствовала себя не в своей тарелке, нервничала, но говорила все равно уверенно. – Сдайте, пожалуйста, телефоны, – сказала она. – Это еще зачем? – изумилась Александра. – Их проверят на любые материалы, которые могут быть связаны со смертью Льва Куплака. Решение было сомнительным: даже при официальном расследовании получить телефоны подозреваемых не так-то просто, придется постараться и доказать целой толпе народа, что это необходимо. А здесь решили облегчить себе задачу: дайте – и все! Ян вполне мог бы отказаться, и у них не было бы ни одного законного способа настоять. Однако когда ты посреди моря, в ход могут пойти не только законные способы. Да и потом, отказ мог укрепить подозрения в адрес Александры, а этого близнецам не хотелось. Телефоны они отдали без особых сомнений. На это задание они поехали с новыми смартфонами, потому что в старых было слишком много данных, которые для посторонних глаз не предназначены. А в этих – только пара-тройка предсказуемых номеров и фото, сделанные уже в круизе. На таком шаге настоял Назаров, и сначала его осторожность показалась Яну излишней, а вот теперь он смог ее оценить. Пока сотрудник службы безопасности возился с телефонами, Алла продолжила разговор. – Скажите, где вы были в ночь убийства? – Это мы уже обсуждали, – напомнила Александра. – Спали. Это наше основное времяпровождение по ночам, традиционное, я бы сказала, если обстоятельства не склоняют к иному. – Кто-нибудь может это подтвердить? Вы ведь понимаете, что не можете служить алиби друг для друга. – Можем, вообще-то, – возразил Ян. – Но дело даже не в этом. Не мы должны доказывать, что невиновны, вы должны доказывать, что виноваты мы. Чувствуете разницу? Алла, простите, но вы позволите один нескромный вопрос? – Давайте, – сдержанно улыбнулась Золоторева. – Вам больше делать нечего? Она определенно ждала каких-то обвинений, но уж точно не такого. Теперь Алла смотрела на них растерянно, не зная, то ли смеяться, то ли возмущаться. Наконец память услужливо подсказала ей один из вопросов-джокеров, уместных в любой ситуации: – В смысле? – Вы лезете не в свое дело, – миролюбиво пояснил Ян. – Вам это неприятно и даже не интересно. Я понимаю, что смерть Куплака серьезно подпортила тут атмосферу и вы не можете просто швырнуть его за борт и сделать вид, что ничего не было. Но лично-то зачем этим заниматься? – Потому что я прекрасно понимаю, насколько деликатна просьба отдать на осмотр мобильный. Я хочу, чтобы исходила она от кого-то уполномоченного… – Не поэтому, – покачала головой Александра. – Ну, знаете ли! Вы что, мысли мои читаете?!